О президентской власти на текущем этапе
Данияр Ашимбаев: Два года назад, что называется в разгар транзита, основные риски возлагались на кризис власти вследствие двоевластия, а от нового президента все ждали реформ. Теперь можно подвести некоторые итоги

Данияр Ашимбаев, turanpress.kz, 8 ноября

Градус общественного недовольства растет, но – какова его природа и несет ли он угрозу режиму? Попробуем разобраться.
Социологи фиксируют падение жизненного уровня населения, а статистики – рост доходов и стабильное развитие. Первые независимы и оттого пользуются большим доверием. Вторые – госслужащие, которые традиционно доверия не вызывают. Первые допускают, что низкую самооценку материального положения воздействует морально-психологические факторы, включая времена года. Вторые могут искажать и манипулировать цифрами только в определенных пределах. А моральный дух сейчас находится не в лучшей форме: карантинные меры, давящая статистика, постоянные информационно-экономические кризисы – картофельный, топливный, кормовой, боеприпасный, спортивный и т.д. Даже тех, кого они непосредственно не коснулись, воспринимают их в силу информационного давления сильнее и острее. Причем иногда кризис уже закончился, но об этом никому не сообщили, что провоцирует дальнейший негатив.
Общество устало, а государство его никак не хочет порадовать. Единственной морковкой стал периодический переход из "красной зоны" в "зеленую", но это процесс обратимый, нерегулярный и к тому основанный на статистических манипуляциях, что заметили давно уже практически все. А государство будто старается эту самую картину испортить окончательно: то идиотские высказывания министров, то не менее идиотские инициативы депутатов.
Между тем приближается декабрь – конец года и 30-летие независимости – время подводить определенные итоги.
Государство вопреки негативным прогнозам опять не развалилось, сумело пережить карантинный и прочие кризисы и даже показать рост в некоторых сферах (вырос также внешний долг, но вот уровень коррупции немного снизился).
Два года назад, что называется в разгар транзита, основные риски возлагались на кризис власти вследствие двоевластия, а от нового президента все ждали реформ.
Теперь можно подвести некоторые итоги.
Напряженность между "Ак Ордой" и Библиотекой действительно имела место – это было логически ожидаемо. Назарбаев, помнится, демонстративно удивлялся: зачем нужны новые планы, если есть Стратегия-2050. Токаев говорил, что при нем застоя не будет. Но напряженность больше шла по линии аппаратов, и если "Библиотека" удержалась от колкостей, но в "Ак Орде" пришлось заменить ряд чиновников, которые некорректно повели себя по отношению, скажем так, к наследию Елбасы. И вот мы видим, что Назарбаев не злоупотребляет статусом лидера правящей партии, которая имеет большинство в обоих палатах парламента и маслихатах, сформировала свое правительство (хотя видно было в январе с.г., что Елбасы настаивал на сохранении Мамина во главе правительства), а заодно начал процесс передачи председательства в АНК Токаеву. Говорю: начал, поскольку передача была анонсирована, но изменения в законы и указы внесены не были. Токаев ускорять процесс не собирается, чтобы не испортить впечатление.
Что касается партии, то технически можно было разыграть французский сценарий "сосуществования", но это могло бы подорвать авторитет президентской власти, в чем ни тот, ни другой не заинтересованы. При этом мы видим, что правительство Мамина, которое достаточно решительно взялось за все сферы, становится все менее популярным в силу нарастающих проблем, которые зачастую само собой создает. Особенно это заметно в социальной и экономической сфере. С другой стороны, Мамин, на мой взгляд, является сильным и компетентным премьером, который в отличие от предшественников достаточно грамотно руководит кабинетом в целом, не деля его на "любимчиков" и "врагов", и берет на себя ответственность за принимаемые решения. Решения, на мой взгляд, не всегда удачные, особенно в сфере здравоохранения, но на данный момент это наилучший вариант премьера из возможных (хотя некоторых вице-премьеров и министров спокойно можно отправить в отставку).
Мажилис в лице спикера Нигматулина с удовольствием прессует министров, которые исправно сами дают поводы к критике и издевкам, заставляя их лучше готовиться к дебатам, но с правительством в целом сохраняет достаточно уважительные отношения. Говоря об акиматах, то нельзя не отметить отсутствие таких фигур, как Нигматулин в маслихатах, что пошло бы на пользу и тем, и другим.
Говоря о кадрах, то Токаев исходит из двух правил.
Во-первых, уволить легко, а подобрать замену сложно. К примеру, назревшую давно смену мэров мегаполисов сдерживает тот факт, что основные претенденты занимают другие, не менее важные позиции, на которых, в свою очередь, нет адекватного резерва. В силу этого президент, которого сложно назвать неинформированным, старается максимально четко формулировать задачи, которые те или иные чиновники должны реализовать. Администрация со своей стороны проводит четкий мониторинг и старается жестко контролировать и работу акимов, и взаимодействие ветвей власти. Многие выражают недоумение сохранением акимов-пенсионеров, но при всех недостатках у них по определению больше опыта, чем у молодежи, и свои регионы они держат. Столица вежливо им тыкает на отдельные недостатки, но не переводя критику в публичную сферу. Понятно, что недовольство акимским корпусом исходит не только от населения, но и от потенциальных преемников, а эти фигуры не всегда приемлемы.
Во-вторых, Токаев более щепетилен по отношению к кадрам, назначенным за время уже его президентства. Понятно, что для него эти не просто "музейные экспонаты", но их ошибки для него более болезненны, поскольку решения по ним принималось уже им самим. Это относится и к руководителям министерства, агентств, регионов. Хорошо заметно по отношению к Трумову, который был снят после серьезного ухудшения дел во вверенной ему Мангистауской области. Президент воздержался от прямой критики в адрес экс-акима и даже назначил его сенатором, но, как представляется, другим своим назначенцам, допустившим сбои, такой "подушки безопасности" не будет. Счет, так сказать, уже открыт.
Токаев, нужно заметить, как профессиональный дипломат старается до конца сохранить дипломатичность в выражениях. Речи свои президент пишет сам и каждое слово тщательно продумано. Заметно, что за эти два года тональность президента начала меняться. По отношению к чиновникам стало больше жесткой конкретных поручений и указания сроков (остальное они не воспринимают как указание к действию). Появилось больше сарказма: президент местами стал откровенно "троллить" некоторых вице-премьеров, министров и акимов. А кроме того, стало ясно, что запас дипломатичности и терпения стал подходить к концу. Многие обратили внимание на пассажи из последних выступлений. "Все, кто сомневается в курсе главы государства, не справляется с работой, возможно, хочет каким-то образом отсидеться, уклоняется от выполнения поручений президента, мне кажется, должны уйти с занимаемых постов" (сентябрь). "Всех ответственных лиц нам нужно наказать. В конце концов, места для всех в колониях хватит" (ноябрь).
Президент неоднократно обращал внимание на такие проблемы, как создание фиктивных рабочих мест, отсутствие институциональной памяти, отсутствие концепции управления внешним долгом. Он часто заслушивает доклады и отчеты председателя Счетного комитета Годуновой, глав силовых агентств. Понятно, что информация, которая поступает президент и в его администрацию, не публикуется (как хотелось бы), но меры по ней принимаются. Что-то озвучивают контрольные органы, что-то – сам президент, что-то – его пресс-служба. Но значительный массив идет на накопление. Президент призвал к социологическим замерам для оценки эффективности работы аппарата и такие замеры, судя по его указам как критерии оценки прописаны, а судя по отчетам Счетного комитета, даже проведены. Цифры не публиковались, но явно влияют на решения. Можно даже обратить внимание на тот факт, что акимы, занимающие последние места в рейтингах ЦСПИ "Стратегия", вскоре оказываются в отставке.
Токаев не только оставляет себе свободу для маневра, но и дает возможность аутсайдерам время чтобы исправить ситуацию.
Те, кто ждет от него быстрых решений, должны понимать, что его воспитание и стиль в корне отличаются от Ельцина или Лукашенко.
Это легко заметно по реформе правоохранительной системы. Поручения даны, создана комиссия во главе с главой АП, которая провела большой объем работы и уже имеет определенные достижения. На данный момент эта работа продвинулась дальше всех остальных сфер, но системный пиар пока минимален: идет отработка большого числа правовых актов и обработка получаемого опыта.
Теперь о реформах. Два года, будучи членом НСОДа, я отмечал, что в обществе нет четкого понимания того, какие нужны реформы. Одни требуют усиления государственного регулирования, другие – большей либерализации. Одни выступают за мононациональный характер государственности, другие – в защиту интернационализма и гражданской идентичности. Одни – за тотальные выборы всех уровней власти, другие – за сохранение статус-кво. Одни – за свободный оборот сельхозземель, другие – против. Ни по одному вопросу нет 100%-ного консенсуса. И попытка движения в одну сторону сразу вызывает острое недовольство другой стороны.
Это было очевидно и в рамках работы НСОДа, и в рамках консультаций, которые президент и его команда проводит с экспертами и общественниками в узком формате. Это говоря о направлениях. Есть проблемы и самими реформами: реформы в последние годы шли такие, что результат требовал немедленной дальнейшей реформы, ибо получалось что-то неясное и неконкретное. Собственно, реформы ради реформ смысла не имеют. На самом деле, у государства и общества остался очень узкий коридор решений между внутренними и внешними факторами, а также слабый кадровый и организационный потенциал.
Население не хочет ни реформ, ни революций, разве – что списания кредитов, получения бесплатного жилья и социальных выплат. Чиновничество не хочет ничего делать в принципе, поскольку возможностей для коррупции объективно становится все меньше, а брать на себя ответственность за зарплату оно уже отучилось. Идеологи не могут придумать национальную идею, а экономисты – стратегию эффективного развития (может, и к лучшему). В экономической политике отсутствует контроль, но мы прекрасно понимаем, что усиление контрольных полномочий тех или иных институтов и работников является само себе коррупциогенным фактором.
По-хорошему, нужны не столько реформ, сколько аудит уже проведенных модернизаций, выявленных проблемных зон и методичное улучшение, совершенствование повседневной работы. Кадров, способных выполнить эту работу на "пятерку" слишком мало – мы в лучшем случае имеем дело с хорошистами и троечниками. И ни жесткий авторитаризм, ни абсолютная демократия, ни сменяемость власти толку по сути не дадут. В государстве и обществе нет ресурсов на такой скачок.
Кстати, говоря об экономике: и консерваторы и либералы сходились на дурной роли квазигоссектора. И тут как раз есть динамика. "КазАгро" упразднен, число операторов в сфере сельскохозяйственных и жилищных программ оптимизировано. При всей нелюбви к фонду "Самрук-Казына" нужно понимать, что его упразднение, во-первых, перевесит внешний долги, которые он наделал, на бюджет, а во-вторых, нацкомпании перейдут в ведение министерств, а это – по крайней мере, сейчас – не самый лучший вариант.
Все это и обуславливает политику Токаева и его команды: страна через голову уже не прыгнет, но может методично, без пафоса, несколько обустроить свою жизнь.