Россия находится на пороге выбора между адаптацией к новым порядкам и обозначением собственных правил игры.

"Китай и США с большим трудом переносят существование независимых моделей, не встроенных в существующие системы. Поэтому при возникновении новой модели, на нее будет оказываться давление. Поэтому России оптимальнее всего будет предложить модель, которая дополняет существующий порядок, а не противоречит ему", - и.о. директора Института Дальнего Востока РАН, профессор Алексей Маслов рассказал Ia-centr.ru об "ином" пути развития Россия на фоне нарастающий противоречий между США и Китаем.

– В одном из своих выступлений вы говорили о будущем России, о третьем пути, по которому может пойти страна в условиях нарастающего противостояния между США и КНР?

– Это не столько третий путь, сколько иной. Поясню. Сейчас мы имеем дело с двумя моделями развития. Изначально, в течение последних 20 лет была принята одна модель с разными вариациями. Некоторые считали ее "американской", на самом деле она несколько шире и подразумевает господство крупных индустриальных западных государств, в том числе и США. Она заключается прежде всего в том, что группа, а точнее западных транснациональных корпораций и групп стран контролирует финансовые рынки, финансовые обороты, валюту, а также производство и перераспределение, даже если продукция произведена в другом регионе.

Например, Китай для выхода на нынешнюю лидирующую позицию сначала был вынужден встраиваться в эту модель и продавать свою продукцию США и странам Европы. Иначе КНР делать ничего не могла.

Второй важный момент этой модели заключается в том, что обозначенные страны контролировали все мировые технологические достижения. Наглядный пример – стандарты интернета и операционных систем.

Ситуация стала меняться с середины 2010-х годов. КНР стала предлагать свою модель развития. Пока Китай оставался производителем и поставщиком продукции для западной модели, он никого не волновал. Но постепенно он стал претендовать на те же самые компоненты модели, что и США. Например, Пекин стал укреплять свою валюту и активно предлагать собственные альтернативные технологии взаимен имеющихся.

Самое интересное – эти модели не компонуются между собой. Грубо говоря, у вас не может быть двух стандартов интернета.

Сейчас мы наблюдаем столкновение этих моделей – старой евро-атлантической и новой китайской. У многих возникает выбор, к кому примкнуть, какую модель выбрать? Ведь большая часть стран, по понятным причинам, свои модели разработать не могут.

В этой связи Россия оказывается в сложной ситуации. С одной стороны, есть традиционная независимость государства, есть желание самим диктовать условия и правила, но нет экономической составляющей для этого.

Как следствие, начиная с 2010 годов стал распространяться тезис о том, что "Россия является не более, чем придатком китайской экономики". Получается, что Россия поставляет в Китай разнообразные ресурсы, оставаясь финансово встроенной в западную модель.

Получается, что или Россия адаптируется к одной из существующих моделей, которые пока противоречат друг другу, либо постепенно вырабатывает свою модель. Это и есть "иной" путь.

– Какой из вариантов кажется наиболее вероятным?

– Выстраивание Россией собственной модели может быть востребовано. Усиление Китая с одной стороны и попытки США противостоять этому с другой вызывают опасения у большой групп стран, от восточноевропейских и азиатских до латиноамериканских.

Новая модель предполагает, что не самые мощные и экономически развитые страны могут получить свою часть независимости. Россия может стать во главе этого движения. Страна постепенно к этому подходит, мы видим первые попытки реализации.

– Какие?

– Одна из попыток – это создание большого евразийского пространства. Страны-участники пытаются выработать единые стандарты, правила торговли и так далее. Это пока только подход, прорыва в этом направлении пока нет.

– Может ли российская модель существовать изолированно?

– Конечно, нет, придется сопрягать пути и искать компромиссы. В теории модели не противоречат друг другу. В конце концов у нас есть конвертации валюты, есть производства, в которых часть компонентов производятся в других странах и так далее.

На практике все выглядит иначе. Китай и США с большим трудом переносят существование независимых моделей, не встроенных в существующие системы. Поэтому при возникновении новой модели, на нее будет оказываться давление. Поэтому для России оптимальнее всего будет предложить модель, которая дополняет существующий порядок, а не противоречит ему.

– По каким признакам мы сможем оценить происходящие изменения?

– Во-первых, страна, предлагающая свою модель развития, не может быть неуспешна во внутреннем развитии. Признаками изменений может быть очевидный рост экономики.

Во-вторых, наличие уникальной экспортной продукции. Например, технологии. Экспорт природных ископаемых, который имеется сейчас, уникальным не является.

В-третьих, это возможность и способность решать проблемы за границами своей страны. Например, если бы Россия предложила уникальную и самую эффективную вакцину от коронавируса - это было бы признаком того, что страна решает проблемы для всего мира.

В-четвертых, это создание своего макроэкономического и макрополитического региона. Это большие группы стран, которые устойчиво ориентированы на Россию.

– Через сколько лет можно будет увидеть практическую реализацию этой модели, если она заработает?

– Первое важное дополнение – когда мы говорим о моделях, то должны понимать, что они разрабатываются, но могут и не заработать. Второй момент – всякая стратегия должна быть подкреплена ресурсами.

При множестве допущений, можно предположить, что среднесрочные изменения в стратегии происходят за 10-15 лет. Долгосрочные рассчитаны на 50 - 70 лет.

Евгений КИМ
6.07.21