Наш собеседник в 1988 году покидал Афганистан вместе с группой военных советников и переводчиков после объявления о выводе войск

Вывод советских войск из Афганистана описан в тысячах мемуаров. Гораздо меньше вспоминают и пишут о работе советских военных советников - тех, кому приходилось "проводить нашу политику" в рядах армии ДРА.

Наш собеседник в 1988 году покидал Афганистан вместе с группой военных советников и переводчиков после объявления о выводе войск

Для начала - историческая справка. С 1980 по 1988 год, после ввода "ограниченного контингента" в Афганистан, там работало 8 тысяч советских военных советников, переводчиков и специалистов.

Однако гибли военные советники ничуть не реже армейских офицеров (в некоторых подразделениях погибал каждый третий). И эти потери были невосполнимыми: ведь и советники, и переводчики были теми немногими, кто мог хоть как-то "цементировать" связи между советским контингентом и местной властью. На этой войне они были пусть и не так заметны, но незаменимы.

Наш гость - Дмитрий, военный переводчик, служивший в группе военных советников в Афганистане. На его долю выпало быть там и в самые последние месяцы перед выводом.

- Часто смотришь на "Звезде" передачи, где освещают действия сороковой армии, - говорит Дмитрий. - Иногда проскальзывают сюжеты и про советников - ангольские истории, мозамбикские… а про нас, советнический аппарат, как-то вообще забылось. Всегда как-то вскользь.

Вот я и решил хоть как-то напомнить о нас, и о моих друзьях, и о том, что там было. И тем более хотелось бы вспомнить и рассказать о тех операциях, в которых были ранены и погибли мои бое­вые товарищи, погибли уже, что называется, на пути домой.

КАК ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ

Как наш собеседник попал на эту войну? В этой части его рассказ - не­длинный. Родился в Самаре. Окончил школу и - хотя и не без приключений - оказался курсантом, а потом слушателем ВКИМО (Военный Краснознаменный институт Миниcтерства обoроны СССР в Москве), который в числе прочего как раз и готовил военных переводчиков.

- На желаемый факультет баллов не хватило, но думать долго не стал и, коль скоро была возможность пройти на ускоренные курсы переводчиков, туда и поступил, - говорит Дмитрий. - Через год поедешь или в Африку, или в Афганистан - ну, опять же, год курсантом всего, а потом офицером всяко лучше, чем пять лет курсантом. Замечу, что по окончании курсов нам присваивали звание "младший лейтенант" и после возвращения из командировки уже доучивались офицерами-слушателями.

По выпуску распределение проходило по двум направлениям - это, собственно, сороковая армия и советнический аппарат. От чего зависело? От разных причин. Одна из них язык. Если пушту (язык восточно-иранской группы, распространен в южном и юго-восточном Афганистане и северо-западном Пакистане. - Ред.), то это по умолчанию в 40-ю. С языком дари - как карта ляжет. Честно говоря - некоторые ребята расстраивались и, скажем так, сильно… Причина есть - разница в денежном довольствии. Но везде свои плюсы и минусы, как говорится.

ПЕРВЫЕ МИНУТЫ В АФГАНИСТАНЕ. АЭРОПОРТ КАБУЛ

В 40-й ты всегда обут и одет, стоишь на полном довольствии, где бы ты ни был. А самое главное - ты среди своих. У нас было все по-другому - на полном самообеспечении. Продукты в Кабуле закупали - раз в месяц отправляли двух человек со списком. Но… нет вертолета - нет и еды. А если погода не позволяет или еще что, то совсем плохо. Тогда подкармливались с местного рынка или в бригаду к соседям за тушенкой. Из бесплатного - только шитье формы от кутюрье афганской армии. Правда, мы в ней особо не ходили - очень неудобная была. У советских доставали "афганку" и прочую экипировку. Ну и самое главное - ты всегда среди чужих. Особенно это было актуально на боевых.

Итак, я отучился год - и в конце августа в Кабул. Это был 1987-й.

Приезжаем в Кабул. Там проходим инструктажи, а через две недели я убываю в город Гардез, провинция Пактия. Это Юго-Восток. Третий армейский корпус афганской армии, советнический аппарат. Вот таким и было начало моей службы.

Первые полгода службы были относительно тихими и спокойными, ничего такого не происходило, как минимум в нашей зоне ответственности. Осенью только была совместная операция в районе Бараки-Барак, но то, что мы на обратном пути проскочили спокойно "Мухамедку" (кто знает, тот поймет) - говорит о том, что операция прошла успешно и без эксцессов.

И вот начинается 1988 год. Операция "Магистраль" (как раз в нашей провинции) заканчивается, и начинается активный вывод войск. Уже потихоньку лишних убирают, боевые части по-тихому сокращаются в спокойных районах.

СПРАВКА "МК"

Операция "Магистраль" - одна из крупнейших войсковых операций советских войск в Афганистане - была проведена с целью деблокирования округа Хост и срыва далеко идущих планов моджахедов о создании на этой территории независимого от ДРА исламского государства. В целом задача была выполнена, но фактически результаты были "обнулены" последующим решением о выводе войск. Через пару месяцев после завершения операции, весной 1988 года, Михаил Горбачев встретился в Ташкенте с новым президентом ДРА Наджибуллой, после чего министр обoроны Дмитрий Язов подписал директиву: вывод войск завершить 15 февраля 1989 года. На тот момент в составе ограниченного контингента насчитывалось более ста тысяч советских солдат и офицеров.

"ЗВУЧИТ ДРУГОЙ ПРИКАЗ"

- А дальше начинается для меня самое любопытное, - продолжает Дмитрий. - Почему-то правительство Наджибуллы решило первым делом выводить пограничные бригады. Для чего это делалось, я не понимаю до сих пор. То есть - открывали границы полностью. Была организована операция по выводу пограничной бригады из Джаджи, где как раз и стояла пограничная бригада.

Там такое ущелье красивое, а горка Нарай перед ними контролирует дорогу - то есть мимо не проедешь. В этом месте стоял один из полков нашей 12-й пехотной дивизии. А при нем жили и служили три советника и переводчик.

К слову сказать - о "прекрасной" жизни советников. Сидишь дежурным по корпусу в Гардезе и вечером принимаешь доклады о ситуации за день от дивизий и обособленных подразделений. А от них бодрым голосом - ребята, все нормально! Всего тысяча эрэсов (РС - реактивный снаряд) прилетело за день. Вот и судите.

Просидели мы там месяц, весь апрель практически. Ну, опять же не без инцидентов: при обстреле были контужены и ранены три наших офицера-советника, а при уходе уже жестко в хвост колонны лупили, а со стороны Пакистана шли вертолеты, высаживая группы на господствующих высотах. Еле убрались. Это была последняя операция, где официально участвовали наши коллеги из 56-й гвардейской дшбр.

Не успели вернуться и в баньку сходить - и как в песне: "Лишь только бой угас, звучит другой приказ": поедете осуществлять вывод еще одной погранбригады в район Ургуна. Это такой, знае­те, неприятный район. Там тоже стояла бригада, вечно окруженная, блокированная, и подвоз к ней в основном шел или колонной (серьезная операция) или вертолетами - и много не привезешь, и опасно, ну и погода, бывало, мешала так, что и на месяц задержки были… Вспомнить хотя бы Нарай - зимой по три недели вертолет не мог продукты доставить.

Чтобы туда въехать, нужно было проследовать через три ущелья - а там стояла серьезная группировка "духов", наглая и могучая.

Указание было простое: советские войска участвовать не будут. Работать только силами корпуса ВС ДРА: две пехотные дивизии с приданными подразделениями. Но афганские дивизии, - надо понимать, - они не как наши, а человек 100–150 активных штыков (прямо как в Гражданскую), а то и меньше. Все остальное - это, как у них водится, чаеносы, повара - и прочие.

Что это была за операция на самом деле? Мы отвлекали группировку моджахедов на себя, а бригада уже должна была прорываться к нам самостоятельно по кратчайшему пути. Ну… при поддержке авиации и артиллерии, конечно. Если потребуется.

И вот мы собираемся, заезжаем в Газни, соединяемся с 14-й пехотной дивизией и едем по дороге на Кандагар и в районе Мукура (две трети пути до Кандагара) уходим в степь: пылюка, жара страшная, воды нет, так что всю везем с собой. Для справки - вода выдавалась только за личной подписью командира корпуса. Машина с водой охранялась круглосуточно.

Мы должны были идти к границе так называемым Южным маршрутом, потому что пробиться через более короткий Северный нам бы не хватило сил, - продолжает Дмитрий. - Были в пути, конечно, и инциденты. Проезжаем большой кишлак в степи. Пришли - все как всегда: одеяла, рис, что-то еще подарили местным, вроде бы договорились на проход и возвращение, стали уходить, и тут нам по хвостам: шлеп-шлеп (из гранатометов. - Ред.). Мы обиделись, естественно, в обратку шлеп-шлеп, а они нас опять. Тогда мы авиацию вызвали и… отшлепали их. Только пыль столбом стояла.

Доехали до района рандеву с пограничниками, а там прямо такая духовская зона, я бы сказал, укрепрайон - пришлось нашим артиллеристам и танкистам повоевать на подавление супостата. Короче, задачу выполнили, соединились и тихо поехали обратно. А едешь обратно - жди неприятностей.

Вроде все спокойно: местность открытая, засад не видно и делать их негде. И тут я, пока на дневке стояли, отвлекся. И вот наша дивизионная колонна тронулась - а я-то в тот день всю дорогу с ними ехал, а тут сесть не успел. Сажусь в наш корпусной БТР. Скучно как-то - ну, я и уснул. Просыпаюсь от чувства тревоги. За год вырабатывается такое чувство "стрема", как-то вот так, знаете, неприятно делается. Смотрю - колонна стоит. Если колонна стоит неурочно, значит, жди беды.

А была действительно беда: в хвосте колонны вдали дым черный столбом, пара наших вертолета (Ми-24) кружит, стрельба грохочет - и тут один из них сбивают. Что называется, дело принимает крутой оборот.

В ПУТИ НА НАРАЙ. АПРЕЛЬ 1988

Тут и мы занимаем оборону. Проходит какое-то время, бой затихает - и тут из пыли появляется монстр в виде нашего дивизионного БТРа 12-й пехотной дивизии с отбитым колесом и согнутым пулеметом. На нем сидят наши офицеры. Спешились, докладывают: попали в засаду, получили два попадания из гранатомета - повезло, что только колесо отбили и в башню по касательной попали, выскакивали по арыку. Впереди горела машина. Они отскочили наверх, а второй БТР с другими советниками, который шел за ними, не появился. Отъехали, ждали, приняли решение двигаться к нам.

Известие, конечно, было шоковым. Просим афганцев хотя бы разведать, что случилось. Те говорят, что не пойдут. Они вообще не любили воевать, а уж тем более на ночь глядя. Хотя, может, они и правы были. Ночь там наступает стремительно - просто как свет выключили, а было безлунье - так пальцев на вытянутой руке не видно.

Пришлось ждать до утра. К ночи так никто и не вернулся, доложили в Кабул, что есть подозрения, что все не очень хорошо. Поехали утром на место боя.

Нашли два трупа: доктор-подполковник (Александр Сериков) и боец в стороне (сержант Владимир Смертенюк. - Ред.). Доктор, судя по всему, когда БТР подбили, открыл боковой люк, только высунулся - пуля ему полголовы снесла, и обгорел сильно. А сержант пытался убежать - нашли в ста метрах с пулями в ноге и спине. А еще троих нет. Просто исчезли.

А началось все с чего? По словам непосредственных участников, во время движения колонны попали под минометный обстрел, развернули пушки и открыли ответный огонь. Управлял огнем подполковник Бобрик (советник начальника артиллерии дивизии), засек цель и кричит: "Я его вижу. Сейчас-сейчас!". Тут миной их и накрыло. Осколок попал ему в щиколотку, перебив кость. Пока помощь оказывали первую, пока загрузились… Вышла задержка, а так бы, может, наши и успели бы уйти. Хотя, как потом выяснилось, засада, в которую попала колонна, была очень серьезно подготовлена, и участвовали в ней не только местные "духи", но и иностранные наемники, да еще и корреспонденты присутствовали.

Докладываем, что троих так и не нашли. И в тот же день начинается самая крупная десантная операция, как мне тогда сказали, за последнее время. 38 вертолетов двумя волнами - это не шутка. Если память не изменяет, то прибыли 3 роты 56 дшбр. Кроме того, прилетели заместитель командующего сороковой армии и генерал армии В. И. Варенников.

Происшествие имело широкий резонанс и находилось уже под контролем и миниcтра обoроны СССР, и Горбачева. Поэтому на поисково-спасательную операцию были брошены все силы и использовались все доступные возможности.

В подготовительной суете прошли день и вся ночь. Никто в штабе корпуса почти и не спал. А чуть рассвело, подразделения на БТРах выдвинулись в зону поиска. Все решилось быстро, но ужасно. Под сгоревшим БТРом были обнаружены три обгоревших трупа со следами пыток, головы были прибиты палаточными кольями к земле. К полудню погибших вертолетом отправили в Гардез. Операция была завершена.

КОЛОННА В РАЙОНЕ МУХАММЕД АГА ВУЛУСВАЛЛИ
ПУТЬ ДОМОЙ

Через час-другой стали убывать и подразделения бригады, оставив нам (по нашей просьбе) сухпайки и боеприпасы (в основном гранаты, так как мы пользовались калибром 7.62, а они 5.45). На наш вопрос, можем ли мы убыть из района боевых действий в расположение вместе на вертолетах, генерал Варенников приказал остаться с "подсоветными".

В то время это решение вызвало у меня - если вежливо - недоумение. Задача корпуса в целом выполнена. Осталось только до Гардеза доехать. Но тут возникало много "но". В корпусе почти нет боеприпасов - по 2-3 выстрела на ствол пушки/танка (поверьте на слово - это о-о-очень мало), продовольствие и вода на нуле (три лишних дня стояния подчистили запасы), моральный дух у нас, а тем более у афганцев - просто ноль (у них потери были очень большими - два грузовика тел вывезли). Но главное "но" было в следующем: из Газни, через который у нас лежал путь домой, полностью вышел 191-й МСП 40-ой армии, что означало полное отсутствие прикрытия и неконтролируемость всей территории вокруг. К тому же и 14-я газнийская дивизия ДРА с нами. Вот и весь расклад и перспективы.

Решение было принято на следующий день старшим советником корпуса полковником Субановым Мырзаканом Усуркановичем. Решение смелое и простое - собираемся и уходим в Гардез одни. На наши удивленные взгляды ответил: бросаем технику, на одном БТРе едем до кандагарской дороги и улетаем на вертолетах. Как он сумел договориться с вертолетчиками за нами прилететь - до сих пор великая тайна. Говорили, что у него там хороший товарищ служил. Вот и помог. Короче, не прошло и четырех часов, как мы уже были дома. А дней через 10 мы все уже были в Кабуле. Для коллектива корпуса война закончилась.

Я напомню имена тех, кто служил со мной рядом. И кто погиб буквально на пороге дома, а именно - 30 мая 1988 года.

Сериков Александр Михайлович, подполковник медицинской службы, советник начальника медицинской службы;
Смертенюк Владимир Владимирович, сержант, 233-й отдельный батальон обеспечения и охраны группы военных советников;
Крючков Валентин Феофанович, подполковник, советник заместителя командира пп ВС ДРА по вооружению;
Бобрик Николай Васильевич, подполковник, советник начальника артиллерии пп Вооруженных сил ДРА;
Кравцов Сергей Николаевич, рядовой, 233-й отдельный батальон обеспечения и охраны ГВС.
Они - одни из многих, кто сложил свои головы, честно и до конца выполнив свой воинский долг (всего в Афганистане погибло 180 военных советников, переводчиков и специалистов, 664 были ранены).

Прошло уже 33 года, но из памяти не стираются события тех трагических дней, не стираются из памяти их лица. Горжусь, что судьба свела меня с такими людьми - отличными офицерами, отличными товарищами и отважными воинами. Светлая и вечная память им. И всем, кто не вернулся домой.

Авторы: ДАНИИЛ КУЛАКОВ, ИВАН СТУЛОВ. ФОТО: ИЗ ЛИЧНОГО АРХИВА