Авторитаризм Эрдогана внутри страны повлек за собой радикальные перемены во внешней политике

Обострение в Нагорном Карабахе продемонстрировало открытую готовность тактического партнера России, Турции, к конфронтационному сценарию на Южном Кавказе. Анкара в последнее время неоднократно допускала возможность предоставления Баку любой помощи, которая может потребоваться на фоне столкновения с Ереваном. Такая позиция вошла в явное противоречие с заявлениями, сделанными участниками Минской группы ОБСЕ, сопредседателями которой являются Россия, США и Франция, и обеспечила критикам турецкого руководства хорошую обвинительную базу. За эти недели Анкаре успели инкриминировать не только разжигание регионального конфликта и обеспечение Азербайджана военной техникой, но и опосредованное участие в боевых действиях: в Карабахе обнаружили боевиков тех антиправительственных военизированных формирований из Сирии, за которые формально отвечает турецкая сторона.

Нагорнокарабахский конфликт лишь дополнил целую череду проблемных досье, в центре которых за последнее время была Турция. Оказав активную военную и политическую помощь международно признанному Правительству национального согласия Ливии, Анкара безапелляционно заявила о своем видении границ Восточного Средиземноморья: с Триполи был подписан меморандум о морских рубежах, который придал законность поиску месторождений нефти и газа. Вхождение этим летом исследовательских и военных кораблей Турции в оспариваемые Грецией и Кипром районы едва не привело к ограниченному вооруженному конфликту. В преддверии саммита ЕС, который намечен на 15–16 октября, ситуация в Средиземноморье нормализовалась: Анкара не захотела предпринимать резких действий из-за перспективы введения санкций. Однако причин расслабляться у оппонентов Турции в этом споре по-прежнему нет.

Напряжение сохраняется и в Сирии. Пока что нет убедительных оснований утверждать, что в скором времени в очередной раз не вспыхнет сирийская провинция Идлиб, часть которой остается оплотом протурецких повстанцев и группировок радикального толка. Москва и Анкара так и не согласовали дипломатическую формулу, которая помогла бы стабилизировать военную ситуацию в мятежном районе. Более того, у турецких стратегов есть ряд претензий к тому, как российское военное командование в Сирии выполняет взятые на себя обязательства. И без того трудоемкий поиск развязки регулярно сопровождается угрозами со стороны президента Реджепа Тайипа Эрдогана. "Террористические зоны, которые все еще существуют в Сирии, либо должны быть очищены, как нам было обещано, либо мы придем и сделаем это сами", – заявил он недавно, подразумевая под террористами курдские отряды.

До окончательного превращения в суперпрезидентскую республику Турция старалась придерживаться внешнеполитической доктрины, которая была разработана теперь уже бывшим сторонником Эрдогана Ахметом Давутоглу. Одними из ее практических принципов были "ноль проблем с соседями" и "превентивная и приоритетная мирная дипломатия", которые предполагали максимальную внешнеполитическую гибкость и предотвращение конфликтов до достижения критического уровня. Однако поэтапная концентрация власти в руках одного человека не просто понизила приоритет дипломатии, а повела страну по пути высокой конфликтности с соседями и основными международными партнерами. Постоянное балансирование на грани войны, может, и помогает Эрдогану удерживать благосклонность националистической части электората, однако не прибавляет ему ни геополитического, ни экономического, ни уж тем более союзнического ресурса. Ситуация в Карабахе показала, что Анкара готова действовать категорично и воинственно даже на периметре российских интересов. Это выявляет пределы доверия к турецкому руководству.

11.10.2020