Автор: Денис Борисов

Обострение отношений между США и КНР уже многие называют Холодной войной 2.0. Борьба за сферы влияния между странами началась, не исключением в этом противостоянии является и регион Центральной Азии.

За время существования суверенных государств ЦАР козырем в традиционной схеме американской внешнеполитической системы "свой-чужой" всегда были "права человека". Критика нарушения западных стандартов основных прав и свобод человека в центральноазиатских странах стала своеобразным дипломатическим фильтром. Ежегодно уличенные "в нарушениях" государства заносились в специальный рейтинг Госдепа.

Такая методика "нет пряника, без кнута" позволяла США ситуативно подключаться к центральноазиатским делам, не связывая себя какими-либо долгосрочными обязательствами.

В последнее время очевидны изменения характера применения концепта "прав человека" во внешней политике США в Центральной Азии.

Если раньше под критику попадали в первую очередь различные внутриполитические процессы в Казахстане, Кыргызстане, Таджикистане и Узбекистане, то с приходом Д. Трампа наблюдается смещение акцентов.

Уйгурская карта Трампа

Залог теплых отношений с США сегодня – солидарность с американскими претензиями по поводу несоблюдения основных прав и свобод в КНР. Основным элементом американской критики здесь становится религиозный вопрос и право на свободу вероисповедания.

Та же программа последнего визита Госсекретаря США М. Помпео в Казахстан демонстративно подчеркивала обеспокоенность Вашингтона положением мусульман-уйгуров и этнических казахов СУАР КНР.

Внешняя политика США уже достаточно давно зарезервировала для себя амплуа мирового защитника религиозных чувств в контексте борьбы за права и свободы человека.

С 2001 Госдеп США ежегодно публикует доклады-мониторинги о соблюдении религиозных прав в мире (International Religious Freedom Report).

Пролог к докладу 2016 г. от Д. Трампа красноречиво формулирует американскую позицию: "С самого основания Америка была местом, где лелеяли свободу вероисповедания. К сожалению, многим по всему миру не нравится эта свобода… Мы молимся за силу и мудрость, чтобы добиться лучшего будущего – такого, в котором добрые люди всех конфессий, христиане и мусульмане, иудеи и индусы, могут следовать своим сердцам и молиться в соответствии со своей совестью".

По мере нарастания напряжения в американо-китайском клинче все более насущными становятся именно ценностные и идеологические различия в международных отношениях. Соответственно, статус "поборника религиозных свобод" качественно отличает аксиологическое позиционирование внешней политики Вашингтона в Центральной Азии.

Более того, по этой линии конфронтации атеистический Пекин едва ли может предложить что-то симметричное. Уйгурско-мусульманский дискурс достаточно широко освещен в СМИ и активно используется американскими дипломатами. Однако КНР в целом удается парировать и контролировать проблему уйгуров, как через двухсторонние договоренности между Китаем и центральноазиатскими республиками, так и по линии многосторонних соглашений в рамках Шанхайской организации сотрудничества.

Сектанты под американской защитой: история Фалунь Дафа

В то же время имеются нетривиальные заделы в антикитайской политике США по линии защиты свободы вероисповедания в Центральной Азии – секта Фалуньгун.

Секта Фалуньгун (или Фалунь Дафа, что иногда переводят как "практика колеса дхармы" – ред. ) начала действовать на территории КНР в начале 90-х как одно из направлений цигуна, но впоследствии амбиции ее лидера Ли Хунчжи направили организацию по пути синкретического религиозного течения с классическим сектантским набором: грядущий Армагеддон, спасения для избранных и прозревший мессия.

Соответственно, в конце 90-х официальные власти КНР запретили деятельность Фалуньгун на территории Китая. Однако секта к этому моменту нарастила достаточную социальную базу (около 2 млн чел.), в том числе распространилась за пределами КНР преимущественно в странах Западной Европы и Северной Америки. После запрета адепты секты начали открытое противостояние, организовывая в крупных китайских городах публичные протестные акции.

Ли Хунчжи

В 1999 году представители секты провели масштабную протестную акцию на площади Тяньаньмэнь – символизм перформанса сработал: с одной стороны, официальные власти ужесточили политику в отношении секты; с другой, Ли Хунчжи получил убежище в США, а представители секты стали восприниматься в западном информационном пространстве как узники совести.

В результате с 2001 году "фалуньгунское ружье" заряжено и весит на стене американской антикитайской внешней политики, а в International Religious Freedom Report регулярно актуализируется тема религиозных гонений в КНР в целом и притеснения секты Фалунь Дафа в частности (в докладе 2019 г. "Фалуньгун" упоминается 26 раз, в 2018 г. – 36 в 2017 г. – 26. Для сравнения уйгуры мусульмане в докладах упоминаются: 5 в 2019; 5 в 2018; 18 – в 2017).

Продолжение следует…