Афганский диагноз капитализма

Триумф "Талибана"* не сделал будущее Афганистана более предсказуемым. Нормализации препятствуют межэтническая напряженность, неоднородность новой власти и влияние внешних сил, не желающих терять контроль над страной.

Изнанка "горячего августа"

Капиталистическая система все чаще сталкивается с моментами истины. Мировой финансовый кризис 2008 года разбил представления об устойчивости глобализированной экономики. Пандемия разоблачила миф о буржуазных социальных институтах как образце эффективности и доступности. Свое место в этом ряду обязательно займет бесславное завершение двадцатилетней оккупации Афганистана. Оно не только доказало невозможность успешного "экспорта демократии", но и продемонстрировало глубочайшее разложение политических структур капиталистических держав. Коррупция, обман, нерадивость на всех уровнях - вплоть до президентских администраций - как в зеркале отразились в афганской кампании.

Ее история еще ждет вдумчивых и беспристрастных исследователей. Однако некоторые выводы можно сделать уже сейчас - равно как и прогнозы, тем более что вторые проистекают из первых.

Главным потрясением для наблюдавших за ситуацией стала быстрота, с которой талибы захватили страну. 6 августа они заняли первую из 34 провинциальных столиц - город Зарандж, а к утру 15 августа окружили Кабул. К этому времени им подчинялось уже 99 процентов афганской территории. Вечером того же дня боевики установили контроль над правительственными зданиями и объявили об окончательной победе.

При всем драматизме такого исхода очевидна его предопределенность. Катастрофа могла произойти на неделю или на месяц позже, другими могли стать нюансы, но общая канва была заложена задолго до "горячего августа". Напрашиваются сравнения с событиями весны 1992 года. Тогда отряды моджахедов тоже без боя вошли в Кабул, свергнув правительство Демократической Республики Афганистан (ДРА) во главе с Мохаммадом Наджибуллой. Однако в том случае с момента вывода советского контингента прошло больше трех лет, а падению ДРА предшествовали полная блокада режима (Москва ввела эмбарго в январе 1992 года) и открытое предательство военачальников. В то же время боевики щедро спонсировались Пакистаном, США, Саудовской Аравией и другими странами.

Положение нынешнего режима выглядело не в пример выгоднее. Оно находилось на внешнем содержании: свыше 80 процентов бюджета формировалось за счет зарубежной помощи. На оснащение афганских силовых структур Вашингтон потратил почти 90 млрд долл., и они казались грозной силой. Свыше 300 тыс. личного состава, 167 единиц боевой авиации, более тысячи машин бронетехники, шесть батальонов вымуштрованного спецназа! По сравнению с этой мощью 50 тыс. боевиков, вооруженных преимущественно легким стрелковым оружием, представлялись чем-то игрушечным.

В действительности дела обстояли с точностью до наоборот. Состояние противостоявших талибам сил оценил Аттикулла Амархейль - бывший офицер армии ДРА. По его словам, большинство нынешних новобранцев неграмотны, вся их военная подготовка длится 6-8 недель. Становясь "пушечным мясом", они либо погибали в первых же боях, либо дезертировали. Другие свидетельства не менее красноречивы. "У армии нет мотивации бороться за коррумпированное правительство. За что драться солдатам? Их даже не кормят как следует!" - незадолго до падения Кабула признал политик Ахмад Вали Масуд.

Здесь нет преувеличения. Военнослужащие и полицейские не получали денег по полгода, а то и дольше. Силовые ведомства испытывали дефицит в материально-техническом обеспечении, включая топливо и транспорт. Это срывало даже операции спецназа, заставляя отступать из отбитых у боевиков районов.

"Все пропитано ложью"

Формально положение было блестящим. На те же транспортные средства и строительство военных объектов направили почти 8 млрд долл. Однако, как выявила проверка специального генерального инспектора по восстановлению Афганистана, только 1,2 млрд было использовано по назначению. Занимающий этот пост Джон Сопко в течение многих лет бил в набат по поводу ужасающего положения, но от него отмахивались, как от назойливой мухи.

Не далее как в марте чиновник-аудитор сообщал о неспособности афганского руководства обеспечить проведение боевых операций за счет собственных ресурсов. Среди причин Сопко выделил повальную коррупцию, отсутствие надзора за выделяемой помощью, провалы в социально-экономическом развитии и наркоторговлю. Разрыв между фактической и декларируемой численностью армии составил 59 тыс. человек, в ряде южных провинций до 70 процентов личного состава полиции существовали на бумаге. Выделяемые на них средства оседали в карманах. "Нет ничего удивительного, насколько быстро рушатся афганские вооруженные силы, - подытожил Сопко в июле. - Пентагон знал о положении в армии, где коррупция проникла до уровня патрулей. Но все пропитано ложью, существуют серьезные сдерживающие факторы, мешающие говорить правду".

Бегство президента Ашрафа Гани с миллионами долларов стало лишь "вишенкой на торте" коррупции. Но ее размах был бы невозможен без соучастия американской стороны. В отчетах генерального инспектора содержится свыше трехсот эпизодов гигантских афер. Так, из закупленных за 550 млн долл. двадцати военно-транспортных самолетов G222 шестнадцать сразу оказались непригодными и были проданы на металлолом. Огромные средства потратили на оснащение системами видеонаблюдения блокпостов, не имеющих даже доступа к электричеству. Нельзя не вспомнить легендарную автозаправочную станцию в Шибиргане, строительство которой, по документам, обошлось в 43 млн долл.! Изучив расходование только половины из выделенных на "развитие Афганистана" 134 млрд долл., аудитор установил, что как минимум 19 млрд были потеряны "из-за растраты, мошенничества и злоупотреблений".

Прогнившая система ожидаемо рухнула при первом же толчке, тем более что, по данным СМИ, талибы вели тайные переговоры с армейским и политическим руководством с начала прошлого года. Как итог, к ним без боя перешли провинции, считавшиеся оплотом правительства. В Герате соглашение с боевиками заключили губернатор, силовые ведомства и самая влиятельная в регионе партия "Исламское общество Афганистана" во главе с Исмаилом Ханом. Сдача Самангана стала возможной благодаря переходу на сторону противника главы местного ополчения Асифа Азими. Таджик по национальности, он до 2001 года занимал видные посты в противостоявшем талибам "Северном альянсе".

Подобные факты обнажают серьезные отличия от ситуации 1990-х годов. Тогда "Талибан"* был, по сути, националистическим движением пуштунов, боровшихся за главенство в политической системе. Линия фронта совпадала с этническими границами. Афганские таджики, узбеки и хазарейцы, в сумме составляющие половину населения, поддержали "Северный альянс". В результате талибам так и не удалось получить полный контроль над страной.

За прошедшие с тех пор 20 лет произошло размывание этнической составляющей. Талибы стали восприниматься как борцы с интервенцией и коррумпированным кабульским режимом. В их ряды влилось немало представителей других народов. Этому способствовал углублявшийся экономический кризис. В 2007-2018 годах уровень бедности вырос с 36 до 54 процентов. За время пандемии ситуация только ухудшилась. По данным ООН, острый гуманитарный кризис затронул 18 млн человек - почти половину жителей, число голодающих за год выросло вдвое. Грамотность среди взрослого населения составляет 43 процента, причем среди женщин грамотных меньше 30 процентов. Единственное, в чем преуспела страна, - это в производстве опиума, увеличившемся за двадцатилетие со 185 до 9140 тонн в год. И это при том, что США потратили на "борьбу" с этим злом почти 9 млрд долл.!

Под оккупацией страна воспроизвела в миниатюре глобальную капиталистическую систему. Благами развития пользовалась мизерная кучка граждан, связанных с интервентами и имеющих доступ к коррупционным кормушкам. Остальные продолжали жить в беспросветной нищете, видя в талибах последнюю надежду на справедливость. "Когда речь заходит о правах женщин и меньшинств, "Талибан"* - настоящее зло, - признает афганский аналитик Рахматулла Амири. - Но в отношении коррупции, безнаказанности, уровня справедливости и безопасности - все наоборот".

Тревожное будущее

Впрочем, одно дело - борьба с пороками и другое - созидательная программа. Опыт правления талибов в 1996-2001 годах и их деятельность на освобожденных территориях не дают уверенности в том, что они смогут облегчить положение простых жителей. Вся экономическая политика движения заключалась в сборе налогов ("ушр" - с урожая, в том числе мака, и "закят" - с имущества), которые затем шли на военные нужды, выплаты пособий вдовам, инвалидам и т.п. Как и рухнувший режим, талибы зависят от зарубежной помощи. По некоторым данным, приток средств из Пакистана, Саудовской Аравии и других стран достигает 250 млн долл. в год.

Туманным остается политическое будущее. В эйфории от быстрой победы талибы объявили себя ни много ни мало вершителями судеб мира. В изданной декларации они заявили о разгроме "трех крупнейших империалистических держав". По их словам, сначала афганские борцы за свободу привели к краху Британскую империю, затем "стерли с карты мира советский колониализм", освободив "подчиненные ему страны". Теперь настал черед Америки, которая "с треском проиграла афганскому сопротивлению".

В этом головокружении забываются обещания "создать инклюзивное правительство с участием всех групп населения", не мстить противникам и гарантировать права женщин. Из страны поступает все больше сведений о кровавых расправах. В Бамиане - неофициальном центре ираноязычного народа хазарейцев - снесен памятник полевому командиру Абдуле Али Мазари, казненному талибами в 1995 году. Являясь шиитами, хазарейцы опасаются новых этнических чисток.

Разворачивается сопротивление, возглавляемое вице-президентом Амруллой Салехом и сыном погибшего лидера "Северного альянса" Ахмадом Масудом. Их силы контролируют провинцию Панджшер, заняли часть соседнего региона Парван и перекрыли стратегическую автотрассу в районе тоннеля Саланг.

Сам "Талибан"* состоит из нескольких фракций. После смерти основателя движения - Муллы Омара - они вступили в жестокую конфронтацию друг с другом. Достигнутый затем компромисс грозит рассыпаться теперь, после прихода к власти. Лидерами конкурирующих группировок могут стать нынешний эмир "Талибана"* Хайбатулла Ахундзада и его заместители - Абдул Гани Барадар, Мохаммад Якуб и Сираджуддин Хаккани. Последний руководит по факту независимой организацией - "Сетью Хаккани"*.

Помимо нее, в стране действуют другие группировки, укомплектованные преимущественно иностранными боевиками. По данным июльского доклада Совбеза ООН, таковых насчитывается примерно 10 тыс. Две трети из них - выходцы из Пакистана, остальные прибыли из Центральной Азии и с Ближнего Востока. Например, "Аль-Каида"* активна на юге и востоке страны, действуя в тесной связке с "Сетью Хаккани"*. Там же расположены базы движения "Техрик-е Талибан"*, ведущего борьбу с пакистанским правительством.

Успеху талибов на севере страны способствовал альянс с местными исламистами. Пять уездов провинции Бадахшан находятся под контролем "Джамаат Ансаруллах"*. Им командует Махди Арсалон (он же Мухаммад Шарифов), родившийся в Таджикистане. Выходцами из республики являются большинство его соратников. В бадахшанском уезде Джурм расположена главная база Исламского движения Восточного Туркестана (ИДВТ)*, состоящего из уйгуров и нацеленного на отторжение от Китая мусульманских районов. По данным ООН, зонами действия группировки являются также провинции Нуристан, Фарьяб и Кабул. Недавно ею был выпущен видеоролик с демонстрацией тренировок боевиков и призывом к джихаду. Отмечается активизация Исламского движения Узбекистана*, а также "Исламского государства"*. После разгрома в восточных регионах страны боевики последнего сосредоточились на севере (Бадахшан, Кундуз, Сари-Пуль, Баглан).

Открытые талибами двери тюрем и несметное количество оружия только усилят эти группировки. Причем создать проблемы они способны и для соседних стран. Их пестрым составом могут воспользоваться силы капитала. Там не скрывают тревогу, что в Афганистане усилится влияние Китая и Ирана. Поэтому точку в афганской трагедии ставить рано.

* Организация, запрещенная в РФ.

Сергей Кожемякин