Что стоит за недавними заявлениями президента Франции

Петр Петрович Черкасов – член-корреспондент РАН, главный научный сотрудник ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН, главный научный сотрудник Института всеобщей истории РАН.

15.11.2020

Эмманюэль Макрон хочет ввести жесткие меры противодействия радикальному исламу.
Нельзя исключить, что французский президент Эмманюэль Макрон и сам не ожидал, какие последствия вызовет в исламском мире его реакция на убийство 16 октября Самюэля Пати, 47-летнего учителя из парижского пригорода Конфлан-Сент-Онорин, которого он объявил "лицом республики", достойным представителем "сообщества свободных граждан". "Он был убит, – добавил президент, – потому что исламисты хотят забрать наше будущее. Они знают, что именно благодаря таким незаметным героям, как он (Пати. – "НГ"), они его никогда не получат". Пообещав, что народ Франции продолжит защищать свободу слова, предполагающую и существование таких сатирических изданий, как Charlie Hebdo, отметившееся еще в 2015 году скандальными карикатурами на пророка Мухаммеда, Макрон неосторожно добавил: "Ислам – это религия, которая переживает кризис во всем мире".

Он пообещал в самое ближайшее время совместно с Французским советом мусульманского вероисповедания принять меры к тому, чтобы избавить ислам во Франции от "иностранного влияния", сделать его "просвещенным". Это предполагает, среди прочего, усиление контроля со стороны государства за финансированием мечетей на территории Франции.

…Помню, как в 1994 году с помпой открывалась соборная мечеть в Лионе – в то время самая крупная во Франции. Она была построена на средства, выделенные Саудовской Аравией и другими исламскими государствами. В этом мероприятии приняли участие высшие представители Пятой республики во главе с премьер-министром. Тогда было сказано много высоких слов о начале новой эры в отношениях между Францией и исламским миром, как и в отношениях Французской Республики с ее гражданами, исповедующими ислам, каковых с каждым годом становилось все больше. Пройдет всего несколько лет, и мечеть в Лионе превратится в один из очагов агрессивного исламизма во Франции, что потребует жесткого вмешательства органов правопорядка.

О намерении реформировать организационную структуру "французского ислама", превратившегося за последние 10–15 лет во вторую конфессию во Франции (ислам теперь исповедуют от 7 до 8% граждан, притом что протестантов здесь всего 2%, а более 30% французов относят себя к атеистам или агностикам), еще в начале 2018 года в интервью изданию Journal du Dimanche президент Макрон заявлял: "Мы работаем над структурированием ислама во Франции, а также над тем, как это объяснить, что чрезвычайно важно". Трагедия 16 октября 2020 года и последующие террористические акции исламистов во Франции и в других странах Европы ускорили эту подготовительную работу, о результатах которой, как обещал недавно лидер Пятой республики, он объявит до конца текущего года.

Высказывания Макрона вызвали бурную реакцию не только в исламском мире, но прежде всего в самой Франции, как и в других странах Старого Света. Одни поддерживают французского президента, проявляющего понятную для главы государства обеспокоенность за стабильность в стране, за безопасность граждан и свободу слова. Другие усматривают в его реакции проявление эмоциональной несдержанности, объясняемой особенностью характера и пережитым потрясением от показательной расправы исламиста над учителем истории. Третьи видят в высказываниях Макрона отступление от принципа толерантности (в данном случае в отношении ислама), исповедуемой европейским истеблишментом все последние годы. Четвертые – чуть ли не объявление войны исламу, что, конечно, не соответствует действительности.

Между тем позиция Макрона (быть может, и чрезмерно жесткая) вполне объяснима. Она вытекает из его приверженности системе республиканских ценностей, формирование которых началось еще 230 лет назад, во времена первой Французской революции, и завершилось в начале XX века.

До последнего времени казалось, что свой окончательный выбор между светскостью и клерикализмом Французская Республика давно и бесповоротно сделала по крайней мере сто с лишним лет назад, когда в 1905 году в законодательном порядке отделила церковь от государства и утвердила светский характер системы народного образования, оградив его от влияния Католической церкви.

Борьба с клерикализмом в лице католицизма и его приверженцев во власти велась во Франции с XVIII века, со времен просветителей, в большинстве своем атеистов. Подготовленная идеями Просвещения Французская революция (1789–1799) лишила Католическую церковь исключительного положения в стране: изъятие принадлежавших монастырям обширных земельных владений, превращение клира в податное сословие, провозглашение полной независимости французской церкви от Святого престола, приведение священников к гражданской присяге и т.д. Конечной целью тогда была объявлена полная дехристианизация Франции. До этого, правда, дело не дошло. Более того, при последующих режимах – Реставрации, Июльской монархии и Второй империи – клерикалы, стремившиеся подчинить государство и общество влиянию церкви, сумели отчасти восстановить утраченные было позиции. На протяжении нескольких десятилетий со времени падения Второй империи Наполеона III в 1870 году во Франции продолжалась напряженная борьба между республиканцами, отстаивавшими принцип светского государства, и клерикально-монархическими силами, мечтавшими о ликвидации всех завоеваний Французской революции.

С большим трудом Республика тогда устояла, но ожесточенная борьба с клерикалами наложила свой отпечаток на ее последующее отношение к церкви, поставленной в жесткие рамки, исключавшие какое-либо реальное влияние духовенства как на политическую жизнь страны, так и на формирование поколений молодых французов. Пожалуй, нигде (разве что в советской России) секуляризация не достигала такой степени, как в республиканской Франции.

В сочетании с присущей Франции якобинской традиции к централизации и унификации (подчас избыточных) антиклерикализм наряду с безусловной приверженностью демократическим свободам, включая свободу слова, можно считать основополагающим принципом современной французской политической культуры, в лоне которой сформировались несколько поколений государственных деятелей Франции. "Наша история – это борьба против тираний и различных типов фанатизма. И мы будем ее продолжать", – решительно заявил президент, комментируя гибель Пати. Думаю, примерно так же в аналогичной ситуации высказался бы любой из предшественников Макрона. Именно по этой причине, на мой взгляд, воинственный исламизм с присущей ему тоталитарной идеологией и террористической практикой воспринимается во Франции как дерзкий вызов демократии, как некая новая форма клерикализма, которой должен быть дан решительный отпор.

В то же время нельзя не признать, что увлечение игрой в толерантность, характерное для французской политической элиты, оценивается исламистами не иначе как очевидное проявление слабости современной демократии. Очевидна и безответственность и попустительство правящей элиты, особенно ее левой фракции, в отношении контроля иммиграции во Францию. Всегда, когда социалисты, начиная с 1981 года, находились у власти, поток мигрантов, преимущественно из Африки и арабо-мусульманских стран, расширялся, а сменявшие их правые пытались, по большей части тщетно, прикрыть двери Франции от "непрошеных гостей".

Тем не менее число "новых французов" неуклонно увеличивалось, достигнув критического социологического уровня в 6% (около 6 млн) от общей численности населения современной Франции. Более 3 млн вчерашних мигрантов уже обзавелись французским гражданством, остальные (примерно 3 млн) стоят в очереди на его получение. При этом немалая часть этих "новых французов", в массе своей исповедующих ислам, не обнаруживает желания интегрироваться во французское общество и усваивать его демократические ценности. Зато составляет питательную почву для исламистских вербовщиков, о чем свидетельствует длинный перечень террористических актов, совершенных за последние 20 лет на территории Франции с участием "новых французов". Социологи констатируют и другую тревожную тенденцию – десятки тысяч природных французов переходят в ислам, что, безусловно, свидетельствует о проблемах во французском общественном "организме".

И все же хотелось бы надеяться, что Франция сохранит республиканскую идентичность и приверженность принципам демократического, светского государства. Именно эта убежденность и была предельно четко выражена президентом Макроном, как бы некоторые ни критиковали его за излишнюю резкость и категоричность.