потрет Беркович-Черкасского

Девлет-Кизден (Девлет-Гирей) Мурза Бекович, в крещении князь Александр Бекович-Черкасский, родоначальник рода Бекович-Черкасских, капитан Преображенского полка. В 1707 году Петр I отправил его в числе группы из 20 юношей в Голландию для изучения навигации. По возвращении из-за границы князь Бекович-Черкасский был по воле царя женат на княжне Марфе Борисовне Голицыной и зачислен в армию.

В 1711 году он успешно осуществил дипломатическую миссию в Кабарде по привлечению ее на сторону России в войне с Турцией. Петр I через своего посла предлагал Татархану Бекмурзину (старшему брату Александра) и другим кабардинским владельцам заключить, а точнее, продолжить и укрепить русско-кабардинский военно-политический союз.

На переговорах кабардинцы и другие народы торжественно подтвердили свою преданность России и выразили готовность в случае войны с Турцией собственными силами защитить побережья Каспийского и Черного морей от вторжения вражеских войск, а так же "чинить поиски" на Крым и кубанских ногайцев, если они выступят на стороне Турции. Необходимо было воспрепятствовать враждебным действиям против России кубанских татар – подданных турецкого султана. Кубань враждовала не только с Россией, но и с Кабардой. Зная об этой вражде, Петр I стремился привлечь кабардинцев в качестве союзников в борьбе с кубанцами. С этой целью был организован поход на Кубань летом 1711 года, который завершился весьма успешно.

29 мая 1714 года Петр издает два Указа правительствующему Сенату о поездке Черкасского в Хиву и Бухару с поручением наладить торговые связи. В пути он должен был отыскать следы старого устья Аму-Дарьи. С этой рекой он связывал большие и далеко идущие надежды, в то время считали, что она ведет прямо в Индию.

Утром 28 октября флотилия во главе Черкасского вышла из Астрахани. Но ранняя зима и образовавшиеся у берегов моря сплошные ледовые поля не позволили флотилии добраться даже до Гурьева. С некоторыми потерями флотилия вынуждена была вернуться в Астрахань.

В апреле – октябре 1715 года Черкасский возглавил флотилию российских судов, вышедшую в Каспийское море с изыскательными целями. Были изучены северное и восточное побережья Каспия, составлена первая правильная карта Каспийского моря. Черкасский первым из российских и европейских исследователей установил, что Аму-Дарья не впадает в Каспийское море, как это предполагали раньше. Открытием Бековича является также нанесение на карту "Море Карабугазское" в Карабогазском заливе, что в переводе означает Черная горловина.

25 (14) февраля 1716 года в Либаве Петр I выслушав доклад капитан-поручика Черкасского и его объяснения по составленной им карте, в присутствии государственного канцлера Головкина и командира преображенцев Долгорукова, наградил Черкасского в знак признание его заслуг, званием капитана гвардии, что приравнивалось к полковнику по армии. И тут же в Либаве издал Указ "Об осмотре рек Амударьи и Сырдарьи и о приведении ханов Хивинского и Бухарского в подданство России", поручив князю продолжать начатое.

В середине апреля 1716 года Бекович выехал в Астрахань. После тщательной подготовки он совершил вторую экспедицию по восточному берегу Каспийского моря, во время которого были заложены три крепости (Св.Петра у мыса Тюб-Караган, Александровское в заливе Александр-бай и Красноводск)и подчинены России кочевые туркмены, проживавшие на восточном берегу Каспийского моря. В это время Александр отправил своих посланцев к хану Ширгази с письмом, извещавшим, что он придет в Хиву для установления дружбы и согласия. Примерно с таким же содержанием было отправлено письмо и бухарскому хану.

Когда отряд вышел к притокам Аму-Дарьи, совсем рядом с тем местом, где наказано было Петром ставить крепость для строительства отводного канала и слома плотины, солдаты встали стационарным лагерем на берегу одного из озер, окопавшись с трех сторон, возведя ров и вал, на котором выставили все шесть имеющихся пушек.

Через день оголодавшие на сухарях казаки попросились половить в озере свежей рыбки. Бекович позволил, и на рыбалку отправились тридцать человек. Обратно в одних портках прибежал только один – всех остальных порубили да перевязали невесть откуда взявшиеся хивинцы. И тут 24-тысячная ханская конница атаковала русский лагерь. Русские укрывшись за подготовленным валом, отражали натиск хивинцев с большими для них потерями. Взять лагерь с хода не удалось. Ошарашенная плотностью огня, азиатская конница оттянулась версты на две, но быстро пришла в себя, и вытянувшись полумесяцем, окружила лагерь с трех сторон. Началась осада. На штурм пошли в первый же день, долго не медля. Хивинцы были вполне уверены в быстрой победе – при почти десятикратном-то превосходстве! Бои длились с 17-го по 20 августа, а на исходе третьего дня всем стало ясно, что ситуация патовая. Окруженные русские уйти никуда не могли, но и плохо вооруженные хивинцы никак не могли захватить лагерь – за три дня русские потеряли всего-навсего десять казаков и драгун. Причем продолжаться эта осада могла очень долго – припасов у русских было на несколько месяцев, а воды – полное озеро.

Наконец, договор был подписан, причем хивинские вожди целовали Коран, а Бекович – крест. Правда, князь потребовал утверждения договора самим ханом, после чего его пригласили в ханскую ставку. Несмотря на протесты офицеров, Бекович выехал туда в сопровождении почетного конвоя из 700 казаков и драгун. Поэтому хан предложил разделить отряд Бековича на несколько частей и разместить их в окрестных с Хивой городах.

Доводы хана показались Бековичу резонными, и он отправил Франкенбергу (который остался командовать основными силами), остановившемуся в двух вестах от ханской ставки, приказание разделить отряд. Но вот беда – упрямый немец по-прежнему не доверял хивинцам и наотрез отказался исполнять приказание. Три раза. Три раза скакал гонец к упрямому силезцу, и все три раза тот отказывался выполнять приказание. Наконец, взбешенный Бекович вызвал майора к себе, и пообещал здесь же, на месте предать Франкенберга военному суду и вздернуть на ближайшем дереве. Лишь тогда своенравный силезец сдался. Войско Бековича было разделено на пять частей, которые повели на постой присланные Ширгази проводники.

Не успели колонны скрыться из вида, как прозвучала команда "Ур!" - "Бей!". На кабардинца и его небольшой конвой, который даже не успел спешиться, набросились ханские нукеры, и через несколько минут все было кончено. Большинство конвойных хивинцы зарубили, и лишь самые смелые джигиты обзавелись пленными. Связали и Бековича.

Через какое-то время из ханского шатра вывели Бековича, Саманова и офицера Кирьяка Экономова. Вот как описывал случившееся очевидец: "Вывели из палатки господина князя Черкасского, и платье с него сняли, оставили в одной рубашке, и стоящего рубили саблей и отсекли ему голову". Та же участь ожидала и его спутников. Отрубленную голову Бековича Ширгази отправил в подарок бухарскому хану - тот, правда, страшный подарок не принял со словами "А не людоед ли ваш хан?". Победоносное ханское войско потянулось в столицу, до которой было всего сто верст. В Хиву, которую Бекович так и не увидел.

Там триумфатор Ширгази поставил у Адарских ворот виселицы, на которых болтались безголовые чучела Бековича, Экономова и так не поймавшего фарт персидского князя Салманова – с несчастных сняли кожу и набили ее сухой травой. На главную площадь уже сгоняли русских пленников для публичной казни, но "урусов" спас глава хивинских мусульман – айхун. Он не побоялся заявить упивающемуся победой хану, что русские были взяты в плен не в честном бою, а обманом и – что гораздо хуже – клятвопреступлением, ведь мир был заключен на Коране. "Не будем же увеличивать грехов новыми и бесполезными казнями" - предложил Ширгази айхун. Хан не решился идти против духовного лица, всем выжившим пленным сохранили жизнь, а шедших с Бековичем мусульман даже освободили – в том числе и братьев Бековича с их кабардинцами.

Отношения с Хивой были прерваны на много лет. Правда, через три года Ширгази попытался помириться и отправил в Петербург своего посланника по имени Вейс-Магомет, снабдив его богатыми подарками – обезьянкой и туркменским скакуном. Но Петр память имел хорошую и нрав тяжелый. Вместо посольских палат посольство в полном составе отправилось в казематы Петропавловской крепости, где Вейс-Магомет уже через несколько дней нечаянно помер. Остальные члены посольства, за единственным исключением, были посланы на вечную каторгу в Рогервик – ныне город Балтийск в Калининградской области. Единственный помилованный хивинец повез Ширгази грамоту от Петра, в которой тот требовал немедленно освободить пленных. Как свидетельствовал вернувшийся после пятилетнего хивинского плена яицкий казак Василий Иванов, Ширгази в бешенстве топтал грамоту ногами.

Русских пленных в Хиве продали на невольничьих рынках и об их судьбе доходили только обрывочные сведения. Хивинцы, правда, рассказывали, что русские, принявшие ислам и взятые в личную гвардию Ширгази, через 11 лет, в 1728 году устроили заговор. Сговорившись с аральцами и другими степняками, они хотели учинить переворот, но дело не выгорело – еще до намеченного срока хана зарезали двое придворных евнухов-персов. При следствии всплыл и предыдущий заговор, но 80 гвардейцев сумели отбиться от палачей и заперлись в городской башне. Обреченные без пищи держали осаду две недели, ожидая обещанного удара степняков, но аральцы так и не пришли. Потрясенный стойкостью "урусов" новый хан пообещал им жизнь и бывшие гвардейцы сдались. Но это единственный известный эпизод. Из 2473 человек, оставленных Бековичем возводить новый форпост России в Красноводском заливе, в Астрахань вернулось только 300 с небольшим. Считалось, что непосредственно на отряд самого Бековича напали туркмены из племени йомутов (йомудов). Когда уже в 1873 году генерал-губернатор Туркестанского края Кауфман приказал генерал-майору Головачеву совершить карательный рейд на отказывающееся принять русское подданство племя и уничтожить их кочевья, общественное мнение в России восприняло это событие в том числе и как месть за Бековича