Несгибаемая. О востоковеде Надежде Брюлловой-Шаскольской
Ильга Мехти
1 марта 2021

Туркмения дала приют многим "неблагонадежным", сосланным "на край света". В начале 20 века партия эсеров (социалистов-революционеров) была не только самой многочисленной, но и влиятельной немарксистской партией. Она выражала интересы крестьянской демократии в противовес большевикам – партии пролетариата. Эсеры одержали победу на выборах в Учредительное собрание, но им не удалось удержать власть. Когда большевики укрепились, то активных соперников старались ссылать на окраину России.

Эсер Надежда Владимировна Брюллова-Шаскольская была активна в политике тех революционных лет. Петербурженка-дворянка, она по окончанию Бестужевских (высших) курсов была нацелена на изучение античной литературы. Однако в истории науки осталась известной как этнограф, а из-за политических пристрастий провела большую часть жизни в ссылках.

Брюллова она по кровному родству с известным художником Карлом Брюлловым. В 1909 году во время стажировки в Германии она вышла замуж за Петра Шаскольского. Ученая стажировалась так же в Венском университете, работала в Риме, в американском и немецком археологических институтах. Увлеклась этнографией под влиянием известного ученого Л.Я. Штернберга.

После Февральской революции 1917 года Брюллова-Шаскольская работала в Министерстве внутренних дел временного правительства России по вопросам национальностей. Возможно, на этой позиции она познакомилась с эсером, будущим председателем СНК ТССР Г. С. Атабаевым. Известно, что партию эсеров поддерживали многие представители местной военной знати, туркмены-офицеры русской армии, среди них были белый генерал Ораз-сердар (сын защитника геоктепинской крепости Дыкма-сердара) и офицер текинского полка Сеитмурат Овезбаев.

После гибели мужа Надежда Владимировна мигрировала в Украину. Но в 1921 году ее научный сподвижник Штернберг упросил вернуться в Петроград на пост главы отдела в Музей антропологии и этнографии. Но ученую арестовали и сослали в Ташкент. Однако и здесь специалисту нашлась работа – лектор по этнографии. А дальше новая ссылка, теперь в Самарканд. Оттуда ее перевели в Ашхабад. Там уже была стабильная группа ссыльных эсеров.

Известно, в антибольшевистском восстании 1918 года большую роль играли местные эсеры, они же заправляли в Закаспийском временном правительстве.

На их общей фотографии, опубликованной в журнале "Туркменоведение", девятнадцать соратников Надежды Владимировны, не считая ее самой и сына Валерия Шаскольского.

Ссылки еще не мешали научной работе Надежды Владимировны. В 1925 году государственный ученый совет Туркменской ССР предложил ей, эсеру, пост директора краеведческого музея. Правда, она уволилась, так как не сошлась научными взглядами с местными этнографами. И все же Ашхабад открыл ей неожиданную дорогу. Несмотря на санитарную направленность Керкинской экспедиции Красного креста, ее руководителю – Надежде Владимировне удалось собрать значительный фольклорный материал (сказки, песни), обследовать археологические памятники, собрать информацию о семейных структурах и формах брака, о племенном составе, обрядах и праздниках. Ее силы и мысли были отданы книге о генеалогии туркмен. По этому важному научному вопросу современные ученые до сих пор не имеют единого мнения.

Из Ашхабада, уже свободная, она вернулась в Ташкент заведующей отдела кочевых культур Среднеазиатского музея, где продолжила работу по туркменской этнографии. Ее куратор Штернберг продолжал снабжать ее новейшей европейской литературой по теории и методологии этнографических исследований, которую она предоставляла своим студентам и коллегам. Но опять увольнение. Пришлось вернуться в Ленинград, где ее партийное инакомыслие тоже уже вызывало страх. Потому свои исследования этнограф смогла опубликовать только в Германии.

В 1931-1933 годах Брюллова-Шаскольская вновь арестована по делу эсеров и отправлена в Ташкент. Несгибаемая, она в 1937 году из-за своего несогласия с проводимой водо-земельной реформой Центральной Азии, была осуждена, как контрреволюционерка, и казнена.

Остались некоторые ее работы, важные для науки. Ведь она одна из первых прикоснулась к еще не исковерканной временем самобытности
туркменского народа, описала традиции разных племен, уклад их жизни, народное творчество. Сохранились важные документы и воспоминания, которые привлекают внимание специалистов по истории науки из разных стран. Это многого стоит.