наш туземный либерализм – это уже сложившаяся, глубоко эшелонированная, хорошо институционализированная сила
Евгений Фатеев

Не очень понимаю, почему русских либералов называют светлолицыми. На самом деле, они уже давно не такие. Тем более как-то странно воспринимать современный русский либерализм, как пестрое сборище эдаких романтичных и порывистых студентов, интеллигентствующих дяденек и тетенек, обитающих в больших городах, художников и всяческих творческих личностей.

В сегодняшнем российском обществе уже есть, надеюсь, понимание того, что все зашло слишком далеко, но все же еще не все осознают, насколько далеко. Мне кажется, у нас не до всех дошло, что наш туземный либерализм – это уже сложившаяся, глубоко эшелонированная, хорошо институционализированная сила, параллельная нашей государственности. По сути, это либеральное государство в государстве, это некая властная вертикаль, параллельная имперской государственной вертикали. У этой силы огромное влияние. И речь даже не о стигматизации неких отступников и не о соцсетевом булинге тех, кто решился пойти супротив либерального племени "своих".

Необходимо признать, что в сегодняшней России сложилось эдакое параллельное государство с массой примет этого самого государства.

1. У этого государства есть министерство иностранных дел, есть всяческая блуждающая по заграницам шелупонь, которая окучивает иностранные институты, составляет проскрипционные списки, требует введения санкций против собственной страны. Кое-где этих подлецов слушают. И эта их работа выливается в настоящие волны громких и негромких, но институционального значения, решений.

2. У этого государства есть и свой неуловимый Минфин. В распоряжении этой либеральной невидимой институции имеется разветвленная финансовая инфраструктура. Есть криптовалюты, есть постоянная подпитка донатами по сложной и густой вязи финансовых каналов. Есть даже бюджет, который слагается из всевозможных субсидий от иностранных институтов на поддержку развития демократии, общественных инициатив и прочего. Наличествуют и вложения от отечественного бизнеса. По-партизански или с открытым забралом осваиваются и бюджетные деньги.

3. У этого государства есть очень влиятельное Министерство правды. Оно окормляет целый сонм медиа – и простых, и социальных. У него есть важный дисциплинарный ресурс – они способны инициировать закрытие патриотических, иных каналов в Youtube и Facebook, Инстаграме и Твиттере…Они являются держателями дискурса о современности. Нет-нет, они не сами его создали и учредили, но являются патентованными пользователями.

4. У теневого либерального прокси-государства есть свой теневой Минкульт, очень сильный и влиятельный. И этот Минкульт у нас реально, последовательно реализует самую настоящую культурную политику. Наше государство такую политику не реализует.

5. Теневое Министерство образования буквально поработило государственную образовательную инфраструктуру. Причем очень задешево, не беря на себя издержки на ее поддержание.

6. У этого либерального прокси-государства есть даже армия. И это армия украинских бандеровцев. А еще в его распоряжении целый ансамбль зарубежных спецслужб.

Странное дело, но у нас никто так и не посчитал объем экономики русского либерализма. А зря. Это могут быть весьма внушительные цифры. И эти цифры могут потянуть на некоторую долю нашего ВВП. И это упрямый факт. Не устаю повторять о том, что в нашей стране сложился самый настоящий рынок нелюбви. Причем главным игроком, эмитентом на этом рынке является наше государство. И этот рынок очень хорошо построен. На этом рынке случаются слияния и поглощения, внушительные эмиссии, взрывной рост и крушения капитализации. У этого рынка почти трехсотлетняя история, давно сложившиеся традиции. Эта символическая и даже монетарная экономика нелюбви к своей стране очень живучая. Сейчас в этой экономике наметился некоторый кризис, но сама она не повержена, столпы ее живы-здоровы, институциональный ландшафт ее остался.

Необходимо крайне трезво оценивать это странное, параллельное ино-государство. Оно живет, оно пульсирует, оно строится, оно защищается, оно обрастает институтами. У этого ино-государства уже есть весьма ощутимая ино-экономика, ино-медиа-среда, ино-власть, ино-культура, ино-инфраструктура признания, ино-картина социального мира.

Не осознавать серьезность сложившейся ситуации – преступно, недальновидно, несерьезно, просто инфантильно.

Можно даже говорить о том, что огромный имперский аппарат советского русского государства наша постсоветская российская государственность еще не освоила, не присвоила до конца. И ей приходится конкурировать с либеральным ино-государством за эту огромную махину. И борьба эта идет с переменным успехом.

Номинальное государство не обладает самым важным сегодня – ценностным человеческим активом. Именно этого актива у нашего номинального государства как раз и нет, или исчезающе мало. Наше номинальное государство совершенно не умеет иметь дело с реальными людьми. Не административно описанными ненастоящими, а из крови и плоти людьми с их грехами и грешками, с их высокими и низменными мотивами, с их запросами на "хорошо" и "плохо", "красиво" и "успешно".

Нашему номинальному государству следует осознать всю глубину и непростоту проблемы. Нашим высшим чиновникам нужно хорошо и сильно испугаться. Все это уже не шуточки. Все это уже очень далеко зашло. Боюсь, совсем скоро просто некому будет оценить новопостроенные дороги и мосты, ракеты и ледоколы, атомные электростанции и прочее. Боюсь, в последние годы кое-что изменилось. Уже не работает обычная экстраполяция нашей властью собственного экономического фундаментализма на всех россиян. Многие из них уже "испорчены" "снами о чем-то большем". Пора учиться работать с этими снами. Пора учиться ткать эти сны, взбивать перины, на которых эти сны рождаются.