Россия и Тибет – 300 лет невезения

Отношения государств Азии складываются в контексте незатухающей "Большой игры"

Алексей Белов

Об авторе: Алексей Анатольевич Белов – религиовед, журналист.

Андреев А.И. Россия и Тибет:
История политических отношений (XVIII – начало XXI века). – СПб.: Издание А. Терентьева, 2020. – 620 с.

Почти все лидеры России за три века, от царей до президентов, вместе с отечественной научной и политической элитой симпатизировали Тибету и поддерживали разные проекты по сближению со Страной снегов. Но все время что-то мешало, иногда в самый последний момент хороня фантастические проекты и дерзкие замыслы.

Начало государственного внимания России к Тибету положил интерес Екатерины II к рассказу о хождении в Тибет пандито хамбо-ламы Доржи Заяева. Духовный лидер сибирских буддистов был среди представителей разных конфессий, прибывших в Москву для участия в составлении нового религиозного законодательства в 1767 или 1768 году. За свой рассказ Заяев был осыпан милостями царицы, бурятские ламы с тех пор говорят о покровительстве царицы буддизму, объявили ее воплощением Белой Тары, положив тем самым традицию сакрализации царской власти. В новейшее время традиция была продолжена – воплощением Белой Тары объявил Дмитрия Медведева хамбо-лама Дамба Аюшеев. Последний, проводя политику религиозного изоляционизма, объявляет бурятский буддизм независимым от тибетского, возводя его через того самого Заяева к Будде Кашьяпе, минуя Будду Шакьямуни.

Автор книги Александр Андреев, один из лучших российских тибетологов, приводит множество интересных фактов, не отраженных в отечественной историографии, но упоминаемых в других источниках. Среди них, например, сведения о подарках Петра I панчен-ламе, второму лицу в духовной иерархии ламаистов, и попытках Екатерины торговать с Тибетом.

Борьба разведок Британской и Российской империй, которую называют "Большой игрой", благодаря изоляционистской политике китайской императорской династии Цин поначалу почти не затронула Тибет. Последний во второй половине XIX века стал весьма интересен географам, и под видом буддийских паломников англичане засылали туда специально обученных индусов-разведчиков. Вскоре к ним присоединились и российские исследователи, самым известным и успешным из которых был Пржевальский, совершивший ближе к концу века целых три экспедиции на Тибетское плато.

Нет другого столь значимого исторического деятеля, чей вклад в дело сближения России с Тибетом можно было бы переоценить, как Агван Доржиев. Убежденный русофил и англофоб, после десятилетнего успешного обучения в Гоман-дацане Доржиев не только обрел степень геше-лхарамбы (ученый богослов), но и стал близким другом и советником юного далай-ламы XIII. Доржиев, по-тибетски звавшийся Лозанг Наванг, создает в Лхасе пророссийское лобби в противовес англо-, франко- и китаефилам и агитирует за сближение с Россией, суля Тибету покровительство "белого царя". "Россия, убеждал он их, в силу своей давнишней вражды с Англией могла бы выступить в защиту Тибета, при этом сама она не представляет какой-либо опасности, поскольку находится слишком далеко от тибетских границ. Не менее важным был и другой аргумент Доржиева: Россия является такой же религиозной страной, как и Тибет; проживающие в ней буряты и калмыки свободно исповедуют буддийскую веру, и им открыто покровительствует сам царь", – пишет Андреев.

Несмотря на обращенное к Тибету внимание России, цель Доржиева не была им достигнута. Размышляя о причинах неудачи, Андреев приходит к следующему выводу: "Тибет был нужен России только как дружественный ей буфер, и именно таковым он стал на рубеже XX века благодаря далай-ламе XIII и его главному советнику русофилу А. Доржиеву". Как бы то ни было, Тибет оказался вовлечен в "Большую игру", и основным игрокам приходилось и объявлять свои позиции, и хитро лавировать, а то и балансировать на дипломатической грани во избежание превращения игры в войну, столь же большую. Политика невмешательства России, несмотря на прямые и многократные обращения далай-ламы XIII к Николаю II за помощью и протекторатом, привела к тому, что духовному лидеру пришлось обратиться к Англии.

История взаимоотношений СССР и Страны снегов сводится к постепенному затуханию былого взаимного интереса. СССР, как до него царская Россия, осознает отсутствие экономических и ресурсных интересов в Тибете. Далай-лама разочаровывается в Советской России, как ранее в царизме, осознав особенную опасность коммунистических идеологии и режима для буддизма.

Авантюрную попытку "свести" Советскую Россию с буддийским Тибетом предпринял Николай Рерих, возглавивший "посольство западных буддистов" к далай-ламе. Рерих будто бы получил от махатм, сокрытых гималайских учителей, наказ создать в Азии новый миропорядок. Ему якобы открылось, что в одном из прошлых воплощений он был далай-ламой V. Рерих вознамерился направиться в Лхасу с целью "объединения буддийских народов Азии "именем грядущего Будды Майтрейи" и создания Монголо-Сибирского государства – "Священного Союза Востока" – на территории от Алтая до Гобийской пустыни, при поддержке и покровительстве СССР".

Поначалу Рерих собирался, вызволив панчен-ламу и вывезя его в Монголию, отправиться оттуда духовным шествием освобождать Тибет от английского ига. Себе Рерих отвел роль 25-го князя Шамбалы, "о котором говорили, что он придет с севера, принесет спасение всему миру и станет царем света". Но поскольку переговоры с панчен-ламой не привели к желаемому результату, Рерих нацелился прямо на Лхасу, где намеревался агитировать уже далай-ламу заняться обновлением тибетского буддизма по примеру бурятского. А в случае отказа намеревался провозгласить себя "западным далай-ламой". Финал экспедиции плачевен: нагруженное русским оружием "посольство" "князя Шамбалы" было остановлено на подъезде к городу. Сам Рерих, разочаровавшись в Тибете как в месте силы, а также в красной Шамбале – России, отправился искать адептов и спонсоров на Запад.

Еще раз тибетская тема неожиданно всплывает в связи с авантюрными проектами Третьего рейха накануне Второй мировой войны. Германия пыталась заинтересовать, а по сути, задействовать СССР в диверсионных операциях "Аманулла" и "Тибет". Первая предполагала восстановление свергнутого афганского правителя Амануллы-хана, вторая заключалась в подкупе и вербовке лидеров гималайских силовых группировок, и обе, вместе взятые, были нацелены на подрыв английского влияния в регионе. Любопытно, замечает Андреев, что обе задуманные нацистами операции "поразительным образом напоминали планы большевистских вождей в 1919 году: нанесение двойного удара по Индии – с северо-запада, через Афганистан, и с севера, через Тибет и Гималаи". Однако Молотову удалось раскусить подспудные замыслы рейха, и этим проектам не суждено было осуществиться.

Вину за насильственный захват Тибета Народно-освободительной армией Китая (НОАК) Андреев возлагает в том числе и на советское руководство: "Сталин дал добро на вторжение НОАК в Тибет, ибо Мао едва ли бы решился на такой шаг без согласия Москвы. К тому же ему требовалась советская помощь в переброске в Тибет китайских красноармейцев".

Для современной России далай-лама имеет куда большее значение, чем для западных стран, ведь в составе РФ три буддийские республики, для которых тибетский лидер служит символом национального и культурного возрождения. Автор завершает свой труд следующими выводами: Россия проявляла лишь политический интерес к Тибету и пыталась разыгрывать тибетскую карту как политический инструмент в периоды обострения отношений с Англией в эпоху "Большой игры" (в конце XIX – начале XX века и в 1920-е годы) и с США на раннем этапе холодной войны (конец 1940-х –1950-е годы), а также с Китаем во время идеологической конфронтации в 1960-х – начале 1980-х годов.

Россия же воспринимается тибетцами "как могущественная держава, испытывающая дружественные чувства к Тибету, поскольку в ней проживает буддийское население". По мнению далай-ламы XIV Тензина Гьяцо, "Россия в будущем может стать одной из ведущих буддийских стран, откуда учение Будды будет распространяться по всему миру". Более того, сам далай-лама может в следующий раз переродиться в России или Монголии.