Распад Советского Союза для большей части его граждан стал шоком: все до последнего были уверены, что этого не произойдет. Я никогда не поверю в то, что большинство проголосовали за его "роспуск". Все это было сделано при помощи каких-то нечестных приемов; тогда мы впервые поняли, насколько зыбка почва под ногами, и ощутили себя беспомощными и обреченными.

Меня зовут Юлия, я участник программы переселения соотечественников, успешно прошла все этапы и живу в России с 2019 года. На своем канале делюсь полезными рекомендациями, расссказываю о своем пути переселенца, а также пишу о своих наблюдениях и размышляю о жизни, выкладываю веселые видеозарисовки и рассказы на разные темы.

Кажется, поначалу никто всерьез не верил, что все изменилось безвозвратно, и что отныне мы не могучий союз народов, а отдельные государства. Первые годы люди еще питали какой-то оптимизм, еще пытались шутить - впрочем, это было не более чем защитная реакция на все происходящее безумие.

Для каждой бывшей республики настала НЕЗАВИСИМОСТЬ... То есть от людей больше ничего не зависело. Начались чудовищная инфляция, умирание производств и националистические настроения.

Ташкент. Памятник Амиру Темуру.

В то время мне было семнадцать лет. По правде говоря, было тревожно. Окружающие болтали всякое: "скоро нас (русских) будут уничтожать, надо бежать пока не поздно", "пока есть возможность хоть за две копейки продать квартиру, надо уезжать! иначе потом придется все бросать и с котомкой уходить".

Квартиры и вправду стоили копейки. В нашем городке в Ташкентской области самая высокая цена не превышала 500$. И то продать было очень проблематично. Поговаривали, что узбеки не торопятся покупать у русских квартиры, говоря меж собой: "Подожди выкладывать деньги. Скоро все русские побегут - и их квартиры нам даром достанутся".

Так что поддавшиеся панике соглашались на любую цену. И бежали... бежали сломя голову - в Россию, к своим, где их в то смутное время тоже встречали далеко не с распростертыми объятиями. И программы по переселению тогда никакой не было, а кругом был полный бардак. Переселенцам приходилось чрезвычайно тяжело. Вырученные за квартиру деньги тратились в первые же месяцы. Многие сломались, а сколько сгинуло, попало в рабство, пропало без вести... Но многим удалось устроить свою жизнь благодаря исключительной целеустремленности.

Узбекистан. Центральная улица моего города.

Мои родители не относились к разряду паникеров. Да, они понимали, что жить становится страшно и тяжело, но перспектива бросить привычную жизнь и оказаться без своего жилья в чужой стороне пугала их гораздо сильнее. "Самое ужасное в жизни - не иметь собственного угла", - говорила мама, и я хорошо усвоила эту истину.

Мама рассказывала, что коллеги-узбечки на ее работе, хоть и их было меньшинство, вдруг разом перешли на узбекский язык в общении с русскоязычными коллегами. Однако вскоре бросили эту манеру. Русскоязычные могли осадить: "Когда мне понадобится, я выучу ваш язык, а принуждать меня не надо, мне пока есть с кем общаться на МОЕМ языке! Кто вам культуру принес? Кто от паранджи избавил? Кто вам заводы построил? Что, память короткая? Так вот извольте на НАШЕМ языке говорить с нами, пока мы все не уедем! А не хотите - и плевать! Нас тут еще много, и всех вы нас все равно не выживете!"

Узбекская невеста

Вот такие мы были тогда - и никому бы и в голову не пришло испытывать угрызения совести от незнания узбекского языка. А в это время неприязнь со стороны коренного населения становилась сильнее. Этому способствовали и начавшие проявлять свою деятельность экстремистские движения. Однако правительству удавалось все это подавлять в корне - так что националистических выступлений по отношению к русским в 90-е по факту не было. Но на ненависть натыкаться приходилось. Особенно доставалось русским парням и мужчинам. Их могли избить толпой представители местной национальности. К ним часто задирались, провоцируя на драку. О случаях убийства мне неизвестно, но бродили слухи, что случалось и такое. Мне казалось, что они мстят русским за то, что те годами относились к ним с позиции "старшего брата", а порой и с пренебрежением. Что уж там говорить: такое было. Мы принимали и считали своими только тех из них, кто был близок нам, кто поддерживал наше мировоззрение, говорил на нашем языке. Таких мы и за узбеков-то не считали.

А вот другие представляли в наших глазах чуждый, непонятный мир. В советское время наши мальчишки всегда прогоняли с общей спортплощадки учеников соседней национальной школы, и иногда даже возникали драки, впрочем, не перерастающие во что-то серьезное.

Но открытую, злую агрессию мы никогда не проявляли. Мы просто сторонились их, "чужаков". Держались свысока, но не задирались. Они принимали наше главенство, и только в 90-е все стало наоборот...

Очень хорошо помню, как в детском саду (конец 80-х) мы определяли, кто "главней". Все решалось просто: русских в группе большинство - значит, они главные (татары приравнивались к русским), два корейца - значит, они на втором месте, а узбек - всего один. Но мы посоветовали приунывшему Юнусу не расстраиваться, потому что мы его друзья...

В школе нам даже узбекский язык преподавали спустя рукава, зная, что мы не будем им пользоваться.

И вот в 90-х, когда соотношение национальностей начало стремительно меняться, нам припомнили все. Теперь нельзя было даже спокойно сходить на дискотеку: то и дело там возникали драки между русскими и узбеками (последние приходили туда исключительно подраться). Много танцплощадок закрылось в то время: молодежь просто боялась ходить туда.

Девушкам приходилось легче. Просто стало опасно носить короткое (но все равно носили). Их оскорбляли, приставали к ним (даже к "прилично" одетым). И если городские парни-узбеки еще немного придерживались приличий, то приехавшие массово из кишлаков и впервые увидевшие голые женские ноги вели себя как животные. Им, очевидно, кто-то рассказал, что все русские девушки - легкодоступные.

Я могу припомнить из своего опыта один наиболее яркий случай: на мне были шорты, и я шла с мамой. Молодой парень, проходя мимо, стал хватать меня за ноги, обнажая в сальной улыбке золотые зубы. Я стала орать, чтобы он отстал, моя мама тут же напустилась на него (в таких случаях она всегда старалась привлечь побольше внимания). Тот отошел и стал шипеть в ответ, что все русские - джаляп (ш**хи), чтобы мы убирались в "своя Россия". Да, от него еще прозвучала угроза...

Но моей маме палец в рот не клади.

"Всех не перережете! - кричала она. - Не боимся мы вас и никуда не уедем! А ты позоришь свой народ! Узбеки всегда были миролюбивые, а ты националист, я тебя сейчас в милицию сдам! Милиция!"

Видя, что народ начинает останавливаться, тот очень торопливо, чуть ли не бегом, скрылся.

Следует отметить, что если подобное происходило на глазах свидетелей, то обычно люди старались замять конфликт. Все-таки узбеки блюли свою репутацию миролюбивого народа. И в целом они не одобряли межнациональные конфликты.

"Мирное небо" там во все времена было в некотором роде фетишем, и это действительно важно. Там не было таких волнений, как в некоторых соседних государствах. И никто нас не гнал, вражды как таковой со стороны коренного населения не было. Отдельные случаи не в счет.

В нашем доме бок о бок жили русские, татары, казахи, турки, немцы, корейцы и узбеки - я не могу припомнить стычек на национальной почве. Хотя это не значит, что их не было совсем. Бывало, что ссора мамаш на детской площадке перерастала в следующий обмен любезностями:

"Вы, русские, все свиньи, уезжайте в своя Россия!"

"Да вы без нас обратно на дерево залезете! Кто вас з**ницу подтирать научил? Поналезли из своих кишлаков, весь город загадили!"

Случается такое и сейчас.

Ввели латинский алфавит (подлизнули Турции) - исключительно абсурдное решение: до сих пор узбеки не могут правильно писать на нем, и все еще повсеместно встречаются вывески на кириллице. Вся эта нелепая затея с латиницей часто приводит к смехотворным казусам.

Это означает "Колбасный цех". Все в соответствии с грамматическими правилами.

В то время сосед наш, дядя Саша, вдруг велел называть его Сироджиддином-ака - мы внезапно осознали, что он узбек. Более того, он завел себе вторую жену и открыл чайхану в нашем многоквартирном доме, огородив свою торцевую квартиру дувалом (глухой стеной).

Жители кишлаков активно потянулись в города, неся в них свое представление о культуре и порядке.

Узбекские женщины стали ходить в национальной одежде.

Сакральной фигурой стал отныне Амир Темур, скинув с пьедестала Владимира Ильича - и в прямом, и в переносном смысле. Улицам и площадям стали давать другие названия, с азартом уничтожая память даже о тех, кто посвятил свою жизнь процветанию этого края - только за то, что они были русскими.

Мой родной город. С этим борются, но разруха-то известно где... в головах.

Но нас тогда было еще много. Русских школ в моем городе было в три раза больше, чем национальных. Однако люди продолжали уезжать... Нас покидали друзья и знакомые, русская культура затухала. Становилось все более неуютно.

То, что русских вытесняли и вытесняют из всех сфер жизни - в значительной степени правда. Но все немного не так, как некоторые стараются представить. Знаю нескольких русских мужчин, которых вынудили уволиться с хорошего места - как они слезно жалуются, "их выжили, чтобы на их место взять своих узбекских родственников". Но я знаю, что в этих случаях всему виной алкоголизм, вседствие чего - прогулы, опоздания и халатное отношение к работе. Кроме того, во многих сферах необходимо знание государственного языка - а эта необходимость для многих русских слишком затруднительна в осуществлении (принцип или лень-матушка). Впрочем, мне рассказывали случай, когда преподаватель университета за три месяца выучил узбекский, чтобы не потерять работу - и успешно ведет на нем лекции. А директор дворца культуры, где я работала - тоже русская, причем узбекским не владеет, но никто ее снимать с должности не собирается, потому что она хорошо справляется со своими обязанностями.

Итак, когда девяностые закончились и все паникеры и непримиримые уехали, а жизнь стала понемногу налаживаться - русские остались в меньшинстве, и теперь на них оказывалось мягкое влияние, без агрессии и откровенного принуждения. Сами оставшиеся русские тоже осознали, что с реалиями необходимо считаться, и принялись активно перенимать менталитет коренного населения. Это стало хорошим тоном: быть "как они".

Праздничный плов

Но тем не менее все они стремились и стремятся уехать. По крайней мере, большинство из них. Теперь русские, встречая друг друга на улице, непременно спрашивают: "Вы еще не уехали?"

И те, что все же решаются на переезд именно сейчас, пожинают добрые плоды своей выдержки. Поясняю, в чем суть:

Та же квартира, что в 1995-м стоила 500$, теперь стоит 25000$. В то же время за эти годы жилье в России, наоборот, подешевело.

Судите сами: знакомая, что уехала в 95-м, продав отличную 4-комнатную квартиру за 500$, до сих пор снимает в России старенький дом на окраине, который стоит сейчас 600 тыс. руб., но выкупить его она не может. Если бы она уехала сейчас, она купила бы себе вполне хороший дом или даже квартиру в городе!

Правда, люди, уехавшие в то время, говорят, что не жалеют, что все эти годы прожили в России. Ну и в самом деле, чего жалеть? Мы же не можем знать наперед, что будет... Они-то думали,что квартиру вообще придется бросать. Зато все это время они прожили среди своих.

Я же, в свою очередь, не жалею, что наблюдала все происходящее, оставаясь ТАМ, на себе испытав весь этот процесс мягкого принуждения.

Тем больше я ценю Россию, тем сильнее люблю ее, узнав во всей полноте, что такое мачеха - чужая страна, которая отторгает не своих детей, пусть даже и воспитывала их с рождения...

Друзья, а что вы думаете по этому поводу? Есть ли что добавить к сказанному? Очень жду ваших комментариев.

Также не забываем подписываться, делиться и ставить "ОДОБРЯМС".

Всем мира и добра! До новых встреч на моем канале!