Перепончатое крыло Березовского
он сгорел, превратился в горстку пепла, но этот пепел по-прежнему витает в российском воздухе
Александр Проханов

С Борисом Абрамовичем Березовским мы встретились хорошо, и еще лучше разошлись: он обвязал себе шею шарфом и отправился в одну сторону, а я – в другую.

С Березовским меня познакомил Невзоров, который в то время работал у Березовского на канале ОРТ. Березовский принял меня в своем знаменитом Доме приемов ЛогоВАЗа, что на Новокузнецкой, в том самом, где по его машине отстрелялся гранатометчик, убил шофера и оглушил Березовского.

Березовский угощал меня обедом. Официанты в белых перчатках ставили перед нами изысканные блюда, деликатесы, Борис Абрамович рассуждал. Его рассуждения миллиардера, имевшего колоссальное влияние в России, близкого друга "семьи" и президента Ельцина, эти суждения были мне крайне интересны. Березовский рассуждал о том, что миллиардеры – это лучшие люди, ибо судьба вручила им миллиарды, поставив задачу управлять государством. Он сказал, что миллиардеры никогда не станут делиться своими богатствами с простолюдинами – они не намерены кормить лентяев и лодырей.

Еще он размышлял о нерентабельности некоторых регионов России, в частности, Дальнего Востока. И я понял его так, что он не возражал бы, если бы эти регионы получили другой статус – вне суверенитета России.

Еще он утверждал, что такие государственные монополии, как Газпром, неэффективны, их нужно раздробить на части. Мне это казалось недопустимым, ибо Газпром в то время был едва ли не единственной оставшейся от Советского Союза системой, скрепляющей гигантские расползающиеся пространства России.

Вторая моя встреча с Березовским состоялась в Лондоне, к этому моменту он уже стал опальным олигархом, гонимым Путиным, покинул Россию и из Лондона посылал гневные реляции в адрес своего обидчика. В то время вышла моя книга "Господин Гексоген", где рассказывалось о взрывах домов в Москве. Я отправился к Березовскому в Лондон с намерением взять у него интервью для моей газеты "Завтра". И он дал мне это, во многом сенсационное, интервью, за которое мне досталось от моих патриотических соратников, ибо Березовский был демон, и как посмел я напечатать интервью с ним в газете "Завтра", громившей олигархов?

В этом интервью Березовский сказал, что смысл человеческого существования – в экспансии, его, Березовского, жизнь – это экспансия, постоянное расширение своего влияния, своего присутствия в мире. Когда он, математик, член-корреспондент Российской Академии наук достиг профессионально предела и понял, что ему не подняться выше, он бросил математику и направился в бизнес. Когда в бизнесе он стал обладателем несметных богатств и понял, что увеличивать эти богатства бессмысленно, он перешел в политику. Достигнув в политике небывалых высот, он потерпел фиаско от Путина и вынужден был бежать. Еще он признался мне, что крещен в православие и раскаивается за зло, которое причинил русским людям.

Когда он говорил о Путине, я увидел в его фиолетовых глазах огонь преисподней – огонь ненависти.

Он прочитал мой роман "Господин Гексоген" и спросил: как я считаю, кто взорвал дома в Москве? Мы сидели на балконе его великолепного замка в предместьях Лондона, перед нами расстилался огромный зеленый английский газон с небольшим прудиком, в котором жили золотогрудые казарки. Я помедлил с ответом, а потом, глядя в его глаза, сказал: "Взорвали вы, Борис Абрамович". Он вспыхнул, отшатнулся и сказал: "Нет-нет, был другой центр, скорее всего, это был центр, управляемый силовиками".

Через несколько месяцев состоялась моя новая встреча с Березовским все в том же предместье Лондона. Он был одержим идеей реванша, желал опрокинуть Путина и вернуться триумфатором в Москву. Он был поразительно изобретателен, его ум генерировал экстравагантные идеи, которые не пришли бы в голову обычному человеку. Например, он собирался создать в России партию сталинистов, видя, как популярен Сталин в народе. Поделился со мною планом создания этой партии: он хотел в каждом регионе России найти человека, который за немалые деньги согласился бы отступиться от своего имени и взять себе имя "Сталин", вокруг этого человека создавать партийное ядро, а потом развертывать его в партию сталинистов. Я спросил его, не слишком ли курьезно будет звучать такое имя, как Марк Сталин или Абдулла Сталин? Он сказал, что Сталин не имеет национальности.

Мы шли с ним по лондонским бульварам, беседуя, а сзади нас на расстоянии двадцати шагов следовал его телохранитель – могучий мускулистый араб, и Березовский рассказывал мне, как он ненавидит Путина. Но курьез был в том, что в те дни в Лондон с официальным визитом приехал президент Владимир Путин. Когда мы шли по бульвару, и Березовский рассказывал мне о планах свержения Путина, мимо нас промчался роскошный кортеж, в котором Путин спешил нанести визит королеве Великобритании.

Я понимал, что интерес Березовского ко мне был не просто обычным человеческим интересом. Он хотел использовать мое влияние в патриотических кругах для реализации своих планов предстоящей президентской кампании.

Помню, мы сидели в его дворце в гостиной вместе с другими гостями, он встал и позвал меня за собой. Мы прошли в каминную, и он сделал ошеломляющее предложение. Он хотел, чтобы я стал кандидатом в президенты России на предстоящих выборах. А для гарантии в этом опасном мероприятии предложил миллион долларов в мой личный карман. Я смотрел на его длинное бледное лицо, в его фиолетовые глаза, и в этих глазах сгустилась жуткая тьма. Эта тьма была моей смертью: предложением выдвинуться на пост президента он готовил мне смерть. Я ответил: "Борис Абрамович, наши с вами отношения исключают меркантильность, и поэтому я отклоняю ваше предложение".

Мои опасения были справедливы. Бедный Иван Рыбкин, родня Березовского, пал жертвой этой затеи. Выдвинувшись на пост президента, он подвергался смертельному риску и едва не был умерщвлен, чудом выжив. Загадочным образом погибали известные политики, которых Березовский ангажировал в свои фантастические партийные проекты.

Когда Березовского нашли мертвым в ванной с шарфом на шее, многие считали и по сей день считают, что его убили, что он был неугоден Кремлю, что он написал Путину какое-то загадочное письмо, в котором шантажировал президента.

Не думаю, что это было убийство. Я видел, как он мучился, тосковал, как он был бессилен, как его съедала ненависть. Он был израсходован. Исчерпав себя в математике, отказавшись от участи могущественного миллиардера, перенеся все свои интересы в политику, он и здесь потерпел сокрушительное поражение. Тяжба, которую он проиграл Абрамовичу, и был вынужден выплатить немалую сумму денег, окончательно подкосила его. Если раньше он называл Великобританию самой совершенной, прекрасной страной, то теперь разразился проклятиями в адрес английского правосудия. Он сгорел, превратился в горстку пепла, но этот пепел по-прежнему витает в российском воздухе, нет-нет, да и осядет на чью-нибудь голову, одержимую гордыней.