Тимур Исаханов

"Жизнь идет, прорабы строят, парикмахеры стригут, дети спят, шахтеры роют, заключенные бегут"
Тимур Шаов

2020-ый год с COVID-19 и карантинными ограничениями кардинально поменял привычный ход и ритм жизни казахстанцев. Из-за этого занятость и доходы основной массы населения упали, а криминальная составляющая структур повседневности выросла. Специальные исследования по криминалу в Казахстане указывают, что про антисоциальное влияние коронавирусного високосного года пока еще говорить рано, но прогнозируют однозначный рост преступности на фоне ухудшения социально-экономической ситуации. Вот и последняя стрельба в Шымкенте это подтверждает.

Арман Джумагельдиев – он же Дикий Арман – это своего рода срез с эволюции криминалитета Казахстана за годы независимости. В преступную среду попал из спортивной. В свое время даже привлекался региональными властями и представителями спецслужб для борьбы с оппозицией. В 2005 году "гонял" в кафе Шымкента кандидата в президенты Жармахана Туякбая (экс-генерального прокурора, кстати) и его сторонников.

Потому пути чиновников и бандитов разошлись в силу несхожести парадигм их развития. Дикого Армана привлекали к суду. В какой-то момент он "упал на намаз", что в переводе на обычный язык означает усиление исламской религиозности. В какой-то момент Арман Джумагельдиев уехал в Турцию, но связей с Казахстаном не порвал. Даже наоборот, если принять во внимание, что его люди раздавали гуманитарную помощь в период самого острого лекарственного кризиса по COVID-19 (в Шымкенте принял особо брутальные формы), то влияние Дикого Армана в 2020-ом в его родном регионе даже усилилось.

Людей вроде Рыспека Акматбаева (Рыся), который по степени политического влияния в Кыргызстане мог поспорить с главой правительства, в Республике Казахстан тоже не бывало. Когда в "ревущие девяностые" постсоветское пространство захлестнула волна заказных убийств, Казахстан на фоне России или Украины смотрелся однозначно скромно. И тем не менее, рост криминала и преступности в последнее десятилетие XX века на местных просторах был более чем очевиден и повсеместен.

Социально-экономические кризисы 2008-2010 и 2014-2016 гг. неизбежно отдавались всплесками криминала и уличной преступности, а потом ситуация через улучшение экономической жизни и подавление криминального элемента правоохранительными структурами улучшалась.

Карантины и локдауны текущего года ударили экономику и общество как по голове, так и в сердце. В республике более 70% населения на момент введения государством жестких ограничений на работу и передвижение вообще не имели никаких сбережений. Поэтому не удивительно, что парикмахеры работали на дому, продолжали выходить на частные заказы отделочники и вообще люди тех профессий, которыми невозможно заниматься дистанционно. Когда люди поставлены законом в условия, при которых они не могут выжить (спецвыплату в 42500 тенге в месяц получали многие, но далеко не все, да и сумма эта очень маленькая), то они закон неизбежно нарушают.

Помимо подпольных саун и столовых активизировался настоящий криминал. Поскольку сейчас век информационных технологий, то стало больше случаев интернет-мошенничества и киберпреступности. Торговля наркотиками, кражи, грабежи и другие "традиционные" виды преступной деятельности тоже показывают устойчивый рост.

Кризис обязательно несет с собой передел рынков и зон влияния. Криминальные рынки и сферы доминирования переживают аналогичные процессы. Наблюдатели сходятся на том, что Арман Джумагельдиев будет пытаться усиливать свое влияние в Шымкенте. В определенных группах "тревожной" молодежи его рейтинг в разы перекрывает показатели акима 13-го региона.

17-го августа в Казахстане как бы заканчивается жесткий карантин, но выход из его ограничений будет не по методу гильотины (когда все обрубается), а медленно и витиевато, что большинству бизнесов не позволит нормально восстановиться или хотя бы элементарно начать работу. Как результат: меньше линий жизни – меньше рабочих мест – больше преступности. Не в силах обеспечить людей работой и доходами, власть создает обширную среду, из которой криминал уже активно вербует себе новых солдат.

Казахстан отличается сильными региональными различиями. Поэтому степень усиления криминала в резных областях и городах республики будет происходить неравномерно и с ярко выраженной спецификой. Юг в лице Шымкента и Туркестанской области демонстрирует запрос на социальную справедливость и социальный арбитраж в адрес криминальных авторитетов, который немыслим в Алматы.

Возможно, что-то аналогичное "шымкентским вариантам" будет в Таразе, но данный город бедный в плане доходов населения и здесь очень сильны местные властно-финансовые кланы, а потому передел сфер влияния может принять предельно жесткие формы.

На Западе Казахстана криминал традиционно тяготеет к нефтяным месторождениям и трубопроводам. Но цена "черного золота" катастрофически упала, поэтому чем займутся тамошние преступники – вопрос открытый. В Восточном Казахстане один из традиционных видов преступной деятельности – браконьерство (особенно незаконный промысел ценных пород рыбы). Северный Казахстан сегодня находится в фазе активной депопуляции, но когда это принципиально мешало криминалу? Там "мутные" личности тоже найдут чем себя занять.

Нынешний кризис в Казахстане сильно напоминает "идеальный шторм". Например, падение мировых нефтяных котировок лишило республиканский бюджет самого важного источника его пополнения. Карантины подорвали кормовую базу региональных бюджетов от предприятий торговли и общественного питания. Кинотеатры, развлекательные центры, аквапарки вообще умерли как виды хозяйственной деятельности. Узнать реальное число безработных из данных официальной статистики невозможно, потому что она не умеет их учитывать. Поэтому никто не знает, на сколько нужно умножать официальные цифры – на 2 или на 10?

Разумеется, кризис 2020-го года не в состоянии погрузить Казахстан в 90-ые годы прошлого века, потому что в одну и ту же реку нельзя войти дважды. Теперь есть интернет и сотовая связь, нет миллионов человек вчерашних советских людей, с их привычками и алгоритмами поведения. Однако какие-то характерные моменты "ревущих девяностых" вернулись очень быстро.

В первую очередь – безденежье и суровая нужда, которые ввергают больше массы людей в состояние депрессии, озлобленности и психической неуравновешенности. На фоне массовой безработицы все больше граждан выбирают преступный характер деятельности, поскольку альтернативы в законном поле стали для них совсем уж непривлекательными. Все вместе ведет к росту влиятельности криминальных авторитетов вроде Дикого Армана.

Как гласит жизненная мудрость, если кто-то отбирает у кого-то большие деньги – он должен быть готов к тому, что его как минимум попытаются убить. Трудно переоценить жадность конкурентов в криминальном поле. Не стоит забывать, что существует государство с его акиматами, силовыми и судебными структурами и собственным видением того, куда должно двигаться общество в злосчастном 2020-ом. Ресурсов тем временем становится меньше, а число серьезных игроков, вступающих в борьбу за них – все больше.