ЮРИЙ БОРИСОВ | 02.10.2020 |

Об объективных ограничителях неоимперской политики Анкары

Самый большой подарок, который и Россия, и Турция могли бы преподнести своим недругам, это устроить между собой очередную войну. Однако такого подарка они им не сделают.

В делах большой политики самое последнее дело – пренебрегать нюансами. Говорят же англичане, что дьявол прячется в деталях. Такой "деталью" можно счесть ту поспешность, с какой иные СМИ усмотрели "некоторое смягчение" позиции Турции по армяно-азербайджанскому конфликту. И даже обнаружили разногласия внутри высшего турецкого руководства. "Стоит отметить, что уже к вечеру позиция Анкары начала меняться. Вопреки требованиям Эрдогана, его собственный министр иностранных дел Мевлют Чавушоглу высказался как раз-таки за "немедленное прекращение боевых действий"".

При более внимательном прочтении турецкой позиции становится очевидно, что особых разногласий в турецкой верхушке не наблюдается. И президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган говорит то же самое, что его министр, только немного другими словами. "Как только Армения немедленно покинет территорию, которую она оккупирует, в регион вернутся мир и согласие". Никакого "конфликта интересов" внутри турецкого руководства нет, а "немедленное прекращение боевых действий" там приравнивают к немедленному уходу Армении с "оккупированных" ею территорий.

Важнее, однако, не эта риторика, а практические шаги турецкой стороны. Анкара подчеркнуто держит дистанцию, отделяющую ее от полного вовлечения в закавказский конфликт. Категорически отрицает любые обвинения в прямом участии своих вооруженных сил в боевых действиях; то есть турецкому руководству далеко не все равно, какими могут быть последствия таких обвинений.

И поэтому Турция, вполне вероятно, оказывает сдерживающее влияние на своих азербайджанских союзников с тем, чтобы те ограничивали свою огнестрельную активность Нагорным Карабахом и не затрагивали Армению. Иначе последуют издержки, на фоне которых овчинка не будет стоить выделки. Все это создает возможности поиска пусть даже промежуточного варианта урегулирования, который частично учитывал бы интересы всех заинтересованных сторон.

Что касается большой стратегии, здесь главным вопросом остается то, как далеко Турция готова зайти в процессе утверждения своего неоимперского величия. Для России этот вопрос носит не абстрактный характер. Когда имеешь дело с соседним большим государством, которое не считает нужным скрывать, что считает сферой своего влияния практически все территории, где проживают тюркские народы независимо от их государственной принадлежности, вплоть до российского Поволжья и Южного Урала, поневоле приходится думать о том, чего ждать от соседа в любой момент.

Российские востоковеды пишут: "…турецкие амбиции распространяются на важнейшие регионы Евразии: Балканы, район Черного и Эгейского морей, Восточное Средиземноморье, Ближний и Средний Восток, Кавказ, Крым, Поволжье, часть Урала, юг Сибири, Центральную Азию и Синьцзян… Исходной предпосылкой к проведению подобной политики стало предположение турецкого руководства, что с распадом Советского Союза и ослаблением России появился уникальный шанс вернуть в новых формах свое политическое, экономическое, культурное и военное влияние в пределах бывшей Османской империи, реализовать стратегические цели пантюркизма и создать межтюркское национально-государственное объединение "Туран" под эгидой Анкары".

Неоимперская политика Турции активизировалась в течение последних трех лет по всем азимутам – от военной экспансии в Сирии и Ливии до политического давления на российский Крым и таких идеологических демонстраций, как окончательная исламизация храма Святой Софии в Стамбуле.

Нельзя исключать, что одной из причин роста турецкого экспансионизма, стало, как ни парадоксально, укрепление государственной мощи и рост геополитического влияния Российской Федерации. В Анкаре, вероятно, пришли к выводу, что "окно возможностей" для турецкой внешней экспансии может закрыться существенно раньше того срока, на который рассчитывали. Наблюдаемая сейчас активность Турции на международной арене является тому подтверждением.

И та же активность дает некоторые основания для осторожного оптимизма в плане дальнейшего выстраивания отношений с Анкарой, в том числе в части минимизации последствий турецкого напора по всем направлениям. Сирия и в Ливия уже показали, что турецкие попытки одним ударом ятагана разрубить все гордиевы узлы могут иметь, мягко говоря, весьма ограниченный успех.

Можно предположить, что и на закавказском направлении Россия не допустит так называемых решительных действий, то есть прямолинейных и лобовых силовых решений, которые могут только усугубить ситуацию. Поэтому призывы к России со стороны некоторых воинственно настроенных "экспертов" прибыть в Закавказье и продиктовать всем свои ультимативные условия, а если не внемлют, то и ударить по ослушникам, лучше оставить любителям детских игр.

Ничего этого не будет. Москва отдает себе отчет в последствиях подобных кавалерийских наскоков, а руководители Турции при всей затейливости их восточной риторики владеют рациональным мышлением и умеют взвешивать плюсы и минусы своих действий. То и другое не раз позволяло выводить российско-турецкие отношения из состояния отвесного пикирования. И нет причины думать, что в этот раз будет иначе.

И в Турции, и в России есть понимание объективного характера сложившихся за столетия российско-турецких противоречий, которые не могут не накладывать отпечаток на отношения двух больших соседних держав. А международные отношения последних лет создают для РФ и Турции новые, весьма значительные возможности сотрудничества и совместного продвижения своих коренных государственных интересов.

По большому счету время работает на Россию. А турки напролом, очертя голову, никуда и никогда не полезут. Мне не раз доводилось общаться с ними лично на разных уровнях – от университетской элиты до предпринимателей – и убедиться в том, что эта здравомыслящая в целом нация никогда не станет рисковать всем ради недостижимых и авантюрных целей.