С 17 августа карантинный режим в стране будет смягчен. Но все ли казахстанцы воспримут это так, как должно? Не повторится ли кошмар, имевший место в первой половине лета? Сегодня нередко можно услышать, что население, серьезно напуганное тем, с чем оно тогда столкнулось, теперь будет гораздо осмотрительнее и дисциплинированнее. Однако есть ощущение, что далеко не все из нас способны учиться не то что на чужих, но хотя бы на собственных ошибках, не все готовы даже из чувства самосохранения отказаться от укоренившихся представлений и привычек.

Дискуссия с подменой смыслов

…Еще 23 июня, на самом пике заболеваемости "новой пневмонией", унесшей немало жизней (лишь много позже Минздрав РК официально признает, что она имеет коронавирусное происхождение), наше издание посвятило этой теме публикацию "Вечный "ұят" против здравого смысла: почему COVID побеждает нас?". Основной ее посыл заключался в следующем: "Многие из нас готовы принести в жертву традициям, привычкам, ложному пониманию стыда то, что именуется здравым смыслом и рациональным поведением – в данном случае заботу о собственном здоровье и о том, чтобы не подвергать риску свои семьи. И тем более мало кто из нас осознает необходимость коллективной, солидарной ответственности". Речь шла о том, что даже в период эпидемии над нами довлеет всесильный "ұят": одним стыдно не проводить праздничные и поминальные трапезы, а другим стыдно не приходить на них.

Менее чем через месяц, 18 июля, на эту же тему высказался известный бизнесмен, глава строительного холдинга BI Group Айдын Рахимбаев, разместивший в "Фейсбуке" пост под заголовком "Казахский ұят стал одной из причин более 1,5 млн. заболевших COVID у нас в стране". Эта публикация вызвала очень широкий резонанс, о чем свидетельствует количество перепостов – более пяти тысяч только в ФБ. Полагаю, мало кто из пользователей социальных сетей в нашей стране прошел мимо нее. И хотя сам автор спустя несколько дней, подводя итоги обсуждения, написал, что большинство поддержало его позицию, по факту несогласных с ним оказалось, как минимум, не меньше. И именно последнее обстоятельство вызывает тревогу.
Вместо того, чтобы дискутировать с Рахимбаевым по существу проблемы, многие обвинили его в том, что он пытается перевести огонь критики с власть имущих и госорганов на население. Вспомнили про фото, на котором автор поста вместе со своими подчиненными-строителями в период карантина празднует ввод в эксплуатацию госпиталя для больных COVID в Алматы – мол, кто бы говорил? (и впрямь, этого ни в коем случае нельзя было делать). А весьма популярная в "Фейсбуке" Айнаш Керней очень оперативно ответила ему своей публикацией, собравшей даже больше "лайков", чем нашумевший пост главы BI Group. По ее словам, казахский ұят – это не проявления гостеприимства, а "воровство средств, выделенных на борьбу с коронавирусом; это врачи, брошенные на борьбу с эпидемией без защитных средств; это бездействие властей в течение двух месяцев; это ложь из уст чиновников; это когда люди в богатой стране собирали деньги на покупку ИВЛ и кислородных баллонов" и т.д. (там много чего перечислено).

Соглашаясь с критическим запалом Айнаш в отношении госорганов и чиновников, все же не могу не обратить внимание на очевидную подмену смыслов – то ли невольную, то ли намеренную. Ведь она говорит о том, чего нам как гражданам, обществу (но, прежде всего, власть имущим) нужно стыдиться, тогда как Рахимбаев имел в виду совершенно другое – то, чего мы, народ, на самом деле стыдимся в своей повседневной жизни и что в условиях возникновения серьезной угрозы здоровью населения должно перестать быть стыдным.

Справедливо требуя от властей принятия адекватных мер по борьбе с эпидемией, мы и сами обязаны вести себя адекватно сложившейся ситуации. В конце концов, прежде всего от нас самих зависит то, сможем ли мы обезопасить себя и своих близких от опасной заразы. Если кто-то, продолжая ходить на тои и поминальные обеды, подхватит инфекцию и занесет ее в собственную семью, то какие могут быть претензии к государству? Да, последнее должно обеспечить необходимые условия для лечения, но, может быть, нам, гражданам, лучше постараться не доводить дело до этого?

К тому же чем больше будет таких, кого пресловутый ұят мотивирует сильнее, нежели инстинкт самосохранения и забота о близких, тем сложнее будет государству организовать их лечение, тем выше вероятность того, что часть этих заболевших элементарно останется без должного внимания со стороны медицинского персонала (опять же вспомните июнь и начало июля). Ведь кадры, в отличие от койко-мест и аппаратов ИВЛ, даже при наличии воли и очень большого желания быстро не подготовишь и впрок не запасешь. А соответственно тем позже страна вернется к нормальной жизни. Неужели все это надо разжевывать?

И самое главное: неужели за сознательный отказ от проведения, скажем, поминок с участием нескольких сотен людей (другое дело, когда они проводятся в кругу самых близких) следует испытывать больший ұят, чем за возможные последствия в виде массового инфицирования? Подвергать риску здоровье и даже жизни других – вот за что, на мой взгляд, должно быть стыдно, совестно любому человеку, какой бы национальности он ни был и каких бы традиций ни придерживался.

Невыдуманная история

…Есть у меня давний приятель, уроженец одной из южных областей, лет десять назад перебравшийся в Алматы. Мы с ним не виделись с марта, но часто общаемся по телефону: он работает дистанционно, да и вообще полностью самоизолировался вместе со своей семьей, выходит из дома на прогулки только тогда, когда улицы пустеют, покупает все необходимое в основном через Интернет-магазины и службы доставки. Возможно, кто-то сочтет подобные меры предосторожности чрезмерными, но таков его выбор. Разумеется, обсуждаем мы с ним и ситуацию с коронавирусом, поскольку реально его боимся – нам обоим, хоть и немного, но уже за 60. Так вот, из того, что он мне рассказывал на протяжении последних месяцев, получилась целая история, имеющая непосредственное отношение к рассматриваемой теме. Для удобства изложу ее в виде монолога:

"Практически все мои родственники по линии матери, а их много, живут здесь – либо в самом Алматы, либо в его пригородах. Свадьбы, юбилеи, похороны проходят довольно часто, и раньше я не пропускал их – старался не терять связи. Буквально накануне введения еще первого карантина умерла жена единственного брата моей покойной мамы (супругам уже далеко за 80). Я зашел к дяде, выразил ему и его детям соболезнование, внес, как положено, свой вклад в проведение похорон, но на сами похороны и на "ас" не пошел – испугался и за себя, и за семью, поскольку к тому времени в городе уже появились инфицированные.

Спустя два месяца, в начале мая, умер бөле – сын старшей сестры моей матери. Тогда действовал жесткий карантин, но после его снятия, в июне, братья усопшего к сороковинам организовали в ресторане "ас". Когда я сообщил, что не смогу прийти, поскольку нахожусь на самоизоляции, в голосе родственника появился обиженно-осуждающий тон. Мне было стыдно, но инстинкт самосохранения снова взял верх.

Чуть раньше жена другого двоюродного брата, умершего два года назад, отправилась на поезде из Алматы в один из областных центров забирать будущую невестку (договоренность об этом была достигнута еще в начале года). Как у нас водится, не одна. В качестве бас құда, или главного свата, поехал сын уже упомянутого дяди, который живет вместе с ним в одном доме. Спустя несколько дней после их возвращения оттуда поступила весть о том, что мать невестки, еще далеко не старая женщина, умерла от внезапно развившейся у нее пневмонии. А все ездившие заразились, по их словам, какой-то неведомой им инфекцией. Причем перенесли они ее довольно тяжело и поэтому не пошли на сороковины моего бөле (и хорошо, что не пошли). Спустя некоторое время скончался дядя. Не факт, что от COVID (возможно, просто время пришло – все-таки он находился в преклонном возрасте), но и исключать этого нельзя.

Между тем, коронавирусная напасть подобралась и с другой стороны. Мой тесть, даже будучи пожилым человеком, оставался довольно бодрым, очень щепетильно относился к своему здоровью. А, когда началась эпидемия, старался не ходить лишний раз в людные места. Но в середине июня құдалар (родители мужа его внучки – родной племянницы моей жены) позвали тестя к себе, в одно из сел самой южной области, на "тұсау-кесер" - обряд обрезания пут у первенца этой самой внучки. Он счел неудобным отказать, а спустя несколько дней слег. Его положили в больницу, но долго он не протянул. Причина – та же инфекция.

Моя жена рвалась в родные места на похороны, я пытался ее отговорить. Ведь тогда, в самый пик эпидемии, существовал серьезный риск заразиться в поезде, идущем сутки туда и сутки обратно, и тем более во время поминок, на которые там приходит очень много людей и которые на тот момент были "легализованы" (после снятия первого карантина). Впрочем, и после 5 июля, когда по стране снова ввели запрет на проведение "семейных и памятных мероприятий", на юге "асы" в домах с участием большого количества людей (одна группа сменяет за дастарханом другую) продолжались. В тех краях контролирующие органы, полицейские относятся к подобным нарушениям карантинного режима гораздо снисходительнее, чем, скажем, в Алматы. Все-таки там влияние традиций сильнее, и потому считается, что даже в период эпидемии не стоит сильно препятствовать желанию людей помянуть усопших – это не только ұят, но и почти святотатство.

В конце концов, я поставил жене условие: если она поедет, то по возвращении должна будет сесть на двухнедельный карантин, для чего мы снимем ей квартиру. Понимаю, что жестоко, но иного варианта я не видел. В итоге после долгих споров и слез она согласилась с моим доводом: отца уже не вернуть, а сегодня надо думать, прежде всего, о себе и особенно о детях, внуках. Ну а то, что родственники будут осуждать ее за отсутствие на похоронах, уже не столь важно…".

Оставлю рассказ моего приятеля без своих комментариев – пусть читатели сами решат, кто из его персонажей действовал более адекватно и более ответственно по отношению к близким и родственникам, да и ко всем окружающим…

Жандос Асылбеков