Как формируется протестный слой и опасны ли протестные настроения казахстанцев – показало исследование общественного фонда "Центр социальных и политических исследований "Стратегия". Руководитель организации Гульмира Илеуова раскрывает детали исследования

Вячеслав Щекунских, 16 марта 2021

Как формируется протестный слой и опасны ли протестные настроения казахстанцев – показало исследование общественного фонда "Центр социальных и политических исследований "Стратегия". Руководитель организации Гульмира Илеуова раскрывает детали исследования.
– Вы занимаетесь мониторингом социальных настроений в Казахстане с начала 2000-х гг.., о каких новых тенденциях можно говорить сегодня – восприятие людьми самого государства и внутренних процессов в стране изменилось?
– Во взаимоотношениях нашего народа и власти есть интересный фактор. Идет смена поколений, и молодежь, которая приходит сегодня в самостоятельную экономическую жизнь, имеет свои особенности.
Молодые люди не готовы на те договоренности, которые были свойственны казахстанцам, сравнивавшим кризис 2000-х с тем, что происходило в 90-е годы. Нам тогда советовали вспоминать ужас, дефицит, отсутствие денег, и мы говорили: "по сравнению с тем периодом живем лучше, потерпим". Но сейчас думавшее так поколение людей если не вышло на пенсию, то приближается к этому возрасту. А молодым незачем, да и нет желания втягиваться в игру с воспоминаниями – они живут здесь и сейчас, хотят, чтобы у них жизнь была лучше, а не терпеть и ждать "прекрасного будущего".
Те, кто принимают решения, должны учитывать этот "фактор молодых", а не двигаться по накатанной. В стране накапливается протестный потенциал, но это и хорошо, потому что негативная энергия в обществе должна высвобождаться.
Кроме того, в анкете был задан вопрос по поводу оценки респондентами демократических процессов, происходящих в стране. С разной частотой задаем его с 2004 года. Так вот, в 2004 году количество людей, которые говорили, что наша страна постепенно движется к демократическому обществу составляло 39%, потом были показатели в 43%, 49%. А в 2021 году это движение констатировали всего 19%.
Таким образом, если мы возьмем политические вопросы, то и здесь накапливается усталость и непонимание, куда мы идем. И такая оценка политических процессов в принципе коррелирует с социальными настроениями. Не знаю, есть ли комплексный ответ у власти на эти запросы. И ответы вопрос "Как вы оцениваете свою реакцию на решения или действия властей?" показательны. Поддержка действий власти упала в три раза. Сейчас это всего 13 %. Тех, кто вынужден приспосабливаться, остается одинаковое количество долгое время – их 39-40 %. Это тоже удивительный факт постоянства.
А число тех, кто говорит, что пытаются противодействовать и неприязненно относятся к решениям властей, увеличилось в пять раз. И, наконец, каждый четвертый старается жить без "направляющей линии" государства, игнорирует ее.
– Если бы не негативный фон, последний показатель мог бы быть чем больше – тем лучше в идеале, потому что участие государства в частной жизни должно быть минимальным.
– Да, у нас за последние годы растет число людей, которые говорят: "Я ни на кого не надеюсь, только на свои силы". Это хорошо. Но ведь наше государство, когда принимает какое-то решение, оно пропагандирует это со "страшной силой", расходуя бюджетные деньги на те программные целеполагания и заявления, которые озвучиваются.
Однако в итоге получается, что эффективность этих расходов невысокая, если в итоге люди эти целеполагания не слышат и не понимают.
– Как бы по итогам ваших публикаций, как о планомерном спаде благосостояния населения страны в течение нескольких лет, так и о утрате поддержки, власть не принялась махать шапкой...
– В любом случае, я бы хотела посмотреть: подтверждаются или опровергаются наши результаты данными других исследовательских организаций. Очень важно, чтобы была какая-то дискуссия. Или нас поправят, или наоборот, поддержат.
Пока других данных я не вижу. И это смущает, потому что если они вообще ничего не проводят – это одно, а если проводят закрытые исследования и получают те же результаты – тогда непонятно. Ведь мер, которые принимаются для того, чтобы выправить ситуацию, запустить экономику, попросту не видно.
– Мне кажется, что прежние эксперименты с поддержкой банковского сектора при сегодняшнем положении дел не заработают. Сейчас банков сложился узкий пул, а связанная с этим сектором строительная отрасль, судя по оценкам специалистов, не сильно пострадала. Сами же банки остаются "вещью в себе", потому что все меньше физлиц и бизнесов могут себе позволить к ним обратиться.
– Есть ощущение, что мера, которая была принята (снятие средств ЕНПФ – ред.), предполагалась в пользу каких-то определенных интересантов в строительном секторе. И большой вопрос: почему нет таких больших и интересных проектов, направленных на другие секторы.
Строительной отрасли дан толчок, построят еще миллионы квадратных метров. А кто покупать-то будет, если у людей такие низкие доходы? Получили возможность изъять пенсионные средства не так много казахстанцев – 760 тысяч человек, а подняли цены на недвижимость для нас всех.
– Если вернуться к протестности, насколько мы приблизились к критической точке?
– На вопрос, каков уровень недовольства в стране 62 % сказали, что он, скорее, увеличивается, и 12 %, что, скорее, снижается.
В предшествующие годы о росте недовольства говорили 31-33 % респондентов. А если взять прогнозы населения, где возможны протестные выступления, митинги, то 33 % респондентов ответили, что в их регионе вероятность низкая, а в другом регионе высокая. Только 13 % сказали, что в их области, городе, населенном пункте эта возможность – на высоком уровне.
Затруднились ответить на вопрос 40 %, то есть, находятся в зоне неопределенности. Думаю, эта группа присматривается к ситуации в своем регионе. Количество затрудняющихся с ответом нас очень удивило, но, видимо, это переходная форма коллективного мнения, поскольку люди не могут точечно оценивать ситуацию.
– А уровень честности вы как-то оцениваете? Люди могут как-то принижать или, наоборот, повышать свои финансовые возможности. А протестность – вообще слишком личный вопрос.
– Конечно, людям это свойственно. Но я сравниваю результаты с другими нашими проектами.
К примеру, вопрос потребительского потенциала вставляется в любую анкету. И когда я получаю данные по проектам, то всегда сопоставляю.
В принципе, не вижу тут отличий в данных по потребительскому потенциалу. Так и наши данные по электоральной явке совпадают с данными коллег.
– Можно ли составить рейтинг регионов по оценке благосостояния?
– К сожалению, у нас не было таких срезов, слишком маленькая выборка – 1180 человек. Если бы кто-то нам заказал исследование, было бы больше опрошенных. Но минимальная выборка для страны – 1100, ее мы и опросили.
– Возможно, у вас есть опыт сравнения с другими странами, где наблюдалась подобная негативная динамика…
– Социально-экономические показатели просели по всем странам. Что касается оценок настроений, то наши результаты не сильно отличаются от показателей других государств. Всюду упали и экономика, и доходы, и нарастает напряжение.
Однако ситуация в Казахстане вызывает вопросы – как мы будем выходить из нее.
У меня такое ощущение, что в Казахстане процесс может затянуться. Повторюсь, что у нас спад идет еще с 2017 года, тогда были заложены многие подводные камни.
Если же брать другие периоды истории, то можно вспомнить, что на фоне экономических кризисов осуществлялись "цветные революции", которые в основном следовали за электоральными кампаниями.
Хочется верить, что мы сделали переход 10 января, и уже не нырнем в нестабильность. Но люди становятся беднее и теряют силы, возможности, энергию продвигаться вверх.
Соответственно, происходит накопление большого количества людей, которые в массе своей имеют низкий доход, низкий потребительский потенциал, которые не ставят высокие цели, все это приводит к общей заторможенности.
Как раз эту проблему мы отмечаем с 2017 года. Более высокодоходные группы, в том числе и средние слои, закрываются, а это всегда нехорошо не только в плане протестности, нестабильности. Точно так же это негативный фактор и с точки зрения развития общества, состояния человеческого капитала, качество которого снижается. Потому такая тенденция настораживает. А какие-то отдельные всплески протестности бывают во всех странах.
Другой вопрос в умении государственных органов своевременно реагировать на них, в адаптивности законодательства (в нашем случае принятие закона о митингах) и его исполнения.