"Власти нас предали"

После падения Кабула и захвата власти в Афганистане движением "Талибан" (признано террористическим и запрещено в РФ) тысячи бывших афганских военных остались без работы. Многие из них сложили оружие и сдались победителям. Но часть бывших солдат и офицеров до сих пор вынуждена скрываться, опасаясь репрессий со стороны новых властей. Свою историю "МК" рассказал афганец, несколько лет прослуживший в армии. Теперь он прячется от талибов, которые заочно приговорили его к смертной казни.

Это одно из самых необычных интервью, что мне когда-либо приходилось брать. Мой собеседник скрывается где-то на территории Афганистана, опасаясь преследования со стороны талибов. Выйти на контакт удалось, благодаря его родственникам, которые живут в Москве и Кабуле. Они передавали мои вопросы собеседнику, а потом пересылали ответы. На ожидание уходили дни.

Чтобы не подвергнуть опасности жизнь моего "собеседника", его настоящее имя не называю. Его ищут для того, чтобы казнить. Сознательно опущены некоторые даты, географические названия и имена.

Салим служил в одном из подразделений афганской армии. Связать жизнь с карьерой военного пришлось из финансовых соображений – в армии пусть и не всегда стабильно, но платили.

- Когда мне исполнилось 16 лет, я стал думать, как могу помочь родителям, а потом создать свою семью. Чтобы она не нуждалась. Поскольку армию поддерживали американцы, НАТО, там платили. Я слышал от солдат, что офицеры получают нормальное жалование, их уважают, им дают красивую форму. Поэтому я решил пойти в армию. Мне казалось, что в этом нет ничего особенного трудного. В моей семье все владели оружием так или иначе. И они одобряли мой выбор.

- Вас обучали американские инструкторы?

- Были инструкторы-афганцы, были иностранцы. Одни постоянно служили в Афганистане, другие приезжали на время, проводили некоторые занятия и уезжали. Иногда они занимались очень странными вещами. Например, учили нас обращаться с оружием, которого у нас не было. Или проводили занятия по первой помощи, хотя у нас не было средств, чтобы оказывать такую помощь в полевых условиях. Были полезные занятия, когда нас учили, как воевать в доме, в поле. Это были полезные знания. Мы шутили, что они учат нас танцевать, потому что показывали - ты будешь там, ты - там, двигайтесь по очереди. Я хочу сказать, что наша подготовка все четыре месяца была правильная. Просто иногда мы не понимали, что происходит.

- Вас отправили воевать с талибами сразу после окончания обучения?

- Нет. Тогда была не такая плохая ситуация, поэтому нас сначала отправляли служить на блок-посты. То есть мы останавливали машины, проверяли, кто едет, зачем, куда. Искали оружие. Иногда у нас была информация, что проедет кто-то, кого нужно обязательно задержать. Иногда к нам присылали коммандос, которые умели задерживать так, чтобы не началась стрельба. Но мы и сами кое-чему учились.

- Когда впервые приняли участие в боевых действиях?

- Примерно через полгода службы на посту. Нас вызвали для участия в облаве. Один район полностью закрывали, потом туда входили коммандос – спецназ - на технике, искали укрытия "Талибана" или других групп, вскрывали тайники. Когда проходят такие операции, многие хотят скорее покинуть район. Наша задача была - проверять их, смотреть, чтобы не было талибов. Иногда они даже надевали женское платье, чтобы пройти через кольцо оцепления. В тот раз на нас вышла группа бандитов, они хотели уйти от облавы и попали на нашу засаду. Мы вели бой с час, потом они сдались, потому что у них было мало боеприпасов. Мы убили несколько человек. Они думали, что нарвались на серьезные войска. Если бы они знали, что это наш первый бой, то, может, попробовали бы прорваться. Нам повезло.

- Часто приходилось участвовать в боевых действиях?

- В конце 2019 года ситуация стала сильно ухудшаться. Талибы не стали воевать лучше, они стали наглее. Атаковали наши посты, казармы. Расстреливали одиночные машины или целые колонны. Очень трудно вести такую войну. У нас американские военные машины, они очень тяжелые. Если мы попадаем в засаду, их трудно развернуть. Боевики редко принимали бой. Нападут, выстрелят и уйдут. Если это считать боевыми действиями, тогда я участвовал в них часто. Штурмом зданий или горных укрытий занимались коммандос. Потом стали привлекать и нас, когда коммандос стало недостаточно.

- Как вы отнеслись к тому, что американцы уходят из Афганистана?

- Сначала - никак. Мы знали, что мы сражаемся лучше талибов. Что если равный бой, мы их давим и они бегут. Поэтому мы не боялись. Иногда бывало так, что мы несколько дней окружали какую-нибудь группу талибов, наносили им потери. Потом к нашему командованию обращались американцы и говорили, чтобы мы прекратили атаку. Что они обещали талибам перемирие в этом районе и что мы должны дать им уйти. Так было несколько раз. Мы думали, что без американцев было бы лучше. Потом стали понимать, что все не так просто. Как-то стало ясно, что наши власти не хотят воевать.

- Когда вы это решили?

- Где-то в середине весны они начали стягивать лучшие войска к столице или большим городам. Но чаще - к окрестностям Кабула. Многие районы остались вообще без прикрытия армии. Тогда мы считали, что власти хотят укрепиться в центре страны и это было бы умно. Но оказалось, что они просто оттягивали время, чтобы успеть собраться и улететь. В полиции было много людей, которые покрывали наркоторговцев. Те платили им деньги. Дальше деньги шли наверх до самого правительства, которое жило с этого. У них было много денег, много вещей, которые они грузили на самолеты несколько месяцев подряд. Пока на фронте погибали наши друзья и братья. Так получилось.

- Почему многие солдаты складывали оружие и сдавались в плен талибам?

Началась активная фаза учений ОДКБ

- Почему никто не говорит, что раньше часто бывало иначе. Талибы, попадая в проигрышную ситуацию, всегда сдавались. Иногда их было больше, чем нас. Потом многим стало ясно, что нам не за что воевать. Потому что все видели, что помощи ждать неоткуда, что за их жизни никто не заступится, не выкупит их. Зачем тогда сражаться? Многие из тех кто сдался - это неопытные солдаты. А офицеры часто были повязаны с талибами, если долго служили в одном месте. Была такая шутка, что днем - власть солат, ночью - власть талибов. Так было во многих уездах. Они не мешали друг другу зарабатывать, запугивать население. Поэтому офицеры легко переходили на другую сторону.

- С вашим подразделением произошло то же самое?

- Нет. Мы были готовы до последнего защищать Кабул. К нам приезжал чиновник из правительства, говорил речи, обещал много денег. Чтобы мы сражались. Мы были готовы. Но за последний месяц или даже больше - мы не встретили ни одного талиба. Мы видели тысячи беженцев, которые бежали в Кабул, думали, что там будет безопасно. Но нас не атаковали. Потом, за неделю до падения города примерно, мы узнали, что командующий войсками в нашем районе куда-то пропал. И некоторые его офицеры тоже. Остальные не знали, что делать. В штабе нам никто ничего не мог сказать. Потом вообще перестали выходить на связь с нами. Мы остались одни, и даже не знали, где сейчас враги, а где наши. Тогда мы решили,что сражаться дальше бесполезно. Отовсюду шли слухи, что талибы будут здесь уже завтра. Мы сломали часть машин, какие-то бросили, оставили оружие и военную форму. К счастью, у нас была обычная одежда. Мы разбежались. Я уже потом узнал,что дальше по трассе за нами были войска, которые не разбежались. Но когда пришли талибы - они просто сдались им. Так что мы никого не предавали.

- Талибы обещали амнистию для всех, кто сдастся им добровольно. Почему вы не воспользовались такой возможностью?

- Потому что они врут. Они отпускали только тех, кого забрали в армию силой или тех, кто оказал им услугу. Либо рассказал, кто из сослуживцев работал осведомителем на американцев, или что то подобное. Иногда они брали солдат на выбор, раздевали до пояса и долго пороли. Просто от скуки. Они называли это наказанием. Но они просто так издевались. Но это не самое страшное. Мы знали, что наш штаб, скорее всего, уже ими захвачен. Что наши документы, дела, имена - это все есть у талибов. Они знают, в каких операциях мы участвовали, скольких мы убили и арестовали. И поэтому было глупо ждать пощады. Среди нас были такие, кому вынесли приговор уже давно. Может, тогда они бы не смогли узнать это быстро, но потом бы точно нашли каждого из нас, кто бы вернулся в свой дом, и убили. Они убили очень многих, особенно из коммандос. Целые отряды сдавались, а их убивали. Они делают это без свидетелей. Только потом слухи идут, что этого ночью убили. Вломились в дом и увезли. Но за такие разговоры могут наказать.

- Сейчас прячетесь?

- После того, как мы решили разойтись, я скрывался. Потому что были деньги, можно было сказать, что я просто пытаюсь вернуться домой и заплатить за ночлег. Но я не решился идти домой. Талибы подозрительно относятся, если ты, взрослый мужчина, идешь один. Они задержат тебя, могут понять, что ты солдат и скрываешься. Поэтому я не пошел сразу домой и добирался очень долго. К счастью, на дорогах было много таких, как я. Несколько раз нас останавливали талибы. Если у кого-то были документы - они могли задержать надолго, но у большинства документов не было. Мне просто повезло, что меня не заподозрили. Потом добрался до родственников жены, дал знак своей семье. Теперь я прячусь на их земле.

- Почему вы не покинете страну?

- Это очень дорого стоит. Талибы берут с вас тысячу или две тысячи долларов, чтобы довезти до границы. Но потом они за тебя не отвечают. Переходи ее сам. А если у тебя нет денег, то ты никому не нужен по другую сторону. Никому не нужен с детьми, с женой. Бросить их тут я не могу, но надеюсь, что нам это удастся в итоге. Уйти вместе. Насколько я знаю, сейчас у талибов большие списки всех солдат и офицеров. По ним они ищут нас. Они навещали моих родных, но те сказали, что не видели меня и не знают, где я. Я знаю, что некоторых они отпускают. Может быть тоже за деньги. А других увозят и убивают. Они следят за бывшими военными. Хотя конечно никто из нас теперь не хотел бы воевать снова.

- Вы считаете, что вас предали?

- Нас предали власти. Не американцы, а чиновники, которые договорились с бандитами. Они отдавали им страну, а те не мешали им убегать со своими деньгами. Они не тронули ни одного самолета, ни одной машины, которые шли за границу. Американцы никогда не хотели сильного Афганистана, им просто было все равно на нас. Может быть, русские хотели сделать тут что-то как у себя, но это не всем нравилось. Талибы тоже не хотят сделать здесь что-то хорошее. Им все равно.

- Говорят, что талибы борются с наркоторговлей, наказывают преступников

- А кто не борется с конкурентами? Они сжигают чужие поля, казнят конкурентов. Чтобы самим продавать наркотики по своей цене. Чем меньше наркотиков - тем дороже их продавать. Вот и вся их цель. И они казнят других, потому что только они могут совершать преступления. Если ты из них, то тебе многое прощается. А если нет - ты как бы воруешь их право творить что угодно.

- Почему вы не пытались примкнуть к сопротивлению, например, к силам Ахмада Масуда?

- Масуд не мой родственник, я не из его друзей. Он дружит с европейцами, со своим кланом. Им он дает блага и помогает. Зачем ему такие, как я? Сейчас мы никому не нужны, но нам даже не дадут вернуться к простой жизни. Потому что талибы боятся, что мы сможем объединиться и воевать с ними.

- Какое будущее своей страны вы видите?

- Я не знаю. Мне кажется, что мало что поменялось, потому что люди не стали жить лучше или хуже. Стало хуже тем, кто раньше служил стране и думал, что это благо. Остальным все равно, пока есть какая-то пища и кров. Не знаю, что нас ждет дальше, но если бы я не был военным, то наверное не переживал того, что произошло.

Артемий Шарапов