КОГО ОБВИНЯТ В НАРОДНЫХ ВОЛНЕНИЯХ В КАЗАХСТАНЕ?
На фоне войн с "антиваксерами", последствий засухи, сложностей в сферах здравоохранения и сельского хозяйства, накануне нового учебного года, который рискует начаться в продолжающихся из-за COVID-19 ограничениях, – казахстанское общество пребывает в каким-то гнетущем напряжении. Злые языки говорят, что недалеко и до волнений. Формальных поводов к народному бунту нет, если анализировать состояние гражданской активности. Однако за какими точками конфликтности в стране власти нужно наблюдать? Объясняет социолог Гульмира Илеуова в интервью Ia-centr.ru.

Кого обвинят в народных волнениях в Казахстане?
О триггерах народного недовольства в Казахстане рассказывает в продолжении интервью Ia-centr.ru президент общественного фонда "Центр социальных и политических исследований "Стратегия"" Гульмира Илеуова.

– Если говорить о том, что может спровоцировать казахстанцев на волнения, то это...?
– Если наше население такое бедное и забитое, как любят описывать люди из Фейсбука, то надо обратиться к историческим аналогиям. Чаще всего бунты происходили по поводу повышения цен на значимые товары в условиях кризиса – мука, хлеб, соль.

В разных странах есть какой-то один важнейший продукт, дефицит и повышение цены на который приводит к волнению всей группы. А в Казахстане – это мясо. Тем более, что я видела несколько экспертных мнений, что риск резкого повышения цены на него существует. Поэтому правительство должно в обязательном порядке искать источники поставок дополнительного мяса, завезти его сюда, насытить рынок. Если они сейчас это делают, тогда у нас есть правительство, которое смотрит вперед. А если произойдет как с вакциной, когда они ее покупали, когда на рынке все уже купили заранее, то к ним возникают вопросы. Еще ведь – кроме мяса есть и другие продукты.

– С этим понятно. А если посмотреть сценарии "арабской весны" и движения BLM в США, то может ли у нас послужить поводом к "взрыву" реакция на некие действия силовиков, той же полиции?

– Если взять, например, Тунис, то там поводом были действия силовых структур, но причина была в том, что в стране изменилась социально-экономическая обстановка. Поменялся социальный состав населения из-за резкого роста людей с высшим образованием. Это было изменение статус-кво, которое прежде сдерживало ситуацию.

В Казахстане ранее были разные случаи, связанные с действиями силовиков – и все это как-то не провоцировало массовый протест. Даже единичные акции самосожжения против несправедливых судебных решений не всколыхнули общество.

Да, силовые структуры у нас все такие же и не мягко обращаются с населением. Есть среди состава и коррупционные проявления, и непрофессионализм. Но в целом я не могу сказать, что таких фактов много, и они действуют на массовое сознание.

– Я наблюдаю, что нацгвардейцы (бывшие внутренние войска) стали значительно воспитаннее. Но, поскольку редко пересекаюсь с полицией, поэтому не вижу особого недовольства силовиками. Но как они воспринимаются большей частью населения?

– Я общалась с нынешним министром, и создается впечатление, что там нет заточенности на насилие. Наоборот, правозащитники отмечают у полицейских структур попытки внедрения цивилизованных форм взаимодействия с населением. Противостояние как бы сглаживается.

Конечно, я могу судить только по Алматы, и, возможно в областях не все так позитивно. При этом могу отметить новые уровни взаимоотношений. Население активно фиксирует на телефоны нарушения и отправляет в департаменты полиции. И практически каждый случай жалоб подробно разбирается, и как результат – реакция со стороны этих структур. Есть диалог, пусть и не всегда оперативный. Можно отметить движение в положительную сторону взаимоотношений силовых структур и населения.

– Можно ли все-таки сказать, что гражданская активность в офлайне по стране в целом выросла?

– Важно обозначить, что мы понимаем под гражданской активностью. Для меня это то, что люди неравнодушны и по каким-то важным вопросам проявляют свою позицию. С этой точки зрения, гражданская активность при взаимодействии с органами власти стала видна, ее становится больше.

В селе (на примере выборов сельских акимов – ред.) люди более патерналистски настроены, и не потому, что они хуже или лучше горожан. У них меньше возможностей влиять на власть, ведь власти в селе не так много, они понимают, что там маленький бюджет, и они еще более зависимы от единственного работодателя. В этом плане в этой группе населения гражданская активность ниже. Но при этом сельские жители более заинтересованы в процессах, зачастую более информированные и хотели бы принимать участие в общегосударственных делах. Я это вижу на выборном процессе, потому что сельчане всегда более активно голосуют – это самые дисциплинированные избиратели.

Если взять формы гражданского участия, здесь интерес к партиям – низкий и не повышается. Те прото-организации, которые собираются зарегистрироваться как политические партии, в большинстве своем представляют персоны, которые давно занимаются политической деятельностью – успешно или нет. А новых людей и идей не так много. Поэтому в партийном отношении гражданская активность только начинает развиваться в Казахстане. Если брать сектор неправительственных организаций, то там гражданская активность повыше. Произошло старение и профессионализация сектора, а прилива новых кадров нет – это не та деятельность, где можно заработать деньги или повысить свой социальный статус.

Можно посмотреть на факторы, влияющие на гражданскую активность. Мы привычно ругаем уровень нашего образования, а ведь знания – это как раз то, что стимулирует повышение рефлексии людей на жизнь, уровень осознания. Но, несмотря на снижающийся уровень образования, мне кажется, что наше население политически заинтересованное, читает, слушает, на основе этого формирует свое мнение и уже потом старается принять решение.

Вяч. Щекунских
3 авг. 21