Что России делать с Эрдоганом

Тимофей Бордачев
Программный директор клуба "Валдай"

Наша дискуссия по турецкому вопросу сейчас представляет собой сочетание двух противоположных точек зрения. Одна считает, что Анкара – это коварный и опасный противник, протягивающий щупальца своего влияния на мусульманские страны бывшего СССР и, с дальним прицелом, на отдельные регионы самой России. Другая точка зрения основана на достаточно сильной степени высокомерия, которое вполне естественно и порождается общим военным превосходством Москвы над Анкарой.

Иногда мы видим сочетание этих подходов. Тогда перед глазами возникает достаточно фантасмагорическая картина – страх в смеси с заносчивостью по отношению к этому внешнеполитическому партнеру. Обе точки зрения контрастируют с официальным подходом, как его определил глава государства на встрече с клубом "Валдай" 22 октября: с Турцией "приятно и надежно работать", хотя есть и разногласия.

Действительно, вряд ли России стоит сильно тревожиться, потому что один из наиболее ярких возмутителей спокойствия в современной международной политике является ее непосредственным соседом. Собственные военные возможности Анкары и ее двусмысленное положение в западных структурах безопасности делают республику идеальным партнером и потенциальным противником. Россия может применять в отношении Турции весь спектр дипломатических инструментов вплоть до военного, не рискуя создать условия для эскалации в сторону всеобщего убийственного конфликта. Пресловутая "красная черта" в отношениях России и Турции пройдена в октябре 2015 года, когда над Сирией был сбит российский штурмовик. В феврале 2020 года Россия применяла силу в Сирии, и с высокой степенью вероятности погибли турецкие военные.

Но такой режим взаимодействия не несет в себе серьезных угроз. Даже второразрядная Польша, как сосед, более опасна – она не говорит со своего голоса, но является важнейшим форпостом США на российских границах. Если Москва окажется в ситуации, когда ей станет жизненно необходимым наказать Варшаву, то это, конечно, будет нести определенные риски. Тем более, что за Польшей начинается территория одной из основных стран НАТО и ведущих европейских держав – Германии.

За Турцией не начинается ничего. Эта страна балансирует на границе европейского международного порядка, куда ее не приняли несмотря на почти 50 лет попыток, и бесконечного хаоса Большого Ближнего Востока. Внешнеполитическое поведение Эрдогана вызывает колоссальное раздражение в Европе. Несколько десятилетий взаимного открытия рынков, конечно, что-то дали Анкаре. Самое значительное приобретение – это крепкие связи с Германией. Ради их сохранения Берлин, как мы видим, легко пренебрегает желаниями своих союзников в Париже или Афинах. Но этим все и ограничивается. Арабский мир и Иран также не испытывают по отношению к Турции братских чувств. Четырем из пяти стран Центральной Азии, а также Азербайджану, она нужна только как балансир российскому доминированию и усиливающемуся влиянию Китая. По сравнению с Пекином Турция хороша тем, что даже теоретически не может рассчитывать на полный контроль экономики и политики этих независимых государств. Они, в отличие от марионеточной Грузии, слишком велики.

Поэтому общие внешние условия для Турции, конечно, благоприятными не назовешь. Но несмотря на такое трагическое международное положение, Анкара смогла кое-что добиться. Благодаря внешнеполитической активности при президенте Эрдогане Турецкая Республика присутствует в нескольких конфликтах за пределами собственных границ. Кстати, во всех случаях, кроме Восточного Средиземноморья, она делает это параллельно с Россией. Цена – репутация возмутителя спокойствия и вопрос "что делать с Эрдоганом", которым мучаются лидеры стран Запада. Мы можем быть уверены, что приход в Белый дом администрации Байдена не означает для Анкары ничего хорошего. Несколько региональных конфликтов и плохие отношения с Европой стали платой за входной билет в новый раунд политики великих держав. В ближайшие годы Анкаре предстоит достаточно суровая борьба, и в случае проигрыша западные институты вряд ли будут готовы принять ее даже на относительно справедливых условиях.

Осенью 2020 года Турция смогла добиться того, чтобы ее голос звучал громче при обсуждении проблем приграничного региона Закавказья. Решительная и последовательная поддержка военных усилий Баку по возвращению утерянных территорий сделала Турцию важным игроком на этом участке постсоветского пространства. Также к очевидному недовольству Запада. Военное решение карабахского вопроса сделало символической Минскую группу – реликт международной политики 1990-х годов, когда Россия была вынуждена смириться с присутствием в делах региона не только США, но и Франции, не имеющей к нему вообще никакого отношения. Сократилось количество территорий, где возможности решающего вмешательства России оставались только гипотетическими. Даже если через пять лет российские миротворцы покинут Карабах, вернуться к состоянию, возникшему во времена наибольшего внешнеполитического унижения России, будет уже невозможно.

За последние десятилетия в Турции выросло поколение политиков и дипломатов, у которых действия и риторика Запада вызывают уже не возмущение, а равнодушие и спокойную готовность действовать вопреки интересам бывших покровителей. С некоторыми из них автор этих строк знаком лично. Турция, разочаровавшись в Европе, стала при Эрдогане одним из наиболее активных разрушителей международного порядка, возникшего после холодной войны и основанного на полном торжестве США и их союзников. Москву этот порядок не устраивал еще в большей степени, чем Анкару, но права России на глобальном уровне были все-таки гарантированы ее ядерным оружием.

У Турции таких гарантий не было. Давать ей что-либо просто за лояльность никто в Вашингтоне и европейских столицах не собирался. Теперь приходится брать их самим. Покупка у России систем ПВО, в действительности, куда более значительное решение, чем отправка военных в одну из соседних стран или поставки туда собственных новых вооружений. Сокращение военно-технологического контроля США над одной из ключевых стран периметра России – это гораздо более важно для ее национальной безопасности, чем даже географически удаленная военная база. База, как и союзнические обязательства, является нашей проблемой. Турецкая фронда по отношению к Вашингтону или Европе – проблема Запада и зримое свидетельство сокращения его глобального могущества. В отличие от периода холодной войны, Анкара больше не является проводником их интересов.

Унизительное поражение Армении сделало очевидной не только губительность завышенного самомнения. Оно в очередной раз доказало безответственность ставки на Запад – за последние годы США и европейцы не спасли ни одного своего клиента. Занимаясь своими целями, Анкара решила для России еще одну внешнеполитическую задачу на постсоветском пространстве.

Так вот пусть Турция и впредь этим занимается. И чем дольше такое поведение продлится, тем лучше для России. Слава Богу, российские военные и дипломатические возможности достаточно велики, чтобы ограничить турецкие желания там, где они доставят Москве даже незначительный дискомфорт. Это мы видели на примере двусторонних контактов прошлой недели. Излишняя самоуверенность в отношении Турции является ошибочной, потому что станет повторением политики европейцев в отношении этой страны. Но и бороться с Турцией на всех направлениях, стремиться к ее уничтожению совершенно не нужно. Таскать каштаны из огня для Макрона и его клиентуры в странах Южной Европы и в Закавказье России не имеет никакого смысла.

Гораздо важнее оставить турецкие дела дипломатам и военным, а на уровне общественной дискуссии сосредоточиться на восстановлении Армении, укреплении отношений с Азербайджаном и интеграции обеих стран в общее пространство трансграничного экономического сотрудничества.