БОРИС МЕЖУЕВ | 21.06.2021

Что мне представляется самым странным в истории с европейским вояжем президента Байдена, завершившимся, как известно, встречей с российским лидером Владимиром Путиным в Женеве 16 июня 2021 года?

Наиболее странным обстоятельством мне кажется реакция прессы, причем и российской, и европейской, и американской. Эту странность я и попытаюсь объяснить и в определенной мере оправдать.

Начнем с самой странности.

Вроде бы в среде журналистов нет наивных людей, и все они великолепно понимали, о чем вообще этот вояж, зачем он, для каких глаз предназначен. Отчасти даже говорили об этом, но как-то робко, мимоходом, не фиксируя внимание читателей. Их как будто не волновала цель всей истории с визитом Байдена в Европу, их интересовало только то, в какой мере нынешнему президенту удалось не походить на президента предыдущего. В контексте встреч G7 и глав НАТО это означало, насколько нынешняя – демократическая – Америка отличается от республиканской своей приверженностью трансатлантическим ценностям, удалось или не удалось Байдену преодолеть наследие трампизма? В контексте двухсторонней встречи с Путиным обсуждалось в основном только одно: в какой степени Женева-2021 не похожа на Хельсинки-2018. Республиканцы теперь говорят, что Байден проиграл Путину с крупным счетом, демократы – о том, что он в отличие от Трампа "не ударил в грязь лицом" и не согласился с лидером России в каком-нибудь болезненном для престижа Америки вопросе.

Прессу интересуют как будто сущие пустяки, в то время как Байден решал, в общем-то, понятную и рациональную задачу. Он хотел продемонстрировать своему главному внешнему противнику председателю Си, что способен не только сплотить против него Евро-Атлантику, но и вступить в ситуативное партнерство с двумя государствами – спутниками Европы: Турцией и Россией. У этого спектакля под названием "Америка возвращается" был один главный зритель, который не выходил на сцену ни в одном из актов. Если мы примем это как гипотезу, то вся драматургия станет понятной. И само решение провести встречу семерки не где-нибудь, а на родине короля Артура, в Корнуолле, и подписание 10 июня 2021 года с премьером Великобритании Борисом Джонсоном Новой Атлантической хартии, напоминающей о Хартии первого августа 1941 года, знаменовавшей союз США и Великобритании перед лицом покорившего континентальную Европу нацизма, и требование Байдена внести в итоговое коммюнике G-7 пункт о транспарентности и соблюдении прав человека, прямо адресованное Пекину, и наконец весь полярно-арктический аспект беседы с Путиным, разумно подчеркнутый российским лидером в его пресс-конференции – все это иллюстрировало один ясный приоритет Америки: создать северный, Полярно-Атлантический фронт сдерживания Пекина.

Сейчас много говорится о том, что вслед за северным фронтом обязательно появится и южный – Индийско-Тихоокеанский, и он включит те крупные государства, выходящие к этим двум океанам, которые будут готовы образовать антикитайскую военно-экономическую ось под эгидой Вашингтона. Обычно говорят в данной связи о трех странах – Японии, Индии и Австралии. Иногда обозреватели допускают присоединение к этой оси Южной Кореи, если она, конечно, рискнет отмежеваться от своего крупнейшего торгового партнера – континентального Китая.

Как бы то ни было, геополитика Байдена очевидна – это попытка организовать сдерживание экономической и стратегической мощи Китая с Юга и Севера в надежде, что Китай откажется от своих планов, испугавшись возможности давления на страну сразу из двух полушарий планеты. Если для Китая окажутся закрыты сразу два океана – Индийский и Северный Ледовитый, ему придется сильно скорректировать планы технологической экспансии в Западное полушарие. И тогда либо начать двигаться в западном направлении, либо уйти в традиционную самоизоляцию.

Удалось ли Байдену достичь во время поездки каких-то значимых результатов? Каких-то удалось.

Ангела Меркель, главный адепт "старого глобализма" с приоритетами свободного рынка и экономической выгоды, вынуждена была немного поступиться принципами и присоединиться к антикитайской декларации. Владимир Путин оказался в целом готов на диалог по поводу глобального потепления и экологических инициатив за Полярным кругом. Безусловно, это не более чем дипломатический сдвиг, но проблема в том, что Китай пока не находит возможности ответить на него адекватно, например альтернативным вояжем председателя Си по Европе и Азии с намеком, что все заявления с участием американского президента ничего не стоят. На что способен Байден, то не может сделать Си. Так что в глобальном конфликте США и Китая американский лидер все-таки заработал одно очко.

Любопытно, однако, что это ровным счетом никого не волнует. Зрители как-то особо не интересуются соперничеством американского и китайского лидеров. Никто не сравнивает Байдена и Си. И это немного странно. Представим себе, что поездку госсекретаря США Бейкера по Ближнему Востоку в сентябре 1990 года, когда он встречался с покойным Мубараком, саудовскими шейхами и даже отцом нынешнего президента Сирии Хафезом Асадом, пресса оценивала бы по критерию, насколько импозантно он выглядел на фоне своих предшественников, скажем Джорджа Шульца или Генри Киссинджера. Ударил ли он в грязь лицом при встрече с Асадом и смог ли донести до него озабоченность по поводу прав человека в Сирии? И никто бы не обсуждал главную тему – удалось или нет Бейкеру сколотить коалицию против Саддама Хусейна.

И вот теперь хочу высказать свой главный тезис. Мировая пресса в своем равнодушии к главному на самом деле права. Весь этот антикитайский блеф Байдена выглядит пока именно блефом по той простой причине, что отчаянно демонстрируемое им перед лицом Китая единство Евро-Атлантики на самом деле абсолютно фиктивно. Россия, конечно, пойдет каким-то своим особым путем, уклоняясь по возможности от конфликта и с Западом, и с Востоком. Франция и Германия едва ли откажутся не только от российского сырья, но и от дешевых китайских технологий, используя их в том числе для того, чтобы утвердить свой суверенитет. Членство Турции в НАТО будет иметь все более и более формальный характер.

А самый главный вызов "блокополитики" по Байдену идет, конечно, изнутри Америки. Если верить данным опросу Rasmussen, только 44 % американцев сочли визит Байдена успешным. Думаю, значительная их часть просто не сочувствует самой цели этого визита. Они вообще не желают Байдену успеха. Еще пока Байден только готовился к встрече с Путиным, пришло сообщение, что консервативная конференция американских католических епископов направила различным приходам США рекомендацию не допускать президента – католика по вероисповеданию до причастия. Причина – либеральная позиция Байдена по многим социальным вопросам, и в первую очередь по вопросу об абортах.

Либеральные СМИ не скрывают, что конспирологическая теория, созданная таинственным анонимом Q, постепенно приобретает характер религиозного учения, которое разделяют в той или иной степени от 10 до 17 процентов населения. Трудно представить, как такая расколотая по всем возможным вопросам Америка может претендовать на объединение Евро-Атлантики под своим началом.

Америка сегодня напоминает Священную Римскую империю Карла V, в которой историки усматривают последнюю попытку католического мира добиться европейского единства, которое в тот момент было подточено не столько извне, сколько изнутри – начавшимся в первый же год правления Карла реформационным движением. Учитывая, что Байдена как либерального католика упорно связывают с папой Франциском – тоже либеральным католиком, аналогия между Q Anon и распространением протестантских сект не покажется натяжкой. Евро-Атлантика явно вступает в какой-то новый период своей истории, совершает новый цивилизационный рывок, и нельзя исключить, что на первом этапе он приведет к внутреннему расколу, в котором ведущую роль снова будет играть религия.

Так что снова хочу заступиться за прессу. В том, что она упорно игнорирует геополитические расклады, которыми руководствуется Байден, и сосредотачивает внимание на его имидже и умении себя вести, есть определенный резон.

Очевидно, что любые стратегические конструкции нынешней американской администрации будут перечеркнуты ее внутренними противниками, если они добьются реванша в 2022-м и особенно в 2024 году. Байден, конечно, рассчитывал, что консервативную и либеральную Америку примирит общая враждебность к Китаю: оказалось, общий враг не всегда объединяет противников. Двухпартийный консенсус времен Первой холодной войны Байдену создать пока не удается. Это волнует и его лично, и либеральную прессу больше, чем что-либо другое. Даже больше, чем китайская угроза. Так что, если вспомнить лозунги времен гражданской войны в России, нынешний девиз американской либеральной элиты звучит пока не как "Все на борьбу с Китаем!", а скорее "Все на борьбу с трампизмом!".