В последнее время стало модно рассуждать о геополитических проектах. Доходит до того, что различного рода эксперты играют в эдакий геополитический покер, с глубокомысленным видом представляя в ходе карточной партии далекоидущие планы различных сил. Одной из постоянных составляющих таких прогнозов является "исламский" геополитический проект, который в общем не имеет конкретного выражения, но его с постоянным упорством приписывали сначала неким "исламским экстремистам", а потом –Турции под руководством харизматичного Реджепа Эрдогана.

Однако всевозможные "небополитики" и "геостратеги", видимо, не заметили – а если заметили, то почему-то умолчали и скрыли от общественности, – что исламский мир неоднороден, и если один из "геополитических проектов", согласно их выводам, возглавляется условно Турцией, то другой, не менее явный проект на протяжении десятилетий планомерно продвигается Ираном. Впрочем, иранский проект имеет ряд особенностей. Главная из них то, что он шиитский, в отличие от первого, условно суннитского. Он имеет и точные очертания, и вполне себе определенные цели. Кроме того, в него на правах сателлитов интегрирован арабский сегмент мирового шиизма, в то время как большинство арабо-суннитских режимов открыто и не очень вставляют палки в колеса набирающей обороты турецкой машины. Реализуя стратегические замыслы, Иран атакует Ближневосточный регион с трех направлений: с востока через Ирак, с севера через Ливан и Сирию и с юга через Йемен. Во всех случаях при безусловной поддержке своих единоверцев шиитов. Судя по всему, цель иранского проекта – стать региональной сверхдержавой и диктовать свою волю всему региону. Естественно, в этом своем стремлении он наталкивается на противодействие Израиля, который поддерживает часть американского истеблишмента, ориентированного на христианских сионистов. Они считают, что только Израиль достоин быть единственной на Ближнем Востоке супердержавой, держа под контролем весь регион.

А так как само еврейское государство неспособно долго просуществовать без Запада, оно пользуется абсолютной поддержкой в противостоянии с Ираном. В свою очередь, уже другая часть американского истеблишмента – глобалисты, базирующиеся в США, заинтересованы в том, чтобы самим контролировать этот важный регион мира. Они предлагают свою геополитическую конструкцию, в которой Иран является одним полюсом, Израиль – другим, а нефтяные монархии Персидского залива – прокладкой между ними. Верховным арбитром, который растаскивает стороны "по углам", остаются США, которые пользуются ресурсами, предоставляемыми всеми сторонами. Ключевым элементом этого плана была знаменитая "ядерная сделка" с Ираном, которую продвигала администрация предыдущего президента Барака Обамы. Однако его сменщик, Дональд Трамп, поставивший на Израиль, все поломал и теперь Иран – самый ярый противник трамповской Америки. В результате этой политики в регионе появился свой "джокер" в лице эрдогановской Турции, которая начала с решения своих проблем с курдами и "постепенно вошла во вкус". У Турции есть свои противоречия с Ираном, особенно на сирийском треке, где исламская республика поддерживает засидевшихся у власти Асадов. Долгое время бытовало мнение, что на Ближрем Востоке Турция является контрагентом Великобритании. Британия пыталась решить "палестинский вопрос" в том ключе, чтобы Израиль перестал быть доминирующей силой в регионе, однако ей этого не удалось.

Предложенная Трампом "сделка века" показала усиление процесса перетекания английских контрагентов в стан американских неоконсерваторов. В частности, арабские монархии, как наименее суверенные, были фактически поставлены перед позорным выбором: неминуемо капитулировать перед Ираном или стать союзниками США и Израиля, которые обещают им защиту от воинственных персов. А что же Турция? Результаты войны в Карабахе показывают, что Турция в определенном смысле дрейфует в сторону этой конструкции. Очень показательно, что в Карабахе Анкара оказалась в "одном окопе" с Тель-Авивом, и это, скорее всего больше, чем просто ситуативный союз. Турция сможет освободиться из-под опеки Европы, будущее которой сейчас весьма туманно, и иметь дело напрямую с США (кто бы не пришел к власти там), во многом минуя структуры НАТО. Таким образом она становится четвертым региональным игроком. В любом случае, многое будет зависеть от ситуации в Соединенных Штатах. Как только эта страна окончательно определится со своим президентом, будет ясно, какой из двух "исламских" проектов – американских "неоконов" или базирующихся в США глобалистов – будет реализоваться в регионе. Однако исламский мир, который хоть и находится в разобщенном состоянии, не ограничивается Ближнем Востоком, и вопрос, возможны ли альтернативные нынешним геополитическим конструкциям, остается открытым.

Хасан Насретдинов
6.01.2021