На карте очертания Таджикистана напоминают силуэт дракона, идущего в сторону Персии, оглядываясь на Китай... и роняя одинокую слезу с длинной "головы" Согдийской области. Эта "слеза" - и есть Ворух, небольшой, и тем не менее второй по величине (32 тыс. жителей, 130 квадратных километров) после Соха среди многочисленных эксклавов трех стран, какими-то причудами советской власти появившихся в предгорьях Ферганской долины. От соседнего таджикского села Чорку его отделает несколько километров Киргизии.

Не знаю, когда и при каких обстоятельствах Ворух был основан, но вот история того, каким образом он стал анклавом кажется относительно понятной. Собственно, по первоначальному размежеванию он анклавом и не был, и на довоенных советских картах хорошо видно, что характерный выступ Таджикистана (а ранее и вовсе Узбекистана, к коему относилась изначально Ходжентская область) от Исфары вглубь Киргизии был гораздо толще, чем сейчас, и нигде не прерывался.

Но размежевание Туркестана, в перенаселенно-многонациональной Ферганской долине в принципе не очень-то возможное, происходило раньше коллективизации и прикрепления кочевников к земле - и может быть поэтому между Чорку и Ворухом оказалась вбита пара киргизских деревень. Позже здесь не раз менялись статусы регионов и республик, уточнялись границы, перераспределялись земли, и как-то-как-то незаметно к 1970-м годам вдруг оказалось, что нить, на которой держался Ворух, оборвалась, и он превратился в эксклав.

Теперь между Таджикистаном и Киргизией идет вялотекущий территориальный спор: Таджикистан апеллирует к картам 1920-х годов, требуя соединить Ворух с "материком", а Киргизия, возможно просто возмущенная такой наглостью, претендует на сам Ворух, и если в дни нашего визита (октябрь-2016) тут все было очень спокойно, то например в 2013-м году случались стычки с массовыми драками и перестрелками пограничников. Вдобавок, вся западная половина Баткенской области, - самая дальняя периферия Кыргызстана, где стоят торговая Исфана и шахтерская Сулюкта, - фактически сама является анклавом, с остальной страной соединенным лишь через труднодоступные высокогорья Туркестанского хребта... однако единственная трасса проходит как раз-таки через "материково-таджикский" Чорку, а не через спорный эксклав.

На эту трассу, хорошо заметную на карте ЭМ-13, и вывез нас живший близ нее Юсуф, в гостеприимном доме которого мы переночевали в Чорку. Мы, конечно, волновались, нарушая границу, но сами таджикистанцы свободно ездят из Воруха в Чорку и дальше на север - границы Таджикистана с Киргизией в основном абсолютно прозрачны, и только останавливаться на киргизской трассе со своими таджикскими номерами Юсуф не захотел. Мимо мелькали красные флаги с желтыми солнцами, надписи на киргизском, люди в войлочных колпаках... Вот на переднем плане - киргизский Кек-Таш, вдали покинутый нами Чорку, а может быть просматривается и Самаркандик - киргизский аил по ту сторону таджикистанского выступа:

Ак-Суу (Белая река) - это киргизское название Исфаринки, но за мостом - опять Таджикистан, буквально километр его территории. И там, где стоит красная машина мы вновь свернули с ровного киргизского асфальта на таджикскую "стиральную доску" - направо Чорку, налево дорога в Ворух:

Но сам Ворух дальше, а здесь - сужающийся конец того заметного на карте "когтя", дальние выселки Чорку. Под ногами - Таджикистан, ближайшие горы - Киргизия, средняя гряда - опять Таджикистан, ледяные пики - снова Киргизия, но по ту их сторону - тоже Таджикистан, на этот раз "материковый". Самая высокая гора - возможно, пик Скалистый (5621м), высшая точка Туркестанского хребта и всего Гиссаро-Алая.

На проезжей части дехкане, конечно же знакомые Юсуфа, веяли собранный рис:

Сами рисовники с их неповторимым узором - еще в Таджикистане, а скалы уже киргизские:

Но дальше Юсуф посоветовал мне не вынимать фотоаппарат - мы во второй раз пересекаем территорию Киргизии, небольшую ровную степь, отделяющую чоркухские выселки от Воруха - это 7-8 километров. Кадры сняты на обратном пути из окна маршрутки.

Утром здесь не было вообще никаких признаков границ, а вечером стояли у обочины, словно гаишники, скучающие солдаты - по двое с той и с другой стороны, причем - только на "чоркухской", а не "ворухской" границе. Примерно как на этом граффити:

Тот самый Аксай с типично кыргызстанскойж быстровозводимой мечетью - такие, несколько тысяч штук для городов и аилов, "среднеазиатской демократии" когда-то подарила Саудовская Аравия.

Ну вот и сам Ворух, официально лишь сельсовет Исфаринского района, один из географических курьезов, оставленных крахом империи. В этом кадре таджикистанское все, кроме разве что самого ближнего плана - и дорога, и дома, и горы:

На въезде - магазин с резным балконом. Такой вот незамысловатой резьбой тут украшены многие дома, то есть в Ворухе работают свои резчики:

Дальше по очень крутой петле мы миновали глубокую долину Исфаринки, или вернее речки Каравшин, становящейся Исфаринкой после слияния с Кшемышем, вдоль которого и вытянут Ворух, состоящий из мощной главной улицы и бесчисленных переулочков по бокам. По сути дела это и не единое село, а что-то вроде "куста деревень", как где-нибудь на Русском Севере - его слагают "махалли" (обычно этим словом называют городские кварталы) Точикон, Калача, Таги-Махалля, Сари-Канда, Майдон, Кишлок, Навабод, Гузар, Сари-Курум, Кучаи-Боло, Тидон и Сари-Дешти, которые в свою очередь группируются в Нижний и Верхний Ворух соответственно. И отличия между ними совсем не иллюзорны: Нижний Ворух говорит на матчинском диалекте таджикского, а Верхний - на каратегинском, и учитывая, что в гражданскую войну 1990-х Каратегин был оплотом исламистов, а Матча - оплотом националистов, можно понять, что с ворухскими шутки плохи.

Но при всем том Ворух - вполне самодостаточный мирок с общими для всех махаллей особенностями. Его главные ориентиры - это многочисленные мазары, в более просторной нижней части представляющие собой обширные кладбища, отделенные высокими заборами от кварталов и дорог. В одном месте я успел заметить за деревьями высокий шест с рогами архара, от которых на меня повеяло Памиром, и уж во всяком случаи землей "гальча" - таджикистанских горцев, к коим относятся и матчинцы.

Кое-где попадаются целые мавзолеи:

Но все-таки мы в бывшем СССР, а потому нам встретился и скромный обелиск Победы:

Да Ильич осторожно выглядывал из-за высокого забора:

Раньше он стоял, возможно, на маленькой и шумной центральной площади, куда и довез нас Юсуф. В Ворух он ездил забирать тещу, решившую повидаться с дочерью, но привезя нас сюда - сразу приметил знакомых, и о чем-то с ними перетерев, пообещал, что нас свозят в горы. Наши рюкзаки Юсуф пристроил в магазин, на прощание купил нам воды и уехал восвояси.

Как оказалось, друзья Юсуфа собирались в горы на пикник, и согласились взять нас с собой, причем - совершенно бесплатно. В ожидании транспорта нас позвали в ближайшую ашхану выпить... не зеленого чая, который пьют таджики обычно, а кофе! Сельских кофеен, более характерных для Крыма и прочего "постосманского пространства", я в Средней Азии раньше не видел, и уж не знаю, ворухская ли это особенность. Внешне кофейня не отличалась от сотен других виденных мной в этих краях забегаловок, поэтому вот фотография из магазина - этот сельпо для Воруха что "Ашан" для большого города.

Сама площадь, скорее всего, и служит границей верхних и нижних махаллей Воруха. Ниже магазина - администрация и школа, и здесь же - конец асфальтовой дороги. А нам, между тем, подали транспорт - старый советский мотоцикл с плоской дощатой платформой вместо коляски, основное средство передвижения верхних махаллей Воруха:

Уселся я поначалу не очень удобно, быстро завалился на спину и до первой пересадки, оглушаемый ревом мотора под апплодисменты прохожих, ехал по кишлаку вверх тормашками:

На самом деле сидеть тут лучше осторожно - с непривычки угодить ногой между спиц колеса ничего не стоит:

А мимо мелькали глухие фасады, немощенные улицы, ярко разодетые люди, ныряющий под домами быстрый темный арык и глина-глина-глина во всех своих проявлениях:

Мазары Верхнего Воруха в основном меньше и вычурнее нижних:

Но глаз цепляется не только за мазары:

За последней махаллей кишлак словно рассеялся, внезапно оставшись где-то внизу, и мы поехали через сады, по любовно обложенной белым камнем, словно где-нибудь в Англии, горной дороге:

Над речкой - трубы арыков, ее же собственных водоотводов:

Впереди то и дело показывалась острая гора, издалека казавшаяся очень высокой. С "материковым" Таджикистаном Ворух не сообщается даже через высокогорье, а горы Туркестанского хребта выше него называют иногда Киргизской Патагонией, и они весьма популярны у альпинистов.

Восемь километров по ущелью мы ехали минут 40 - два перегруженных мотоцикла ползли в гору шумно и натужно, и периодически, причем по очереди, ломались. На дороге попадались то ослики:

То машины:

Ворухский анклав, при том что в поперечнике он не больше 16 километров, удивительно самодостаточен - в нем есть кишлак крупнее иных городов, есть быстрая и чистая река, есть поля и рисовники внизу и сады наверху, а еще выше - пастбища и горы, богатые дичью. Дорога приводит к местной зоне отдыха, которую открывает, конечно же, главный ворухский мазар у могилы местночтимого святого Абдуллы Шибергани - возможно, проповедника, судя по имени пришедшего сюда из Афганистана. Тут на переднем плане, впрочем, могила местной жительницы, умершей в 21 веке:

А мазар отмечает колода огромного дерева. Заходить глубже и фотографировать таджики мне не разрешили:

Но с удовольствием сфотографировались сами, включая бородатого муллу:

А выше мазара на километр или полкилометра вдоль русла быстрого Кшемыша тянутся навесы и домики для пикников - как ни удивительно, но в глубокой Средней Азии есть та очаровательная устроенность размеренной жизни, которая у меня например всегда ассоциировалась с бюргерской Европой.
Здесь и расположились люди с кадра выше (кроме муллы, конечно), оставив нас погулять по окрестностям:

Вид вниз. Большую часть Воруха занимают горы, может и не самые живописные в Средней Азии... но горы красивы всегда:

Выше курорта - ровно постриженные скотиной и густо ей же унавоженные пастбища, на которые, читал, порой тайком ходят своими тропами и киргизы:

Гора над Ворухом - конечно же не Скалистый, а что-то поближе, возможно в черте эксклава, и пониже раза в два - высота окрестных вершин около 2500 метров. На пастбище - странное сооружение чабанского укрытия, купол из глины и всякой фигни:

Но фигни, надо сказать, довольно интересной - вот эти коробки скорее всего привезены из хаджа:

Спускаясь со склона, мы встретили двух таджиков, и у того, который здоровый, небритый и в длинном плаще, в руке оказалось ружье - ни дать ни взять басмачи!

На самом деле, конечно, охотники, и старший из этого ружья бил кекликов (куропаток), да только охота не ладилась. Ружье оказалось красивым, с гравировкой металлических частей, но вблизи его сфотографировать я позабыл. Охотник предложил пострелять и нам по подвешенной на куст пластиковой бутылке, и я разумеется промахнулся, а Оля - попала.

По тем горам, как сказал охотник, лучше не ходить - поймают пограничники:

Еще одно чабанское укрытие - валун с пещеркой:

Вернувшись к навесам и посидев немного с мужиками за грандиозной дыней и сочным виноградом, мы решили спускаться в кишлак пешком - под гору да по прохладе это не казалось сложным. Но на пол-дороги из-за поворот вдруг беззвучно выкатился нагнавший нас мотоцикл с молодым таджиком за рулем. Беззвучно - потому что с мотором тут ездят только в гору, а под гору - просто катятся.

Так, в тишине, под шум деревьев, мы снова спустились в кишлак, и молодой таджик спросил, видели ли мы когда-нибудь водяные мельницы? И не доехав до площади, мы свернули в закоулки.

Облик их весьма нагляден - Воруху трудно расти вширь, поэтому он больше растет ввысь:

Используя крыши для хозяйственных площадок:

А в этом доме прекрасно все - и фахверк, и резьба, и надпись про "великую Россию":

О водяных мельницах Средней Азии же я когда-то уже делал отдельный пост, в первую очередь именно на ворухской фактуре.

От мельниц мы поехали на площадь, чтобы там сесть в курсирующую каждые полчаса-час маршрутку до Исфары. Сами, без местного на мотоцикле, мы по Воруху так и не погуляли, и я не знаю, было ли это рискованным - но во всяком случае людей в погонах мы не увидели здесь ни разу, а на маршрутке уехали так же беспрепятственно, как приехали на частной машине утром.

Ворух хорош еще и тем, что он совсем не испорчен туризмом. Здесь даже никто не орет "хэллоу!", а в крайнем случае "Привет!", потому что иностранец "по умолчанию", если он сюда доехал - это россиянин, с которым ворухский гастрбайтер когда-то подружился да пригласил погостить. Смотреть в Ворухе в общем-то нечего, но атмосфера острова-анклава впечатляет. Это тот же Таджикистан, но какой-то другой, словно более искренний и может быть меньше изменившийся с советской эпохи - так часто бывает с частями, оторванными от целого.