Центральноазиатская интеграция: проверка водным вопросом на прочность

Автор: Сергей Масаулов

Вопрос экологии стал одним из ключевых тезисов, упомянутых в ходе выступлений лидеров центральноазиатских государств на 75-ой сессии Генеральной Ассамблеи ООН: говорили про Арал, таяние ледников, решение общих проблем "всем регионом".

Совсем недавно, в сентябре, Таджикистан и Афганистан подписали меморандум о взаимопонимании по охране окружающей среды, а именно – экосистемы бассейна рек Пяндж и Амударьи. Ледники на территории этих стран дают начало Амударье – крупнейшей реке Центральной Азии. Потому соглашением между Таджикистаном и Афганистаном могут заинтересоваться сегодня и другие страны региона.

Однако несмотря на общие цели по укреплению сотрудничества, озабоченность вопросами природопользования – водный вопрос так и остается одним из основных конфликтных факторов для споров государств Центральной Азии.

Напомним, что в Советском союзе все пять стран были объединены сетью рек, каналов, арыков и линий электропередач, так что всем в целом доставалось достаточно и воды, и энергии. Однако с распадом СССР общие водно-энергетические цепочки разрушились. Подробнее о советской энергосистеме в первой части материала.

Один из самых обсуждаемых вопросов конца прошлого века и до 2016 года – ситуация вокруг Рогунской ГЭС в Таджикистане. Против строительства станции резко возражал Узбекистан. По мере усиления конфликтности, в риторике Таджикистана нарастала апелляция к международным структурам.

Душанбе инициировал проведение международной экспертизы водных ресурсов в Центральной Азии. По мнению таджикских экспертов, независимая экспертиза водохранилищ в Центральной Азии, с одной стороны, позволяет определить реальное количество водоемов на территории региона, и таким образом оценить уровень водообеспеченности стран.

Поскольку, по мнению таджикских коллег, Узбекистан в те годы намеренно занижал данные, официально заявляя о 54 водохранилищах, в то время как таджикские специалисты обнаружили на узбекской территории более 70 крупных искусственных водоемов. С другой стороны, экспертиза должна была дать оценку качеству ирригационной системы региона.

В результате отношения стран в тот период стремительно ухудшились, вплоть до эксцессов железнодорожно-информационная "войны", физически прервавшей железнодорожное сообщение между двумя странами.

Не менее конфликтными были отношения Узбекистана и Казахстана с Кыргызстаном по поводу объемов и сроков пропуска воды, а также относительно планов строительства крупной Камбаратинской ГЭС-1, с объемом накопления воды в водохранилище порядка 24 млрд. м3. Как и с Рогунской ГЭС в Таджикистане, проблема для стран низовья заключалась в относительно долгом периоде накопления воды в водохранилище, на период которого сельское хозяйство оказывалось под угрозой продолжительного засушливого цикла.

Упомянутый меморандум – капля в море принятых по проблематике документов. Для решения проблем рационального и взаимовыгодного использования водно-энергетических ресурсов с 1992 года между странами в общей сложности были подготовлены свыше 40 соглашений, призванных урегулировать сотрудничество по управлению трансграничными водными ресурсами.

В 1993 году была образована Международная координационная водохозяйственная комиссия (МКВК), основан Международный Фонд спасения Арала (МФСА), предлагалось создание водно-энергетического консорциума в рамках устойчивых механизмов межгосударственного сотрудничества в целях управления трансграничными водными ресурсами.

Однако следует отметить, что действующая нормативно-правовая база неэффективна, поскольку не решает ключевых проблем в контексте управления трансграничными водными ресурсами и не учитывает интересы региона в целом. Как отмечают эксперты, недостатком правовых основ водного сотрудничества является фрагментарность юридической базы региональных институтов. Целый ряд актов недостаточно увязаны между собой, что не позволяет создавать и поддерживать эффективные органы регионального сотрудничества.

Наиболее результативными являются двусторонние соглашения, которые позволяют, на краткосрочный период, согласовывать позиции участников процесса. По мнению экспертов, наиболее успешным (и то с некоторыми достаточно серьезными поправками) является лишь выполнение подписанного в Астане 21 января 2000 года Казахстаном и Кыргызстаном Соглашения "Об использовании водохозяйственных сооружений межгосударственного пользования на реках Чу и Талас".

Следовательно, вопрос необходимости проведения экспертизы нормативно-правовой базы на предмет ее практичности становится одним из актуальных.

Особого рассмотрения требует процесс формирования водно-энергетического консорциума, как единой институциональной структуры управления на основе правовых и экономических механизмов сотрудничества с учетом соблюдения интересов каждой страны. Создание международного водно-энергетического консорциума было инициировано Заявлением глав государств Казахстана, Кыргызстана и Узбекистана в г. Чолпон-Ате 24 июля 1997 года и предусмотрено Соглашением между Правительством Республики Казахстан, Правительством Кыргызской Республики и Правительством Республики Узбекистан об использовании водно-энергетических ресурсов бассейна реки Сырдарьи от 17 марта 1998 года (Республика Таджикистан присоединилась к Соглашению в 1999 году).

В свою очередь, Россия, проявив интерес к водной проблематике в 2006 году подготовила свой проект, предполагающий создание евразийского водно-энергетического консорциума. При этом следует отметить, что главным принципом сотрудничества должна быть неразрывность водно-энергетических режимов бассейнов рек с режимом потребления электроэнергии и инвестициями в регионе.

Конфликт интересов стран верхнего и нижнего течения по стоку рек Амударья и Сырдарья подвел к решению в мае 2007 года о создании водно-энергетического консорциума, который должен был отражать национальные интересы в вопросах выработки водно-энергетической политики стран верхнего течения: Таджикистана и Кыргызстана. Еще в марте 2008 года Премьер-министр Республики Казахстан К. Масимов выступил с заявлением о возобновлении переговоров по построению водно-энергетического консорциума в Центральной Азии.

Однако до настоящего времени практических результатов по формированию единого механизма управления водно-энергетическим комплексом ЦА не достигнуто. Это свидетельствует о серьезных противоречиях и непримиримых позициях в отстаивании своих интересов государствами региона, и ставит под сомнение возможности интеграционного потенциала, если они будут опираться только на собственные программные, организационные, коммуникативные ресурсы.

Продолжение следует…