Поднебесная цифирь. КНР - страна-трансформер, - Ольга Четверикова 10:21 11.08.2020
Сегодня в Китае реализуется модель цифровизации, которая для части российских элит оказалась востребованной, хотя именно эта модель представляет собой наибольшую опасность. Дело в том, что цифровая экономика, о которой так много говорят, по сути, сводится к экономике данных (во многих документах так и указывается - data economy). Большие данные обрабатываются на цифровых платформах, которые сегодня понимаются как бизнес-модель новейшей формы транснациональных корпораций. Как выражаются "цифровики", эта бизнес-модель является "основной клеткой третьей промышленной революции" (напомним, что основой второй промышленной революции была транснациональная корпорация в ее классическом виде). Задача сегодняшних разработчиков и владельцев цифровых платформ - внедряться в процесс бизнеса и де-факто начинать его контролировать.
Как это делается? Очень просто. Цифровая платформа (ЦП) убирает посредников между производителем и потребителями товаров и услуг. Причем сначала она внедряется незаметно, периферийно - на правах эксперимента, помогающего продвижению товаров. Но постепенно, когда торговля перейдет на эту платформу, убирается все, мешающее полному контролю ЦП над бизнес-процессом, включая процесс производства добавочной стоимости.
Таким образом, внедряясь и убирая посредников, ЦП начинает доминировать. Поэтому в мире стали играть ключевую роль IT-компании - высокотехнологические компании, в основном американские, всем прекрасно известные.
Причем речь идет не только о производстве, не только о промышленности и сельском хозяйстве, но и об услугах. Сегодня в бизнес-услуги превратили все: здравоохранение, образование, систему социального обслуживания и даже систему государственного управления. Это очень важный момент! Когда "цифровики" говорят о том, что ЦП должна внедриться во все сферы, они имеют в виду и систему госуправления!
Чтобы понять, как эта система действует в Китае, надо помнить, что КНР - крупная промышленная держава с мощной производственной инфраструктурой. Поэтому когда Китай начал переход к цифровизации, то речь шла о том, чтобы перевести "на цифру" реальный сектор экономики, традиционные отрасли.
В 2006 году китайское руководство опубликовало среднесрочный и долгосрочный планы развития науки и технологий, рассчитанные на период до 2020 года. В числе приоритетных направлений, между прочим, указывались "умные роботы", "технологии дополненной реальности" и так далее.
А в 2015 году Госсовет КНР объявил стратегическим курсом большие данные. Появилась программа "Сделано в Китае - 2025", которая предполагала развитие высоких технологий и промышленного производства, интенсификацию в области НИОКР, новых материалов, искусственного интеллекта, телекоммуникаций, сетей 5G, робототехники.
В 2016 году в документе под названием "Руководящие мнения Госсовета КНР по активному внедрению инициативы Интернет+" предусматривалось внедрение - наряду с технологиями "большие данные", "блокчейн", "машинное обучение" - искусственного интеллекта (ИИ). Все это стало рассматриваться в качестве приоритетной области государственной стратегии, направленной на ускорение использования информационно-коммуникационных технологий для развития умной промышленности. То есть Китай изначально планировал сделать акцент на внедрении цифровых технологий в традиционные отрасли промышленности.
В 2017 году Госсовет Китайской Народной Республики выпустил программу "План развития искусственного интеллекта следующего поколения", в которой сказано, что ИИ стал новой сферой международной конкуренции, так что для Китая отныне это стратегическая технология, которая будет определять международную конкурентоспособность страны, ее национальную безопасность и уровень влияния в мире в целом.
Надо подчеркнуть, что ИИ изначально рассматривался Китаем как отрасль двойного назначения, то есть для военного и гражданского применения.
Программа эта имела три этапа и три стратегические цели. Первый этап: до 2020 года Китай должен был идти в ногу с аналогичными отраслями развитых стран. На втором этапе, к 2025 году, - достичь лидирующих позиций в некоторых областях ИИ. А на третьем этапе, к 2030 году, Китай должен стать главным мировым центром инноваций в сфере ИИ. Эта фундаментальная отрасль будет аккумулировать 150 млрд. долл.
Яндекс.Директ
За 1 неделю живот пропадет!
Матушка Феодосия просит о помощи!
За 1,5 недели живот растворится!
Еще раз надо подчеркнуть, что все это создается на базе мощной производственной инфраструктуры КНР.
Как именно достичь этих целей, китайские программы не поясняют, но указывают предметные задачи - те отрасли, в которых можно внедрять и развивать ИИ: "умные города", медицина, глубокий семантический анализ, "компьютерное зрение", ВПК, социальное управление… То есть это общий ориентир, который регионы и отрасли могут применять по-разному.
Но есть и более конкретный документ по развитию ИИ в Китае - "Трехлетний план действий по продвижению развития отраслей искусственного интеллекта нового поколения", который был принят Министерством промышленности и информатизации КНР в декабре 2017-го и рассчитан на период до 2020 года. В этом плане предусмотрено многое: автомобили, подключенные к интернету, "умные роботы", дроны, системы распознавания лиц и голоса, машинный анализ медицинских изображений. Китайская программа предполагает также разработку чипов и нейросетей, платформ с открытым исходным кодом.
Что касается чипов, то в одном из документов Министерством науки и технологий КНР был опубликован список из 13 технологических проектов, предлагаемых к реализации до 2021 года. В этом списке особенно выделяется проект создания чипа для ИИ, который по производительности и энергоэффективности будет в 20 раз превосходить американский NVIDIA M40 - один из наиболее широко используемых чипов в системе ИИ на данный момент. А, как известно, разработка оригинальных чипов и микросхем - весьма наукоемкое дело, поэтому Китаю здесь предстоит проделать очень большую работу, если он не хочет оставаться зависимым от импорта (известно, что в КНР для собственных нужд чипов и микросхем производится только 16%, а их ежегодный импорт обходится стране ни много ни мало - в 200 млрд. долл., что превышает даже показатель китайского импорта нефти!)
Кстати, в опровержение существующего "электронного" стереотипа надо сказать, что доля КНР на мировом рынке в этой отрасли довольно низка. В 2015 году на КНР приходилось только 4% мирового производства микросхем, в 2019 году - 13%. Вот уязвимое место "красного дракона"!..
Кроме того, Китаю не хватает квалифицированных кадров. По оценкам того же Министерства промышленности и информатизации КНР, для реализации поставленных задач стране нужно порядка пяти миллионов специалистов в этой области, в то время как на данный момент их всего в мире существует лишь 1,9 миллиона! Из них 850 тысяч - в США. В самом же Китае их всего… 50 тысяч! Причем более 40% из них приехали опять-таки из Штатов. Компании США занимают львиную долю данного рынка и опережают Китай по всем аспектам исследований возможностей ИИ.
Однако у Китая все же есть конкурентные преимущества. Во-первых, колоссальный массив данных, поскольку там, как известно, живет людей больше, чем в любой другой стране мира. И половина населения КНР (а это 752 миллиона человек - вдвое больше, чем все население США) пользуется мобильным Интернетом. 84 миллиона из них регулярно делают мобильные платежи, то есть в повседневной жизни оставляют цифровые следы, а это, собственно, и есть большие данные, которые так важны для машинного обучения.
Во-вторых, Китай использует зарубежные технологии, стараясь "сливать и поглощать" иностранных партнеров. И успехи такой политики налицо. Например, семь лет назад китайская компания Baidu открыла научно-исследовательский центр в Силиконовой долине (он получил название Institute of Deep Learning - Институт глубокого изучения), и эта же компания, представляющая важнейший китайский поисковый сервис, открыла там второй центр по разработке самоуправляемых автомобилей. После этого ей удалось привлечь сотрудников Гугла в свой исследовательский центр в Пекине - несмотря на то, что основные продукты компании, включая базовый поисковик Гугла и почтовый сервис Gmail, в Китае заблокированы!
Понятно, что Китай сделает все для того, чтобы привлечь выдающихся иностранных специалистов. Не удивительно, что руководство США оказалось обеспокоено таким сценарием. Главным образом, в силу того, что развитие ИИ в Америке происходит в основном за счет частных компаний, которые зачастую не соглашаются разрабатывать продукцию "двойного назначения". В КНР же ситуация иная, там используются все возможности государственного управления.
Сегодня в Китае доминируют над всеми прочими компаниями в сфере технологических стартапов три гиганта: Baidu, Alibaba и Tencent. В большинство китайских профильных стартапов прямые или непрямые инвестиции пришли именно оттуда. И Министерство науки и технологий КНР сформировало именно из этих компаний первую рабочую группу по развитию технологий ИИ "нового поколения".
Столь активная государственная поддержка позволила создать благоприятную среду для цифровой трансформации в Китае. Достаточно упомянуть, что в 2018 году объем цифровой экономики КНР достиг 4,4 трлн. долл., что составило более трети номинального ВВП страны.
В сферах, связанных с цифровой экономикой, сегодня задействована четверть работающего населения Китая - около 191 млн. человек. Рост занятости в цифровой экономике превысил рост занятости в остальных секторах и составил 11%. При этом цифровые инновации интегрируются в реальную экономику, в традиционные отрасли, что китайцы неоднократно подчеркивали.
Что же из этого получается в итоге?
Поскольку цифровая экономика - точнее, экономика данных - входит во все сферы, то она входит и в сферу управления государством. Так вот, в Китае в силу конкурентного преимущества в виде огромного массива данных удалось создать систему, которая может быть некоей моделью и для российских "цифровиков". Речь идет о системе социального кредита, которую многие называют "электронным концлагерем". На первом этапе, с 2014 по 2020 год, эта система была запущена как пилотный проект более чем в 40 китайских крупных городах. Впоследствии планируется распространить ее на всю страну.
Что же представляет собой данная система? Каждому китайцу, участвующему в проекте, меняют его обычное удостоверение личности на пожизненный электронный идентификатор. В него вносятся личные данные: дата и место рождения, место проживания, семейное положение, данные об имуществе (в том числе аренде недвижимости), кредитное досье, информация о соблюдении трудовой дисциплины, об участии в благоустройстве населенного пункта. А также информация, например, о том, как ведет себя человек: не включает ли по ночам громко музыку, ладит ли c соседями и прочее. И масса другой информации из разных источников, в том числе сведения из полицейских и иных правоохранительных баз данных, не говоря уже о данных слежения с помощью систем видеонаблюдения.
В скором будущем в Китае предполагается подключить туда и информацию о гражданах из "Интернета вещей": любой умный чайник (утюг, холодильник) будет соединен с сервисом компании. А, следовательно, с него информация беспрепятственно поступит к китайским властям, поскольку вся информация в пожизненный электронный идентификатор вводится именно государством. Соответственно, если с помощью "Интернета вещей" будет установлено, что гражданин нарушает нормы правопорядка и морали, то его социальный рейтинг понизится.
Все это делается для того, чтобы дать интегральную оценку человеку, желающему получать общественные блага. Оценку по критериям его открытости обществу, доброжелательности в быту, лояльности властям, следованию национальной традиции и преданности делу китайской мечты. А китайская мечта - это построение социализма с китайской спецификой. Если человек не соблюдает эти требования, то, соответственно, он ограничивается в реализации ряда своих прав.
На втором этапе развертывания системы (предполагаемый период реализации - 2023-27 гг.) планируется сбор сведений об отношении рядового китайца к своему здоровью. Будут изучаться также внутрисемейные отношения: к детям, родителям, супругу (супруге), к другим родственникам. То есть в режиме онлайн власти смогут получать о каждом жителе весьма полную и подробную информацию.
Далее предполагается распространить этот метод и на бизнес. Уже в сентябре 2019 года стало известно о планах китайцев вводить социальные рейтинги для компаний, в том числе иностранных. Бизнес обяжут соблюдать около 300 требований - они касаются налогового контроля, охраны окружающей среды, безопасности труда, качества продукции, кибербезопасности и т. д. Многостраничный документ об этом директора компаний обязаны будут подписать, а за невыполнение правил, предусмотренных там, будут понижаться рейтинги.
Одновременно вводится система видеонаблюдения. Камеры с распознаванием лиц начали устанавливать в 2015 году, а к 2022-му планируется охватить ими всю территорию страны. В ближайших планах - около 600 млн. камер для более чем миллиарда человек.
Наиболее показательно такой контроль (практически тотальный) уже начали осуществлять в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, где проживает около 10 млн. мусульман. Причина понятна: предупреждение волнений и беспорядков, к сожалению, часто происходивших в регионе за последнее десятилетие. Фактически это работает так: система видеокамер оповещает милицию, если местный житель отклоняется более чем на 300 метров от так называемых безопасных зон - маршрутов между местом работы, местом проживания, рынком, близлежащими магазинами. В этом случае милиция имеет право человека остановить и допросить. Это уже состоялось де-факто, в таких условиях люди там живут. Конечно, для нас, далеких от китайской культуры, это выглядит недопустимым, но в сегодняшнем Китае эта система воспринимается как завоевание, которое позволяет обеспечить общественный порядок.
Как это стало возможным, почему все это беспрепятственно реализуется там? Дело в том, что такая система вполне отвечает мировоззрению, системе ценностей и традициям Китая. Лидер Китая еще в 2013 году выдвинул концепцию китайской мечты, которая заключается в национальном возрождении, создании процветающего, могущественного государства народного благоденствия. А для достижения этой мечты, как было объявлено, необходимо соблюдать три основных условия. Первое из них - движение страны по пути " социализма с китайской спецификой". Второе - воспитание у китайского народа чувства единства, основанного на доверии (понятие "доверия" очень важно, так как в китайском духе сердцевину составляет патриотизм, а в духе новой эпохи осевое значение приобретают реформы и новаторство). Наконец, третье условие - объединение всех сил нации, которые рождаются великой сплоченностью представителей всех 56 национальностей, населяющих Китай. Такова китайская мечта - мечта всей нации и каждого китайца в отдельности. Она призвана сплотить представителей всех народов и народностей КНР в едином порыве, в едином направлении.
Понятие "доверия" в этой концепции - основное. Ведь доверие предполагает гармонию между человеком, общиной и государством. А гармония есть высший долг, цель и потребность китайца.
В Китае остро стоит проблема недостатка доверия народа к власти, а потому нужно основательно взяться за создание системы оценки надежности, охватывающей все общество. И эту мысль опять-таки сформулировал Си Цзиньпин: "Нужно совершенствовать как механизмы поощрения законопослушных и добросовестных граждан, так и механизмы наказания тех, кто нарушает закон и утратил доверие. Чтобы человек просто не осмелился, просто не мог потерять доверие!" И, следуя указаниям Си Цзиньпина, Госсовет КНР принял программу социального кредита доверия, охватывающую период с 2014 по 2020 год.
Эта система становится важнейшим контуром партийно-государственного управления Китаем. Кстати, она касается и чиновников, притом очень жестко: идет отслеживание их поведения.
Еще раз следует подчеркнуть, что вся эта система вполне встраивается в общий менталитет, в китайскую традицию государственного управления.
А теперь обернемся к России. Что мы видим? Из того, что сегодня происходит в Китае, наиболее востребованной оказалась именно линия электронного контроля, сбора тотальных данных. Ни развитие промышленного производства, ни повышение производительности труда, ни реальный научно-технический прогресс, на базе которого в Китае была создана вся эта система, в основных приоритетах не значатся.
Если задуматься об истоках именно такой модели цифровизации, то вспомнить тут придется конец 1980-х годов. В то время на Западе обозначился переход к неолиберальной стратегии, появилась новая концепция управления, в соответствии с которой государственное (политическое) функционирование стали рассматривать как бизнес, к нему стали применять рыночные критерии. И это шло сквозь все 90-е годы.
С началом внедрения информационного общества в его современном понимании государство стало рассматриваться как структура, которая предоставляет услуги не гражданам, а клиентам. Услуги эти стали все больше переводиться в электронную форму. В конце 90-х все это переросло в концепцию электронного правительства, которая обсуждалась и в нашей стране.
А когда заговорили о "цифровой экономике", то заговорили и о "цифровом правительстве". Чем идея "цифрового правительства" отличается от идеи "электронного правительства"? В электронном правительстве делают акцент на электронных услугах, а в цифровом - на больших данных! Отсюда тенденция перевода всех отношений в цифровую форму: устраняются все посредники (государственные чиновники), вместо них вводится цифровая платформа, а вместо граждан - цифровой идентификатор.
Очевидно, что при этом меняется само содержание государственного управления, его функции. В докладе 2019 года о "цифровом будущем" России Центра технологий государственного управления ИПЭИ РАНХиГС так и было сформулировано: "Цифровой трансформацией государства может признаваться только изменение на основе цифровизации содержания госуправления […> При этом меняться могут как отдельные процедуры управления, так и стадии управленческого цикла, государственные функции и их типы". Этими словами описан не просто переход госуправления на цифровые рельсы, а глубинная трансформация самого государства.
Сегодня такая трансформации происходит и в России, и в этом отношении мы, увы, находимся в глобальном тренде.
|