Внешняя открытость с опорой на собственные силы станет приоритетом для Поднебесной

Об авторе: Сергей Сергеевич Цыплаков –руководитель направления развития Китая и ЕАЭС Института исследований и экспертизы ВЭБ.РФ, кандидат экономических наук.

В Китае завершается работа над программами 14-й пятилетки (2021–2025) и основными подходами к развитию страны на перспективу до 2035 года. Их проекты уже обсуждались на заседании политбюро и должны теперь быть одобрены запланированным на 26–29 октября 5-м пленумом ЦК КПК. Накануне пленума председатель КНР Си Цзиньпин посетил южную провинцию Гуандун, где принял участие в торжествах по случаю 40-летия создания первой и самой успешной в Китае специальной экономической зоны в Шэньчжэне, одним из зачинателей которой был его отец Си Чжунсюнь.

Нынешняя поездка Си на юг страны имела понятный многим китайцам символический смысл. Она стала своего рода ремейком знаменитой поездки на юг Дэн Сяопина в 1992 году. Тогда после событий на площади Тяньаньмэнь Китай тоже был на перепутье, и архитектор китайских реформ отправился в Шэньчжэнь, чтобы обозначить путь дальнейшего движения страны на длительную перспективу. Выбор Дэн Сяопина в пользу реформ и открытости оказался верным. Следуя ему, Китай в короткие исторические сроки смог добиться неоспоримых успехов, стать второй экономикой мира, державой мирового класса с глобальными амбициями.

Сегодня ноша огромной ответственности за стратегический выбор путей дальнейшего развития Китая на предстоящие 15 лет, в течение которых, как это записано в решениях XIX съезда КПК, предстоит в "общих чертах" завершить модернизацию, легла на плечи Си Цзиньпина. Причем делать этот выбор приходится в обстановке более сложной, чем она была в начале 1990-х. Набравшая силу волна деглобализации, обострившееся до грани холодной войны противостояние с США, их стремление всеми силами и на всех фронтах сдержать усиление Китая, изолировать его, идеологическая конфронтация – словом, то, что называют резким ухудшением внешних условий, вкупе с сохраняющимися внутренними проблемами сделали поиск новой стратегии развития срочным и неотложным (см. "НГ" от 30.09.19). Бурные события нынешнего года, пандемия коронавируса, ее политические и экономические последствия еще настоятельнее потребовали обновить подходы, четче определить векторы дальнейшего движения Китая "в более нестабильном и неопределенном мире".

Идейной основой предлагаемых изменений стали выдвинутые Си Цзиньпином положения о так называемых внутренней и внешней циркуляциях и схеме нового развития. Их суть состоит в том, что Китаю следует усилить акцент на внутреннюю экономику, в первую очередь на расширение и удовлетворение внутреннего спроса, всеми силами продвигать инновации в науке и технике, ускоренно развивать цифровые отрасли, способствовать появлению большего числа новых полюсов и точек роста, постепенно формируя тем самым систему, в основе которой будет внутренний рынок, или, используя терминологию Си, внутренняя циркуляция. Открытость внешнему миру сохраняется, но ее реализация пойдет несколько по-иному, преимущественно через дальнейшее раскрытие огромного потенциала внутреннего рынка, который должен создать поле притяжения для международных товаров, ресурсов и капиталов. Опора на внутренний рынок и приверженность курсу на открытость, с точки зрения китайского лидера, создадут базу для более сбалансированной и стабильной схемы нового развития, в рамках которой внутренняя и внешняя составляющие будут стимулировать друг друга при главенствующей роли первой.

В части, относящейся к внутренним делам, предлагаемую концепцию трудно отнести к разряду принципиально новых. Она достаточно традиционна и последовательна для Китая последних лет и отнюдь не предполагает радикальную смену вех. О необходимости перехода на внутренние источники роста и преодоления чрезмерной зависимости от экспорта в Китае начали говорить еще во времена Ху Цзиньтао, а затем та же самая задача продолжала ставиться при Си Цзиньпине. Менялись формулировки, но суть оставалась прежней.

Определенное продвижение на данном направлении есть. Экспортная зависимость китайской экономики сократилась, хотя и продолжает оставаться одной из самых больших среди крупных экономик мира. За период 2008–2019 годов доля товарного экспорта в ВВП Китая снизилась с 31,6 до 17,4%. Однако существует один немаловажный нюанс: во многом это произошло по не зависящим от Китая причинам, связанным либо с падением внешнего спроса, либо с принудительными ограничениями на китайский экспорт, как, например, в ходе торговой войны с США.

Роль внутреннего потребления возросла, но темпы его роста не слишком высоки. Доля индивидуального потребления в ВВП Китая в 2019 году чуть превысила планку в 40%. По этому показателю Китай по-прежнему намного уступает не только развитым экономикам (США – около 70%), но и странам с растущими рынками типа Индии и Бразилии (50–60%). Абсолютные объемы душевого потребления в Китае меньше, чем в развитых странах, в разы. Основная причина проста – все еще низкий уровень доходов значительной части населения. Во время сессии ВСНП в мае премьер Ли Кэцян обозначил огромный масштаб проблемы, сказав, что 600 млн человек живут в семьях с доходами в 1 тыс. юаней на человека в месяц (около 141 долл.).

Задачи расширения базы потребления и удовлетворения внутреннего спроса, которые Си Цзиньпин называет "отправной точкой и основой развития", останутся в числе приоритетных на долгие годы. Их решение вряд ли может быть найдено без постоянного внимания и кратного увеличения поддержки частным предприятиям, прежде всего средним и малым, которые дают работу и источник дохода для 80% занятых. Долгое время частный и малый бизнес не были избалованы благосклонным вниманием власти. Но о нем пришлось вспомнить и начать помогать ему, когда вызванные эпидемией экономические трудности создали реальную угрозу коллапса рынка труда. Вопрос теперь заключается в том, насколько последовательным и долговременным будет этот курс.

Важнейшим элементом перехода на рельсы высококачественного развития остается усиление способностей к инновациям и достижение прорыва в ключевых областях высоких технологий. Средств на эти цели в Китае не жалеют. За период 2010–2019 годов расходы на научные исследования и разработки увеличились более чем в три раза, а их удельный вес в ВВП поднялся с 1,76 до 2,23%. В новой пятилетке предполагается еще больше увеличить их.

Основное внимание будет обращено на фундаментальные исследования, в которых отставание от развитых стран Запада выглядит явным, что позволяет, как выразился в одном из своих выступлений Си Цзиньпин, "брать Китай за горло".

В условиях объявленной США технологической блокады рассчитывать на зарубежное содействие явно не приходится. Уже много раз, в том числе в своей речи в Шэньчжэне, китайский руководитель призывал опираться на собственные силы. С его точки зрения, преимуществом существующего в Китае строя является способность добиваться успеха путем концентрации всех сил и ресурсов на решающем участке. Этот способ применят и на этот раз, тем более что "технологический" фронт будет решающим и борьба на нем предстоит долгая.

Усилившийся акцент на установку об опоре на собственные силы на фоне исходящих из Вашингтона призывов к разъединению с Китаем породил вопрос о том, не собирается ли Китай сам отказаться от политики открытости внешнему миру. Такая возможность Пекином активно опровергается. В своей речи в Шэньчжэне Си в очередной раз заявил, что выдвигаемая им схема нового развития отнюдь не означает закрытости и автаркии, но, наоборот, приведет к "созданию экономической системы с еще большим уровнем открытости".

Вместе с тем нельзя не заметить, что в нынешней трактовке открытости появились новые моменты. Главный из них состоит в том, что открытость напрямую связывается с вопросами национальной безопасности и контроля над возможными рисками. При этом речь идет не только о высоких технологиях, но и таких областях, как энергетика, продовольственная безопасность и других, в которых, как утверждается, зависимость Китая от импорта чрезмерно высока. Каким образом Китай собирается решать эти проблемы – не раскрывается, но понятно, что новая открытость не будет безоглядной.

В целом подход Китая к внешней открытости видится вполне прагматичным. В Пекине хорошо понимают, что полностью избежать переформатирования существующих ныне международных отраслевых цепочек не удастся. Какая-то часть иностранных производств так или иначе из Китая уйдет, но на смену могут прийти другие иностранные инвесторы, прежде всего в сферу современных услуг. Для этого Китай кладет на стол свой главный козырь – огромный и быстрорастущий внутренний рынок, как бы говоря: хотите получить доступ на него, работайте с нами, а мы создадим для этого комфортные условия. Предпринимается и ряд практических шагов: увеличивается число зон свободной торговли, в практическую стадию вступил масштабный проект "свободного порта" на острове Хайнань, потихоньку расширяется доступ иностранцев на китайский фондовый и долговой рынки, вновь активизируется политика интернационализации юаня. Параллельно китайская экономическая дипломатия изо всех сил старается предотвратить создание антикитайской коалиции и – главное – участие в ней Европы, для чего форсируются переговоры о заключении инвестиционного соглашения Китай–ЕС.

В ближайшие годы Китай планирует осуществить много реформ и перемен, но есть одна область, в которой руководство постарается их не допустить. Это – политическая система страны. Усложнение внешних условий, новые вызовы развитию пока приводят к все большему укреплению сложившейся модели авторитарной власти, усилению партийного контроля над всеми сферами общественной жизни. Руководитель Китая явно не намерен поступиться этими принципами и в будущем.