Сокурово решение
страхи, нужды и фобии либеральной интеллигенции

Валерий Воробьев

Вторая неделя декабря 2021 года отметилась в истории внутрироссийской борьбы идеологем как неделя, когда старшие поколения интеллигенции, взращенные Афганской войной и прекраснодушными иллюзиями перестройки, в очередной раз озвучили свои бесконечно полезные идеи, на деле обнажив страхи, нужды и фобии.

Сначала, 9 декабря, высказался Александр Сокуров. Во время заседания Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека (СПЧ) режиссер обратил внимание президента на широкий круг проблем: полицейский произвол, политические и этнические посадки, ликвидацию деревень, неравенство регионов, отсутствие давления на бюрократию. Сокуров говорил много и сбивчиво, далеко выйдя за рамки вопросов представляемого им Петербурга. Ближе к концу своей речи он обронил совсем уж странную фразу: "Давайте посмотрим, что происходит с Российским государством, с нашей конструкцией государства. Давайте отпустим всех, кто более не хочет жить с нами в одном государстве". Что в контексте этой речи, что вне ее, такие заявления от Александра Николаевича свидетельствуют о том, что постсоветская интеллигенция вышла на новый виток истерики и расписалась в собственном бессилии. Прошли времена, когда подобные вещи проговаривались с помощью изощренных эвфемизмов, выписывались где-то в глубине никем не читаемых журналов, проговаривались полушепотом в эфирах радиостанций – теперь режиссер, обласканный международными кинопремиями, говорит это в лицо президенту той страны, которую он мечтает искромсать.

Реакция на речь Сокурова не заставила себя долго ждать. Путин тут же сделал несколько замечаний по существу этой странной и сбивчивой тирады, а на следующий после заседания СПЧ день Рамзан Кадыров через свой телеграм-канал назвал режиссера "нигилистом", "продажной мордой" и призвал "компетентные органы" дать словам Александра Николаевича "правовую оценку на факт антигосударственного и экстремистского характера". Многие депутаты и сенаторы, наряду с другими чиновниками высшего звена, также высказались по этому поводу, при этом далеко не всегда высказывания напоминали банальное выражение лояльности руководству – часто в них читалась неприкрытая обида. Эта болезненная реакция – еще одно указание на то, какой чувствительной в отечественном информационном пространстве является тема межнациональных отношений и независимости национальных республик. "Сокурово решение" в данном случае кажется самым логичным и простым не только старой либеральной интеллигенции, но и юным наследникам завсегдатаев Сахаровского центра. Более того, в эффективность подобных мер, кажется, совершенно искренне веруют и те, кто в иных нюансах является патриотом.

Тем не менее, как много раз говорили федеральные власти, нужные способы развития проблемных регионов заключаются не в их отделении, а, наоборот, – в интеграции. Искоренение антироссийской пропаганды давит любые вспышки этнонационализма, а агрессивная местечковость душится общегосударственной идеологией. И вот с ее синтезом у государства возникают проблемы.

Да, как и любой эффективный пропагандист, работающий против российских интересов, Сокуров обратил внимание на реальные проблемы России. Тем не менее его мнение не вяжется с реально необходимыми решениями. Александр Николаевич ничуть не забыл про ельцинское "берите столько суверенитета, сколько сможете проглотить" и про то, сколько горя стране принесла подобная лихость в решениях территориальных вопросов. Вместе с тем речь Сокурова – это срез суждений интеллигенции конца 1980-х, который подводит к неутешительному выводу: новые поколения антигосударственных сил не считают необходимым искать новые подходы к решению проблемы существования России, они пользуются старыми идеологемами, доказавшими свою эффективность. Вместе с этим множество людей, откликнувшихся одобрением на речь подпитываемого государством и ненавидящего это же государство режиссера, показало свою неспособность учиться на ошибках недавней истории.

Другую, еще более громкую и намного более нелепую речь произнес 10 декабря на вручении Нобелевской премии мира главред "Новой" Дмитрий Муратов. Лауреат в очередной раз ткнул в кровоточащие язвы современной России и напомнил о глубоко травматическом опыте чеченских войн. В словах главного редактора "Новой газеты часто сквозили упреки, но не только упреки российским властям, а и управителям глобальных процессов, неспособных обуздать руководство РФ: "Мир разлюбил демократию. Мир разочаровался в правящих элитах. …Власть активно продает идею войны. …Нынешние идеологии продвигают идею смерти за Родину, а не жизни за Родину". Сплошь и рядом – старые как мир и отлично знакомые всем нам истины современной либеральной журналистики. Но как же странно прочитываются они в свете его паточного панегирика Михаилу Сергеевичу Горбачеву, устроителю смуты 90-х и архитектору воздушных замков. Во многом, большая часть того, против чего в отечественной истории выступал Муратов, было порождено беззубостью и злонамеренностью Горбачева. По мысли Муратова, хороший политик – это бесполезный политик?

Между тем речь главного редактора "Новой газеты" ценна тем, что резюмирует настроения либеральной элиты поколения 1990-х. Главный страх либерала старой школы состоит не в аресте темной ночью, не в черном воронке у подъезда дома в переулке на Патриарших и не в поездке в один конец куда-то за город – он состоит в потере теплого места у щедрого соска государства. В прекращении государственного финансирования бесконечных Сокуровых, Быковых и Улицких состоят самые страшные репрессии против них – ведь без них патентованные плеваки не выживут в мире конкуренции и необходимости зарабатывать на жизнь своим "искусством". Муратов, создавший журналистский коллектив, озвучивающий устремления этой прослойки людей, не просто так вспоминает в своей речи о философском пароходе, связывая это явление с нынешним оттоком журналистов из России. Кажется, светлые головы тогдашней перестройки будто бы ожидают повторения советских репрессий, но на новый, более мягкий, но все такой же беспощадный лад. Отчасти это продиктовано их собственными страхами, а отчасти – это тот большой проект раздувания страшной истерики, который никогда и не прекращался. В подобном свете Муратов, как один из самых чувствительных к перемене западных идеологических ветров, становится флюгером. И по нему видно, что времена штиля давно позади.

Одного из буревестников страшного шторма, что вот-вот разразится, не вспоминали в зале Нобелевского комитета в тот вечер, когда со скорбными минами молчали в честь "пострадавших за правду" журналистов. Джулиан Ассанж, которого мы, к своему стыду, вспоминаем лишь тогда, когда его незавидная судьба становится поводом обвинить наших врагов в лицемерии, был, по сути, приговорен британским судом к смерти. Экстрадиция в США, решение о которой было принято в вечер награждения "свободного журналиста" премией мира, не закончится для создателя WikiLeaks ничем иным. Перенесший микроинсульт, сломанный и состарившийся, Ассанж тихо и бесславно умрет в американской тюрьме, но его блистательное детище, яростно ненавидимое всемирной "Новой газетой", глобальным Сокуровым и всеобщим Нобелевским комитетом, переживет и его, и их, всех нас.

Современная Россия крайне далека от чаяний просвещенных поколений последних десятилетий XX века. Полая, без идеологии, сдавливаемая и разъедаемая чужими ценностями, наша страна идет мучительным путем выработки национального самосознания. Но чтобы сделать свое, чтобы выстрадать уникальную, живучую и устремленную в будущее идею, нужна могучая государственность, без задней мысли зарубающая на корню любые потуги столичного бомонда или региональных элит к отделению республик, краев и областей. Враги с трибуны Нобелевского комитета могут сколь угодно обвинять Россию в имперских устремлениях, но желание выжить, укрепиться и найти свою дорогу в лишенном ориентиров мире – не более, чем здравый смысл, чуждый тем, для кого нет Родины.