ДМИТРИЙ НЕФЕДОВ | 15.08.2021

"Делать талибов врагами – не в интересах Китая"

Афганистан вступил в полосу стремительных перемен. Окончательно поставив под контроль в течение недели запад и юг страны с Гератом и Кандагаром, боевики запрещенного в России движения "Талибан"* ("Исламский Эмират Афганистана") успешно взяли 14 августа крупнейший город на севере страны Мазари-Шариф, а через некоторое время также и восточный Джалилабад. Крупных сражений практически нет: части афганской армии и полиции либо договариваются о передаче власти противнику, либо разбегаются.

Бои уже на окраинах Кабула, и падение марионеточного правительства Ашрафа Гани – вопрос самого ближайшего времени. В Пентагоне объявили о временном развертывании в Кабуле военной миссии в пять тысяч человек под предлогом эвакуации части дипломатических представительств, в том числе американского. В военной миссии будут представлены и британцы (до 600 человек), усилившие свое присутствие в Кабуле квалифицированными кадрами с опытом работы в России и Центральной Азии.

При этом Запад едва ли завершит свою "афганскую эпопею": она продолжится, пусть в иных формах. Например, в форме деятельности частных военных компаний, предположительно причастных к переброске с юга на север Афганистана боевиков международных террористических группировок. Однако промежуточный исход "большой афганской игры" может быть и другим – вследствие меняющегося расклада сил.

В недавнем интервью телеканалу Al Jazeera официальный представитель катарского внешнеполитического офиса талибов Мухаммед Наим отметил, что после прихода к власти они намерены установить со всеми партнерами сбалансированные отношения. Такая сдержанная риторика может объясняться поддержкой не только основного союзника талибов в лице Пакистана, но и Китая, имеющего значительный опыт участия в афганских делах (поддержка моджахедов в 1980-х гг.; контакты с талибами после захвата ими Кабула в 1996 г.). Выступая за межафганские переговоры и предупреждение террористических угроз, Пекин плотно взаимодействует с Исламабадом в рамках "Китайско-пакистанского экономического коридора" (CPEC).

Еще в октябре 2018 года небезызвестный Маулана Сами уль-Хак (1) призвал Китай играть в Афганистане более активную роль, заявив, что тот не должен оставлять такое "важное дело", как урегулирование афганского конфликта, Соединенным Штатам. Выступая в начале 2019 г. на конференции в университете Пешавара, бывший посол КНР в Исламабаде Яо Цзин заявил, что талибы представляют собой "политическую силу, потому что они теперь являются частью афганского политического процесса, и у них есть некоторые политические проблемы… Им должно быть позволено играть законную роль в будущем политическом урегулировании". Переговоры формально стартовали летом и осенью 2019 года, когда делегация катарского офиса во главе с муллой Барадаром встретилась в Пекине со специальным представителем КНР по Афганистану Дэн Сицзюнем. С тех пор неформальные контакты на разных уровнях не прекращались и активизировались на фоне подписания в феврале 2020 г. в Дохе известного "Соглашения о мире" с амеркианцами.

Экономические интересы Пекина не ограничиваются использованием афганской территории для связи китайско-пакистанского коридора со странами Центральной Азии. Китай появился в качестве крупного инвестора в Афганистане еще в 2007 году, когда China Metallurgical Group получила 30-летний контракт на сумму 3,5 млрд. долл. на эксплуатацию медно-золотодобывающего рудника Аянак в провинции Логар к юго-востоку от Кабула. Китайские компании вкладывались в проекты по разведке нефти и газа, содействовали развитию железнодорожной инфраструктуры. Некоторое время назад талибы заняли Ваханский коридор – узкую полоску высокогорной территории, образующей 8-километровую смычку Афганистана с Синьцзян-Уйгурским автономным районом КНР. В начале 2014 года Кабул, Душанбе и Пекин договорились о совместном патрулировании этой населенной преимущественно исмаилитами труднодоступной части провинции Бадахшан на стыке горных хребтов Гиндукуша, Каракорума и Памира. Не в последнюю очередь это связано с намерением китайский стороны провести здесь автомобильную дорогу из Кашгара через северо-восточные и северные провинции Афганистана с выходом через Мазари-Шариф на Герат и далее в Иран. После этого на предполагаемом маршруте активизировались не связанные с движением "Талибан" террористические группировки, зачастую явно пришлого происхождения.

Вне зависимости от наличия или отсутствия дороги, которая пока построена лишь частично, Ваханский коридор – кратчайший путь возможной миграции в Синьцзян боевиков запрещенной в России группировки "Исламское движение Восточного Туркестана". В условиях обострения интереса англосаксов к "уйгурскому вопросу" Пекин крайне заинтересован в приходе к власти в Афганистане максимально лояльной ему политической силы. Напомним, в декабре 2020 года афганские официальные лица заявили о раскрытии в Кабуле (якобы с помощью индийской разведки) предполагаемой китайский шпионской сети, на протяжении 6-7 лет выслеживавшей "мусульман-уйгуров" посредством "сети Хаккани" (радикальное крыло движения "Талибан"). Инцидент широко обсуждался в индийской и западной прессе; дело замяли, но едва ли проамериканский режим Ашрафа Гани был для Поднебесной надежным партнером, не говоря о том, что на пике американской оккупации он едва ли контролировал и половину страны. В свою очередь катарский офис талибов пытается дезавуировать опасения Пекина, заявляя о невмешательстве во внутренние дела КНР. Более того, пресс-секретарь талибов Сухейл Шахин приветствовал участие Китая в восстановлении и развитии Афганистана, пообещав обеспечить безопасность инвестиций.

Недавно влиятельное китайское издание Global Times выступило с примечательной статьей за подписью главного редактора, смысл которой ярко выражен в заголовке: "Делать талибов врагами – не в интересах Китая". Автор напомнил о недавнем заявлении министра обороны Великобритании Бена Уоллеса о готовности работать с талибами в случае их прихода к власти в Афганистане. Соответственно, отказ от взаимодействия с "Талибаном" стал бы для Китая "дипломатической ловушкой", которой надо избежать. "Ценностно-ориентированная дипломатия может быть использована только в случае, если она тесно связана с национальными интересами", – пишет Global Times, возражая сторонникам превращения Китая во врага талибов, "что соответствует интересам США и совсем невыгодно Китаю".

О "романе" Пекина с афганскими талибами пишет и RAND Corporation, отмечая "спокойные попытки Китая защитить свои интересы в постамериканском Афганистане". До последнего времени афганские власти сопротивлялись строительству автомагистрали Пешавар – Кабул в рамках китайской инициативы "Один пояс – один путь". Однако прокладка транспортных коридоров облегчит китайским компаниям доступ к природным богатствам Афганистана: стоимость запасов одних только редкоземельных металлов в этой стране может доходить до триллиона долларов.

Новое качество геостратегических связей между Пекином и Кабулом после перемены власти в Афганистане позволит Китаю усилить экономическую и военную экспансию в Центральной Азии, отмечает военный аналитик RAND. Военные действия в "сердце Азии" не прекратятся еще долго. Несмотря на легкую панику с уничтожением секретных документов в американском посольстве в Кабуле, противодействие китайским устремлениям в Афганистане будет бескомпромиссным и жестким.

Примечание

(1) Пакистанский религиозный деятель, последовательный сторонник талибов и учитель нынешнего лидера движения "Талибан" Хайбатуллы Ахундзады.