Автор: Марсель Хамитов

Выборы в нижнюю палату парламента Казахстана пройдут 10 января 2021 года. Основные тезисы, с которыми партии собираются идти в мажилис, уже общеизвестны. Однако остается вопрос, насколько продвигаемые партиями смыслы соответствуют избранной ими идеологии.

Так, сегодняшняя партия власти Nur Otan (как центристская партия) занимается, по сути, всем – и тем, чем должны заниматься левые партии и, тем, чем правые.

При этом левые и правые партии часто не оправдывают ни смыслы, которые были заложены в эти определения, ни ожидания поддерживающего заявленную идеологию электората.

Все происходящее накануне выборов наталкивает на мысль, что единственное, что точно есть в Казахстане сегодня – это кризис политических смыслов.

Так ли это на самом деле? Об этом в продолжении беседы Ia-centr.ru с известным казахстанским политологом, главным редактором биографической энциклопедии "Кто есть кто в Казахстане" Данияром АШИМБАЕВЫМ.

– Согласны ли Вы с мнением, что в Казахстане сейчас наблюдается определенный кризис смыслов в политической сфере?

– Определенный идейный кризис есть. Но связан он не столько с неправильным позиционированием партий, сколько с неправильной организацией политического процесса в целом.

Д. Ашимбаев: О маневре Альтаева, "троллинге" Аблязова и казахстанской оппозиции

Конечно, у партийного поля есть свои методы воздействия на ситуацию, но реальный механизм принятия решений к партийно-электоральной модели не привязан.

И тот же мажилис рассматривается как влиятельный актор не потому, что это парламент, представляющий электорат, но потому что спикер в нем – такой авторитетный политический тяжеловес, как Нурлан Нигматулин. При другом спикере, наверное, про мажилис бы никто и не вспоминал.

Понятно, что левые занимаются не тем, чем должны, равно как и правые…

Мы уже говорили о дискуссии, кого считать оппозицией. Понятно, что любые партии, занимающие конструктивную позицию, для кого-то всегда будут провластными "шестерками". И спорить бесполезно.

Здесь уже настолько перемешались смыслы, что какой-то четкой позиции выработать невозможно.

У нас государство во многом имитационное. К примеру, проходят экономические реформы, но их смысл и эффективность – неизвестны. Или, к примеру, произошла либерализация политического пространства – норму регистрации для новых партий снизили, но никто партию не создал. Ввели квоту для женщин и молодежи, но эта квота для списков, и нет никаких обязательств для партии соблюдать эту квоту при формировании своего депутатского корпуса. Есть масса и других нюансов.

Государство старается уклониться от любых форм ответственности даже перед самим собой. За коррупцию может арестовать половину правительства или акимов, но на уровень коррупции это никак не влияет. И получается, что вся борьба с коррупцией – это в какой-то просто профанация.

То есть намерения и реальность сильно отличаются. Поэтому сказать, что эти выборы будут лучше предыдущих – сложно.

На мой взгляд, изначально был заложен ряд системных сбоев. Каждый раз хочется, чтобы были красивые предвыборные сценарии, интересное позиционирование партий, была определенная новизна, но по факту складывается ощущение, что сценарий был написан еще лет 15-20 назад, и никто не хочет от него отступать.

Но ведь ситуация меняется. Взять те же прошлогодние президентские выборы. Был использован сценарий, который хорошо подошел бы для выборов с участием Нурсултана Назарбаева. А то, что кандидат был уже другой, организаторы выборов не стали на это обращать внимание. Вот и получились непонятные выборы.

– Вы сказали, что парламент силен потому, что спикер в нем – Нигматулин. Можно ли предположить, что в будущем парламенте спикером останется он же?

– Я думаю, что Нигматулин фигура наиболее подходящая. Он и сам по себе человек опытный, умеющий работать с любыми коллективами. И поскольку запланировано обновление депутатского корпуса, я думаю, что Нигматулин – самая подходящая кандидатура для управления седьмым созывом мажилиса. Это мое личное мнение. Понятно, что решать будет партия, победившая на выборах.

– Учитывая, что выборы будут проходить в непростое карантинное время, каковы шансы, что будет фальсификация результатов?

– По организации процесса работу определенную надо будет еще проделать. Здесь вопрос и в подготовке самих избиркомов, и в подготовке наблюдателей, и независимых социологов.

Но пока в этом направлении – тишина. Мы помним, сколько в прошлом году было независимых наблюдателей, которые сильно подпортили эффект президентских выборов. Но в этом году я таких движений пока не вижу – ни с той, ни с другой стороны.

– Можно ли верить обещаниям Токаева, что эти выборы будут прозрачными и транспарентными?

– Я думаю, что немалая работа была проведена в этом направлении. Но у меня такое ощущение, что тот концепт, который предполагался и тот, который был выстроен – сильно отличаются.

На мой взгляд, партии были достаточно плохо сконфигурированы, власти явно не ожидали бойкота со стороны ОСДП, не было заранее проработано поле работы с протестным электоратом.

То есть планирование выборов и организация процесса были не очень качественными. У меня складывается ощущение, что процесс просто пущен на самотек.

Если в качестве наблюдателей будут заявлены люди, аффилированные с властью, а в качестве независимых социологов те, кто еще вчера к социологии не имел никакого отношения, то легитимность выборов может быть поставлена под вопрос.