АНТОН ВЕСЕЛОВ | 16.10.2021 |

Вечером 10 октября в Ираке закрылись последние избирательные участки – голосование по кандидатам в новый состав парламента завершилось. Событие для страны безусловно неординарное, поскольку выборы проводились по новому закону, которым в избирательный процесс внесены значительные изменения. Произошло дробление избирательных округов (вместо 18 их стало 83), отменено голосование по партийным спискам. Из 329 мест в парламенте 320 мест распределяются по административно-территориальным единицам в зависимости от численности населения, остальные девять выделяются этноконфессиональным меньшинствам. Установлено, что не менее четверти мандатов должны получить женщины.

По решению премьер-министра Мустафы аль-Кязыми выборы были досрочными, на полгода раньше оговоренного законом срока, и этот шаг является не только решительным, но и довольно рискованным. Вполне вероятно, что инициаторами стали западные политтехнологи – не стоит забывать, что нынешний глава правительства почти 30 лет провел в эмиграции в Великобритании и США. Бывший журналист и правозащитник, по возвращении в Ирак он стал главой национальной разведки, а затем премьер-министром.

Ирак не только обладает колоссальными запасами энергоносителей, эта страна занимает важное геостратегическое положение, находясь в эпицентре происходящих в регионе событий и будучи превращеной в арену противоборства за влияние. Главными игроками являются США и Иран, но на политику Багдада пытаются влиять и другие (Саудовская Аравия, Турция, даже Кувейт), а основным бенефициаром норовит стать Израиль.

24 сентября в столице курдской автономии г. Эрбиле состоялась конференция под названием "Мир и восстановление". Мероприятие было организовано базирующимся в Нью-Йорке Центром мирных коммуникаций, выступающим за нормализацию отношений между Израилем и арабскими странами. В работе приняли участие около 300 человек, включая местных политиков, шейхов племен из провинций Багдад, Нейнава, Анбар, Вавилон и Салах эд-Дин, а также лидеры ряда молодежных движений. В итоговой петиции они публично призвали к полной нормализации отношений с Израилем, последовав примеру ОАЭ, Бахрейна, Судана и Марокко (до 2020 года Израиль имел дипломатические отношения только с Египтом и Иорданией). Дата была выбрана удачно, и скандал получился громким.

Правительство Ирака выступило с гневным заявлением о "твердом неприятии этих нелегитимных встреч людей, представляющих только самих себя". Правительство подчеркнуло, что концепция нормализации отношений с еврейским государством "конституционно, юридически и политически" неприемлема: "...хотим повторить нашу последовательную историческую позицию, основанную на поддержке справедливого дела палестинцев и защите их права на независимое государство со столицей в Восточном Иерусалиме". В канцелярии президента Ирака Бархама Салеха заявили, что "отвергают любые попытки установить отношения с Израилем". Известный политик-популист Муктада ас-Садр назвал конференцию "сионистским террористическим собранием" и призвал арестовать всех его участников. Федеральные власти объявили также, что "следственный суд первой инстанции выдал ордера на арест трех активных участников конференции, правовые меры будут приняты и против остальных, как только станут известны их полные имена".

Что касается реакции в Эрбиле, то МВД регионального правительства Курдистана сообщило, что конференция была проведена "без ведома и участия местных властей и никоим образом не отражает их позицию". Трудно сказать, чего здесь больше – лукавства или издевки? Хорошо известно, что курдская автономия и Израиль поддерживают тесные связи в самых разных областях и активно развивают сотрудничество, причем вполне официально – достаточно вспомнить визит в Тель-Авив вице-президента и министра сельского хозяйства Иракского Курдистана в начале 2013 года, и это не единичный случай. Существуют многочисленные последователи теории, что иудеи и курды суть ближайшие родственники с незапамятных времен. К примеру, эту точку зрения отстаивает Ю.Р. Дасни, директор московского Института езидской истории и религии.

3 октября, когда шум поутих, израильский министр регионального сотрудничества Иссави Фрей сообщил, что Ирак находится на пути к тому, чтобы стать следующей страной, нормализующей свои отношения с Израилем. Буднично флегматичное заявление израильского министра обьяснимо: он знает, что некоторые иракские политики, бизнесмены и журналисты федерального уровня не гнушаются иметь негласные отношения с Тель-Авивом и рассчитывают на получение весомых дивидентов.

Заитересованность внешних сил в развитии политической ситуации в Ираке очевидна. Группа стран (США, Великобритания, ФРГ, Канада, Италия, Финляндия, Дания, Нидерланды, Норвегия, Швеция, Австралия и Новая Зеландия) выпустили совместное заявление: "В ответ на просьбы иракского народа были мобилизованы значительные ресурсы в поддержку свободных и справедливых выборов". Примечательно, что еще в мае 2020 года (то есть до принятия в Ираке нового закона о выборах) СБ ООН расширил мандат миссии ООН в Ираке, дополнив пунктом "оказание помощи в проведении выборов". В миссии была создана специальная структура, которая "является крупнейшей в своем роде в мире, в ней в пять раз больше сотрудников ООН, чем во время предыдущих выборов 2018 года". Уместно напомнить, что первые после свержения Саддама Хусейна выборы в январе 2005-го были состряпаны специальной группой всего из трех десятков сотрудников, которые применили лекала Политического департамента ООН при полной поддержке оккупационной администрации.

Специальный представитель Генсека ООН по Ираку Жанин Хеннис-Пласшерт гордо отрапортовала, что, помимо указанной группы, в начале октября в страну прибыли 800 наблюдателей ООН. "В результате технической помощи, предоставленной миссией ООН иракской ЦИК и соответствующим учреждениям, выборы будут совсем другими", – подчеркнула она "технический аспект процесса голосования". Большое количество международных наблюдателей направили также ЕС и Лига арабских государств.

Колорита добавило сообщение о том, что Чехия, Эстония и Словакия пожертвовали около 334 тыс. долл. Службе ООН по вопросам противоминной деятельности (UNMAS) на гуманитарную деятельность по разминированию в Ираке. Для справки: стоимость разминирования одного квадратного километра превышает 350 тыс. долл., так что выделенные средства пошли фактически на пиар упомянутых стран.

Вернемся к собственно выборам. В стране с навязанной демократией, они проходили в условиях, приближенных к боевым. Были полностью закрыты внешние границы, ограничено передвижение между провинциями, запрещены массовые мероприятия, закрыты все торговые точки. Для обеспечения безопасности были привлечены более 250 тыс. военнослужащих, полицейских и сотрудников спецслужб, то есть почти весь личный состав силовых ведомств. Серьезных инцидентов отмечено не было, но иракцы по этому поводу мрачно шутят: "Даже террористы не проявили к выборам никакого интереса".

Несмотря на массированную агитационную кампанию организаторов, явка оказалась самой низкой за всю историю парламентских выборов "нового демократического Ирака" (нынешние выборы – пятые). Лучше всего обстановку характеризует фраза: "Голосование на фоне отчаяния и апатии". Даже такой известный в стране политик, как бывший премьер-министр, лидер блока "Национальный альянс" Айяд Алляви отметил: "Коррупция, незаконное оружие в руках ополченцев и разных группировок, политические деньги и региональное вмешательство являются причинами того, что в Ираке нет подходящей избирательной среды". Он отметил, что "от восьми до девяти миллионов иракцев живут за границей, плюс внутренние переселенцы – от десяти до одиннадцати миллионов иракцев лишены права голоса!", и снялся с предвыборной гонки.

Вопреки утверждениям главы миссии ООН в Ираке, "техническая составляющая" процесса голосования дала сбой. Назначенная на полдень 10 октября итоговая пресс-конференция ЦИК неоднократно откладывалась и обнародованные данные о явке вызвали возражения наблюдателей: "международные миссии не уверены в том, что итоговая явка избирателей составляет 44%". Бывший глава иракского избиркома Адель аль-Лами выступил с развернутым обращением, в котором отметил, что число проголосовавших составило около 9 млн, то есть не более 33,4% от имеющих право голоса 26,9 млн граждан страны. В Багдаде и вовсе проголосовало менее трети зарегистрированных избирателей. В итоге сошлись на цифре 41%, но главное не это.

Движение Муктады ас-Садра, который первым осудил выборы, а затем решил в них участвовать и стал активно призывать к этому остальных, получило 73 мандата – на 19 больше, чем по итогам выборов 2018 года. Успех объясняется просто: в предвыборном штабе клирика учли, что в 2021 году право голоса впервые получили те, кто не застал эпоху Саддама Хусейна. Молодое поколение выросло в условиях постоянного насилия и падения уровня жизни, стало свидетелем гражданской войны и грызни новых политических элит. Именно они стали обьектом интереса агитаторов-садристов, причем предпочтительно в самых неблагополучных районах: там голоса просто покупались, причем недорого – за обещания помочь с едой и одеждой и обеспечить безопасность.

Предвыборные плакаты садристов в районе, где люди не имеют элементарных условий. Здесь М. Ас-Садр искал и нашел необходимую поддержку

Предвыборные плакаты садристов в районе, где люди не имеют элементарных условий. Здесь М. Ас-Садр искал и нашел необходимую поддержку

Сторонники М. ас-Садра празднуют победу

Сторонники М. ас-Садра празднуют победу

Бесспорным достижением западных планировщиков является сокрушительное поражение радикальных шиитских проиранских группировок. Альянс "Фатх", ранее являвшийся вторым по численности блоком в парламенте с 48 мандатами, получил лишь 14 мест. Лидер блока Хади аль-Амери уже заявил: "Мы не признаем эти результаты и будем их обжаловать", а одна из самых воинственных группировок "Кятаиб Хезболла" назвала прошедшие выборы "самой крупной аферой и грабежом". Коалиция "Государство закона" во главе с бывшим премьером Нури аль-Малики, также ориентированным на Тегеран, получила 37 мест (против 25), однако его сделанные в августе заявления о готовности вновь занять пост главы правительства вызывают у многих иракцев недобрый смех.

Впрочем, политические блоки, известные своими тесными связями с Ираном, довольно быстро оправились от шока и начали интенсивные консультации с целью формирования альянса. Речь идет о том, кто возглавит правительство, а потому ставки очень высоки. Борьба только начинается. 14 октября Муктада ас-Садр распорядился о формировании комитета для переговоров с другими политическими блоками и будет пытаться продвинуть на пост премьера своего ставленника. В этих условиях резко повышается значение тех, кто может повлиять на искомый результат, поэтому особое внимание сейчас будет уделено работе с прошедшими в парламент суннитскими депутатами, представителями Курдистана (32 мандата), а также независимыми представителями ранее неведомых молодежных движений (например, "Имтидад"), которые получили суммарно почти 40 мест.

По итогам выборов второе место занял суннитский альянс "Такаддум" во главе с бывшим спикером парламента Мухаммедом аль-Халбуси (41 место), однако и здесь не все безоблачно: протурецкое суннитское движение "Проект национального спасения" потерпело фиаско, а его лидер, также бывший спикер парламента Усама ан-Нуджейфи, и вовсе лишился депутатского мандата. Стоит напомнить, что пост премьер-министра в нынешнем Ираке может занять только шиит, и это безусловно добавляет интриги.

Триумфом демократии явилось избрание в новый парламент 97 женщин, что на 14 больше выделенной квоты. Это обстоятельство с упоением обсасывается в западных СМИ, но там предпочитают не упоминать, что в Мосуле депутатом парламента был избран Халед Султан. Его отец, генерал-полковник Султан Хашим Ахмед, был последним министром обороны при Саддаме Хусейне и одним из ключевых функционеров режима. Активный участник ирано-иракской войны, операции в Кувейте, отражении агрессии в 1991 и 2003 годах, он умер в прошлом году в тюрьме, где провел 17 лет: марионеточный суд приговорил его к смертной казни, но исполнить приговор не решились. Генерала похоронили со всеми почестями при огромном стечении народа, и нельзя исключать, что маятник, достигнув крайней точки, уже начал движение в обратную сторону.