Она никогда не...

В прошлом году роман молодой казахстанской писательницы, алматинки Малики Атей (Бадамбаевой) "Я никогда не" попал в финал российской литературной премии "Лицей" им. Пушкина, затем его выпустило крупнейшее издательство России "ЭКСМО". Сегодня весь тираж уже раскуплен, а на Малику Атей обрушился гнев уятменов, которые ничего не читали, но уже осуждают. Ее обозвали "позорищем казахского народа", а некоторые даже угрожали расправой и лишением гражданства.

– Малика, поздравляю вас с выходом романа и бурной реакцией на ваше творчество в соцсетях – вас заметили…

– Спасибо!

– Негативная реакция в соцсетях была для вас предсказуемой?

– Я понимала, что столкнусь с этим. Из-за уятменов уже даже в центре Алматы страшно ходить в одежде выше колена – вы женщина и наверняка слышали это ужасное цоканье в свой адрес, эти замечания, эти в прямом смысле преследования, когда за вами идут по пятам, и у вас колотится сердце от страха, и вы сжимаете в кулаке ключи, чтобы дать себе хоть какой-то шанс на оборону. Они отнимают у нас безопасность и свободу, права, которые были нашими еще недавно, – а мы будем молчать? Послушно наденем юбки до пола и везде будем ходить только в сопровождении брата, папы, мужа?

– Героиня вашего романа – хозяйка магазина нижнего белья Кора – пережила массу неприятностей из-за порицающего ее общественного мнения, а как подобное переносите вы сами? Есть ли вещи, которые неспособна выдержать нежная душа писателя?

– Я не люблю безграмотность в широком смысле этого слова. Я не люблю голословную деструктивную критику. Мне неприятно хамство. Но дело не только в том, что вот вышла книга и на нее подобная реакция. Я могу спокойно относиться к грубым комментариям, в которых мне буквально желают смерти, но я понимаю, что эти люди существуют не только в Интернете и что сталкиваюсь с ними не только я, у которой белье с национальным орнаментом на обложке, а все мои ровесницы, и зачастую – наши мамы. Попробуйте сделать дома ремонт, будучи молодой женщиной. С вами будут настолько нагло обращаться рабочие, что вам или придется платить в разы больше, чтобы найти приличную бригаду, или осваивать левкас самостоятельно, или звать родственников мужского пола, с которыми эти люди будут считаться. Или, например, попробуйте сделать замечание таксисту, который разговаривает по телефону за рулем, – он скорее прибьет вас, чем положит трубку. Ему лучше разбить свою машину, чем согласиться. Он ставит жизнь пассажирки и ее здоровье под угрозу, но стоит ему сказать слово поперек, и вот уже этот мужчина в гневе предлагает женщине заткнуться, пока он не ударил по лицу, чтобы знала свое место. Женщины у нас не могут безопасно предъявлять законные претензии за некачественную работу в очень и очень многих местах. Женщины не имеют права на выражение эмоций. Если на тебя орет дядька – это нормально. Ему можно. Но попробуйте ответить ему тем же самым!

– Как вы считаете, почему в нашей стране такая острая реакция на все, что связано с сексом, сексуальным просвещением, телом, взаимоотношениями полов? Почему уятмены особо активны именно у нас?

– Знаете, это как сентиментальность фашистов. Как котятки с бантиками на декоративных тарелочках в кабинете Долорес Амбридж (отрицательный персонаж из "Гарри Поттера". – Прим. авт.), которая устраивает при этом пытки над детьми. Психика многих людей настолько нездорова в том, что касается секса, что один и тот же человек может насиловать и при этом считать, что защищает честь народа, когда он стыдит кого-то в Сети. Если бы секс был связан в их голове с любовью, свободным выбором, здоровьем, радостью, они бы не испытывали такой ненависти к этой теме. Но для них секс – это унижение.

– В книге есть пусть небольшие, но все же описания сцен секса – все равно что про погоду. Или есть разница? Включается ли в вас внутренний цензор при написании такого текста?

– Эротические сцены – это часть произведения, часть целого, и поэтому они пишутся по тем же самым законам, и к ним применимы те же требования, что и к любой другой сцене. Это часть материи, не бусинки поверх нее. Я довольно рафинированный человек, во мне сидит строгий редактор.

– Как я поняла из ваших постов, вы подаете эту книгу как способ борьбы с ханжеством и лицемерием, метод борьбы с "темным отношением" к женщине – почему? Потому что вы без прикрас рассказываете о наших мужчинах, которые порой делают жуткие вещи, прикрываясь моралью? Или вы про то, что в случае чего всегда осуждают не его, а ее?

– Мне пишут читательницы, что я нашла слова тому, что они переживают, но не могли сформулировать. Я озвучила то, что они чувствуют. Во-первых, и главных, теперь они знают, что не одиноки, что кто-то на их стороне. Во-вторых, может, хотя бы часть мам мальчиков перестанет смотреть на своих сыновей так слепо, перестанет внушать им, что девочки – легко заменяемый товар на рынке, с которым не стоит церемониться.

– Как вы сами относитесь к героям своего романа? Для вас они – честные люди, ведь все так живут – просто мы не обо всех все знаем?

– В этом романе несколько десятков совершенно разных героев, и я отношусь ко всем по-разному. Они осуждают друг друга. Я – нет.

– И все же у вас некоторые персонажи достаточно неоднозначные: строят козни, спят друг с другом чуть ли не по очереди… Симпатизируете ли вы кому-то из них по-настоящему?

– Современная литература редко разделяет персонажей на хитрую лису и трусливого зайца. Даже в супергеройских произведениях, где обычно был смелый герой и его злой противник, изменилась ситуация: у злого противника оказываются свои хорошие стороны, у смелого героя – обычные человеческие недостатки. Моих героинь Корлан или Бахти многие читатели любят, понимают и защищают, что бы те ни сделали, потому что они живые, потому что они стали родными для этих читателей. В Коре есть качества настолько прекрасные и редкие, что многие хотят ее материализации в реальном мире. И многих персонажей, которых нельзя отнести ни к положительным, ни к отрицательным – например, Лесбека (это папа Бахти), или Айю, – я выписала с такой любовью и вложила в них так много, как если бы они были главными, а не эпизодическими персонажами. Более того, я, как автор, отношусь к Кариму отрицательно, но это не мешает многим читателям его любить, хотеть знать о нем больше, оправдывать его.

– Дрянью быть лучше, чем ханжой? Или в книге нет дряней, а только люди, травмированные своими родителями, мужчинами, еще кем-то?

– Главная героиня романа – профессионал своего дела, она давала своим друзьям искренние, умные и интеллигентные советы, которые они просто не смогли принять либо не смогли осуществить. Она дрянь? И что еще важнее – по-вашему, человек не может быть и ханжой, и дрянью? Ханжество заключается ровно в том, что человек сам поступает плохо, но других осуждает за меньшее. Я не против светлых, совершенно положительных, действительно безгрешных людей. Вы удивитесь, но и они не против меня. Я знаю несколько таких людей, замечательнейших, прекрасных. Они – люди, которых не в чем обвинить, даже если постараешься, – не считают всех повально в книге дрянными и в первую очередь отдают должное ее художественной ценности.

– Вы пишете, что описания девственности устарели, – это не цветок, который теряет прелесть, и не пирожное, которое нельзя ронять, и про замки, которые открывало слишком много ключей… Что для вас настоящее целомудрие? Каким должно быть понимание девственности в XXI веке?

– Джамиля Джамиль, замечательная актриса из сериала "В лучшем мире", феминистка-в-процессе, как она о себе говорит, приводит другое сравнение. Правда, она говорит на тему абортов, потому что на Западе вопрос легитимности абортов сейчас стоит острее, чем вопрос девственности. Так вот, по ее словам, ваше тело – это ваш дом. И вам решать, что с ним делать. Не соседям. Только вам. Понимаете, никто вообще не имеет права вас судить в связи с девственностью. Считать вас непопулярной или странной, потому что вы девственница в 35, или осуждать вас, потому что вы расстались с девственностью в 19... Я за то, чтобы беречь свое здоровье, физическое и психическое, и принимать свои решения, исходя из этого.

– Помимо восторженных отзывов, коих большинство, часто встречается такой отзыв: "Книга оставляет осадок". А кто-то писал, что после нее возникает одно желание – сжечь. Как вы относитесь к таким отзывам?

– В этой книге есть тяжелые, грустные, больные вещи. Конечно, они могут вызывать подобную реакцию.

– В вашей книге есть интересные наблюдения, например, такой отрывок, который многих задел: "Он съездил в свой аул и построил там мечеть. Не школу, не больницу, не асфальтированную дорогу, которая бы связывала эту ж…у мира с железнодорожной станцией, – мечеть. Это место забыто Богом, и мечеть не напомнит Ему о его существовании". Как вы относитесь к проснувшейся религиозности наших граждан?

– Религия – это личное дело каждого. Но когда религия ограничивает в правах одну часть людей и дает почти неограниченные права другим – мне это не может нравиться.

– Говорят, сейчас вы пишете сказку? Можно немного подробностей?

– Я пишу сказочную повесть в духе повестей о Муми-троллях. Этот жанр близок мне, как ни один другой. Я благодарна скандинавским, английским и советским сказочникам за счастливое детское чтение.

– В заключение не могу не спросить: если бы вы не использовали такую провокационную обложку для своей книги, проснулся бы к ней интерес, получила бы она нужное внимание?

– Она получила внимание экспертов в виде рукописи без всякой обложки, когда ее отобрали из 900 произведений в десятку финалистов. Она, и это, пожалуй, еще сложнее, заинтересовала самого крупного российского издателя – опять же как рукопись. А когда началась пандемия и все книжные магазины закрылись, эта индустрия в России начала нести колоссальные убытки, но издателем было принято решение о выпуске моей книги на бумаге вопреки возросшим рискам. Эта обложка, безусловно, привлекает внимание. Но потому мы и уважаем такие издательства, как "ЭКСМО", – за знание своего дела.

– А вам не кажется, что аудитория, которая придет к вам после всего этого хайпа, не совсем ваша аудитория? Вы все-таки любите хорошую литературу, а вот это тема "уят – не уят" такая уже заезженная, столько уже было на эту тему рассуждений, постов и кампаний и героинь вроде Шырын Нарчаевой…

– В литературе не столь важно что, в литературе важно как именно. Понимаете, об этой теме так много говорится, потому что она серьезная, потому что она влияет на жизнь людей. И потом, для меня странно сравнение литературы со всем остальным. Это все равно что мы скажем: если англичане и без того знают, как выглядит их природа, то зачем Исигуро описал ее в "Остатке дня"? Если в высшем французском обществе XVIII века царило лицемерие и все это обсуждали, зачем Шодерло де Лакло написал "Опасные связи"? Наконец, книги – это единственный известный человечеству способ оказаться в чужой голове.

Автор: Галия БАЙЖАНОВА | Алматы
фото Светлана КУЧЕР