"СТРАШНЫЕ" ННО. ПОЧЕМУ В УЗБЕКИСТАНЕ НЕ РЕГИСТРИРУЮТ ПРАВОЗАЩИТНЫЕ ОРГАНИЗАЦИИ
Пятница, 10 Декабря 2021
10 декабря в мире отмечается Международный день правозащитника, но в Узбекистане о нем, за редким исключением, почти не знают. Властям это не интересно, а нескольким местным правозащитникам, пытающимся создать легально действующие негосударственные некоммерческие организации (ННО), сознательно не дают возможности их зарегистрировать.

Министерство юстиции, призванное регулировать сферу деятельности правозащитных ННО, основываясь на обеспечении соблюдения их прав и законных интересов, де-факто является первым нарушителем законодательства в этой сфере. Причем, нередко действуя вразрез с Основным законом, Минюст прикрывается статьями все той же Конституции. Использование неписаных внутренних установок, прямо противоречащих национальному законодательству и международным договорам, стало для него уже нормальной практикой. В итоге правозащитные ННО в стране можно пересчитать по пальцам.

ОТКАЗ В РЕГИСТРАЦИИ – ГАРАНТИЯ СПОКОЙСТВИЯ?
Несмотря на то, что 4 мая 2018 года в республике был принят прогрессивный на первый взгляд указ президента Шавката Мирзиеева, формально сводящий на нет основные проблемы в развитии третьего (гражданского) сектора, устаревшие и не отвечающие требованиям законодательные нормы, а также излишние бюрократические требования по регистрации некоммерческих организаций, и сегодня остаются главным препятствием к этому. Особенно в отношении ННО с правозащитным уклоном. Под различными предлогами им отказывают в регистрации именно по команде "сверху".

Почему некоммерческим общественным организациям нужна официальная регистрация? Прежде всего, - это показатель открытости и развитости гражданского общества в стране, а, согласно действующему законодательству, без официального учета в органах юстиции добровольные инициативные группы, которых и так катастрофически мало, не могут считаться действенными институтами гражданского общества. По части же регистрации таковых Узбекистан все 30 лет независимости - в "топе" позорных последних мест.

По информации правозащитника Николая Кунгурова, на протяжении многих лет безуспешно пытающегося зарегистрировать инициативную группу общественного объединения (ИГ ОО) "Демократия и право", в стране искусственно созданы препятствия для регистрации ННО, в особенности правозащитных. Так, за период с 1991 года по настоящее время были официально зарегистрированы всего 4 независимых объединения правозащитной направленности, – Комитет защиты прав личности (КЗПЛ), Общество прав человека Узбекистана (ОПЧУ), правозащитное общество "Эзгулик" ("Милосердие") и "Хукукий таянч" ("Правовая поддержка"). В то же время целому ряду правозащитных ННО в регистрации было необоснованно отказано.

По поводу неоднократного отказа зарегистрировать Общественное объединение "Демократия и право" Кунгуров подал жалобу в Комитет по правам человека (КПЧ) ООН.
Несмотря на то, что 15 сентября 2011 года были приняты Соображения КПЧ (специальные замечания по жалобам о нарушениях Международного пакта о гражданских и политических правах (кроме статьи 1) странами, ратифицировавшими Первый факультативный протокол к этому пакту – ред.) (за номером CCPR/C/102/D/1478/2006), эта информация не была доведена КПЧ ООН и государством до заявителя.

Попытки добиться исполнения рекомендаций КПЧ ООН через обращения к президенту РУз, в Минюст, Национальный центр по правам человека и прочие инстанции, включая обращение лично к представителю УВКПЧ (Хелена Фрезер), не принесли успеха: организация Кунгурова до сих пор не зарегистрирована.

1

Иллюстративное фото Газеты.uz

8 октября Николай Кунгуров подал заявление в Национальный центр по правам человека (НЦПЧ, по факту – бездействующая организация, которым руководит Акмаль Саидов) о передаче Соображений ООН в Верховный суд Узбекистана. Ответа нет, хотя прошло уже почти два месяца, и 9 декабря, в день окончания установленного срока ответа на заявление, правозащитник намерен подать жалобу в суд на главу НЦПЧ Саидова.

Казалось бы, ничего страшного в том, что потенциальная правозащитная организация, чьи цели и задачи включают в себя содействие и укрепление законности, защиту равенства и охрану прав и свобод всех граждан республики, мониторинг законодательной и правовой практики, подготовку рекомендаций в области прав человека для правительственных органов, отслеживание нарушений в этой сфере и, соответственно, оказание помощи их жертвам (согласно п. 2.1 ее подготовленного устава), стремится вести свою деятельность в рамках правового поля, нет. Однако, как показали долгие хождения по инстанциям в попытках зарегистрировать ННО, дело упирается вовсе не в "правильность" составления заявления или "грамотность перевода" текста на государственный язык.

По словам Николая Кунгурова, в начале августа 2003 года, в ходе подготовки к подаче заявления о регистрации своей организации "Демократия и право", он посетил Министерство юстиции для получения консультаций. Должностные лица, с которыми ему удалось встретиться, сообщили ему информацию из набора устаревших правил регистрации. Кунгуров напомнил им, что с недавних пор вступил в действие новый набор правил. В ответ он услышал, что "Минюст продолжает применять старые правила" (?!).

"Каково же было мое изумление, когда нашему другому члену организации, также посетившему Минюст для получения дополнительной информации о регистрации, открытым текстом было сказано, что "ни одно ННО, намеревающееся осуществлять свою деятельность в области прав человека, зарегистрировано не будет", - рассказывает отлично владеющий основами законодательства гражданский активист.

В письме-ответе Кунгурову из Минюста (первое письмо об отказе) сообщалось, что заявление о регистрации возвращается автору "без рассмотрения", хотя статья 23 Закона "О негосударственных некоммерческих организациях" (Закон об НПО) четко устанавливает лишь два возможных ответа на заявление о регистрации – либо дать официальную регистрацию НПО, либо отказать.

Заявления могут оставлять без рассмотрения, если они поданы без предоставления ряда документов или "при наличии обстоятельств, указанных в п. 2 Закона" (относительно содержания документов, подлежащих представлению в заявлении), или когда присвоенное название уже используется другим зарегистрированным общественным объединением.

Николай Кунгуров обращает внимание на юридическое заключение ташкентского отделения Ассоциации адвокатов Узбекистана, в котором, среди прочего, делается вывод о том, что, исходя из конкретных положений Закона об НПО и Закона "Об общественных объединениях в Республике Узбекистан", в его случае возврат заявления о регистрации "без рассмотрения" является незаконным. Между случаями, когда заявление о регистрации остается "без рассмотрения" и когда оно получает отказ, - большая разница.

В своих обращениях в ряд государственных и международных инстанций автор подробно описывает порядок регистрации в Узбекистане, включая пояснение в отношении возвращения "без рассмотрения", отмечая, что такое возвращение фактически равносильно отказу в регистрации.

В частности, Правила регистрации уставов общественных объединений были утверждены постановлением № 132 Кабинета Министров от 12 марта 1993 года. Парадоксально, что, с одной стороны, текст этих правил предполагает, что подобное возвращение "без рассмотрения" не может быть обжаловано, и ему неизвестно о других попытках подачи апелляции на такое возвращение, а с другой, - его апелляция на деле была заслушана, и вопрос о допустимости апелляции не поднимался властями.

Стоит ли удивляться, что предпринятые активистом три попытки заявить об официальном статусе организации завершились ничем. Логично предположить, что главный орган юстиции, бесстыдно нарушающий законы и конституционные нормы страны, руководствуется негласными командами правящей верхушки. Очевидно, руководству страны спокойнее спится и живется, когда население не озабочено требованиями об улучшении положения с правами человека.

ОТКАЗ В РЕГИСТРАЦИИ – ОТКАЗ СЛЕДОВАТЬ ЗАКОНУ
Другая история, подтверждающая сказанное выше, относится к попыткам зарегистрировать правозащитную организацию "Инсон хукуклари уйи" ("Дом прав человека"), предпринимаемым бывшим политзаключенным Агзамом Тургуновым. Он пытается осуществить задуманное на протяжении долгих 20 лет, но под разными несущественными предлогами ему отказывали в регистрации уже 9 раз (последний отказ – совсем недавно). Понятно, что правящую группу лиц пугает уже сама мысль реабилитации всех незаконно осужденных в стране (а такова суть деятельности создаваемой организации), которая логично потянет за собой клубок разоблачений по фактам фабрикаций уголовных дел узбекскими силовиками (т.е. опорой режима).

Поднимать вопрос о создании комиссий по реабилитации им невыгодно еще и потому, что это, кроме всего прочего, еще и миллионы долларов, которые государству придется изыскивать для возмещения материального и морального ущерба незаконно осужденным и потерпевшим от политических репрессий.

Бывают, однако, и редкие исключения. В конце марта 2019-го заявка правозащитной ННО "Восстановление справедливости", в которую входили, кроме уже названного Агзама Тургунова, также бывшие политузники Дильмурод Саидов и Агзам Фармонов, была отклонена как раз по формальным основаниям, касающимся процесса регистрации. Спустя год, под давлением международной общественности, власти Узбекистана все же зарегистрировали ННО с измененным названием ("Правовая поддержка") в составе Саидова и Фармонова.

К тому времени Агзам Тургунов, отсидевший на основании сфабрикованных обвинений в общей сложности 14 лет, по ряду причин отделился от них.

"Когда я сидел в 49-й колонии в Шайхали под Карши, я сам себе дал слово, что, если выйду живым и здоровым, то обязательно создам такую организацию – по примеру "Фридом Хауса", чтобы помогать всем невинно осужденным и их семьям. И, как только освободился, сразу же начал заниматься подготовкой необходимых документов", - рассказывал 69-летний правозащитник в июле этого года.

Первая правозащитная ННО, которую Тургунов пытался зарегистрировать после первой отсидки, называлась "Мазлум" ("Угнетенный"), и ему отказали в этом пять раз! После пятого отказа на приеме у тогдашнего министра юстиции Абдусамата Палван-заде он услышал, что зарегистрировать его организацию (при идеально составленных документах, со слов самого главы ведомства) невозможно по той простой причине, что в стране у нас, мол, нет угнетенных. При всей абсурдности ситуации с отрицанием наличия угнетенных разве нельзя было сказать об этом учредителю организации сразу, во время первого же визита, а не тянуть волынку?

Причины, по которым Минюст отказывает в регистрации Тургунову, образно говоря, из той же, что и у других, серии "потому что так надо", - под "соусом" самых нелепых и наглых предлогов.

Например, закон требует, чтобы при создании организации было 4 учредителя, а ему заявили, что количество учредителей, согласно некоему "внутреннему положению" (естественно, противоречащему закону: это нормативный внутренний документ), должно быть не менее 10 человек.

"Самое смешное – даже после того, как я нашел и указал не 10 даже, а все 17 учредителей, мне документы вернули обратно через несколько дней, приложив письменный отказ, где говорится, что я будто бы не указал ФИО и должности учредителей в своей будущей организации. Более чем странная аргументация, учитывая, что при подаче документов юристы сразу определяют, соответствуют они их требованиям или нет. К тому же, на минюстовском бланке указаны все интересующие пункты заявления, включая имена-фамилии и должности учредителей", - говорит Агзам Тургунов, который, наперекор всему, и впредь намерен бороться за реализацию своего конституционного права через официальную регистрацию ННО "Дом прав человека".

Комментируя необоснованные отказы в регистрации правозащитных объединений в Узбекистане, руководитель французской Ассоциации "Права человека в Центральной Азии" Надежда Атаева говорит, что многочисленные отказы Минюста – это показатель текущих реформ, объявленных президентом Шавкатом Мирзиеевым. И пока эти реформы не обеспечивают соблюдение конституционных прав в Узбекистане. Например, свобода собраний и свобода ассоциаций ограничиваются все последние тридцать лет.

Регистрация ННО – сугубо формальная процедура, в которой государство наделяет правом официальной деятельности, а участники ННО берут на себя ответственность вести правозащитную деятельность в рамках действующих законов. Однако чиновники СНБ и Минюста такую инициативу активистов гражданского общества воспринимают как крайне опасную. Поэтому отказы в регистрации выглядят, с одной стороны, абсурдно, а с другой - разоблачают фальшь заявлений власти о реформах.

"В Узбекистане чиновники принимают решение на основании негласных распоряжений, которые исходят от СГБ (Службы государственной безопасности, ранее Службы национальной безопасности – ред.), и эта практика удобна действующей системе власти, чтобы сохранять тотальный контроль не только над диссидентами, но и любым проявлением критики или протеста. Агзам Тургунов уже два десятка лет добивается официальной регистрации, а ему отказывают. Вот так эта власть убивает у большинства граждан желание быть свободными и выражать свое мнение", - высказала свое мнение правозащитница в беседе с Азиятеррой.

СНАРУЖИ БЛЕСТИТ, ИЗНУТРИ ТРЕЩИТ…
Обещанный Минюстом согласно постановлению президента Шавката Мирзиеева от 4 октября 2019 года проект Кодекса о ННО не отменил и не смягчил требования к их созданию – по сути все осталось прежним. Разве что с начала 2020 года снизились ставки госпошлины, взимаемой за госрегистрацию, и худо-бедно была внедрена ее электронная версия. А в остальном, по наблюдениям специалистов, авторы документа просто свели воедино все существующие законы и сохранили воздвигнутые ранее препоны.

При обсуждении данного документа специалисты обратили внимание на то, что он очень далек от того, чтобы ННО развивались "спокойно и комфортно" (чего стоит одно лишь обязательное согласование с Минюстом зарубежных поездок). По словам директора ННО "Институт демократии и прав человека" Сайеры Ходжаевой (заметим, созданной без всякой волокиты, ввиду близости учредителей к самой власти – ред.), Кодекс составлялся спешке, сами представители общественных организаций в этом не участвовали.

Она обращает внимание на сложную процедуру открытия ННО в Узбекистане (регистрация длится, мол, месяц, но в действительности для "не своих" - в среднем от 7 до 10 месяцев, а то годы и даже десятилетия, как в примерах выше). Меж тем, практика открытия ННО в Европе такова, что человек, даже если он иностранный гражданин, легко может зарегистрировать организацию в течение 1-3 дней.

"Это ограничивает свободу действий ННО. Также в проект Кодекса вошли и подзаконные акты, изданные Минюстом, которые тоже ограничивают свободу действий ННО. В частности, неправительственные некоммерческие организации должны в обязательном порядке согласовывать все свои мероприятия. При этом необходимо за 20 дней до проведения мероприятий предоставить полную информацию с паспортными данными и родом деятельности обо всех участниках, в том числе, иностранных гостях. Неудивительно, что многие граждане, желающие открыть ННО, боясь бюрократических препон, отступают от своих намерений", – приводили СМИ слова Ходжаевой, сказанные в феврале этого года.

Если бы существовал рейтинг свободы регистрации ННО, то Узбекистан, судя по нынешней ситуации, занял бы в нем позорные последние строчки, наряду с Туркменистаном, КНДР и тому подобными репрессивными государствами.

Понимают ли это сами те, от кого по долгу службы зависит принятие решений по развитию гражданского сектора в республике, в том числе и сам президент Мирзиеев? Разумеется, понимают. И делают все для того, чтобы путем очковтирательства (способов много) оставить благоприятное впечатление у мирового сообщества. Хотя бы прямым путем подтасовки цифр.

Самым возмутительным здесь является, пожалуй, то, что, как уверяет Министерство юстиции РУз, "в республике зарегистрировано более 10500 ННО. Хотя по мнению той же Сайеры Ходжаевой, "статистика сильно преувеличена": свыше 6 тысяч ННО – это организации, которые созданы и действуют при постоянной поддержке государства, не имея ни финансовых проблем, ни трудностей с арендой помещений, ни прочих. Они обеспечены постоянной зарплатой, служебным транспортом, и по факту к НЕГОСУДАРСТВЕННЫМ некоммерческим структурам не имеют никакого отношения.

Впрочем, высказываются мнения, что Кодекс следовало бы переименовать, заменив слово "негосударственные" на "неправительственные" (как в мировой практике), поскольку в действительности ННО у нас не существуют "вне государства", как это должно бы быть на деле.

Об этом же в своем телеграм-канале высказалась и руководитель проекта "Не молчи.уз" Ирина Матвиенко, ознакомившаяся с содержанием опубликованного Минюстом госреестра. По ее мнению, численность ННО в Узбекистане может быть завышена более чем в 10 раз.

"Я взяла за основу один файл, по Хорезмской области. Но, полагаю, в других ситуация очень схожая. Только филиалов фонда "Махалля" в Хорезмской области - 14 штук! Мы знаем, что фонд один, работает на республиканском уровне. Но каждый филиал в каждом районе регистрируют как отдельное ННО. И большинство - в один день. Союз молодежи имеет еще 14 Союзов молодежи (каждое как отдельное ННО) в разных районах области. Аналогичная ситуация с другими организациями", - написала она, подивившись тому, что в одной только Хорезмской области 21 ННО имеют целых 210 филиалов (а это значительные средства из бюджета).

"А если учесть, что такие же организации есть на республиканском уровне, то понятно, как у нас клонируют число ННО. Министр Давлетов говорил, что в Узбекистане более 10 тысяч ННО. Но если исходить из анализа, то эта цифра минимум в десять раз ниже" - выразила она свое мнение о сложившейся ситуации.

В своем ответе на это Минюст, по обыкновению, стал оправдываться, ссылаясь на то, что "взяв на себя инициативу по созданию какого-либо ННО, государство не имеет право вмешиваться в деятельность [этого] ННО".

Свежо предание, да верится с трудом: чиновники от юстиции, регулярно выезжающие за рубеж якобы поучиться там позитивному опыту работы, следуя указаниям начальства отказываются внедрять у себя в стране этот самый опыт, сознательно ограничивая свободу действий независимых некоммерческих организаций…