АНАТОЛИЙ КОШКИН

Не договорились, однако, о цене...

Издание "ПолитРоссия" познакомило читателей с материалом китайской аналитической интернет-компании Sohu, где, в частности, говорится, что японцы хотели выкупить у Михаила Горбачева южнокурильские острова.

"Во времена Горбачева Советский Союз был менее могущественным, чем раньше, а японская сторона значительно улучшила свою экономику… Ходят слухи, что Горбачев предложил Японии выкупить у СССР Курилы за 200 миллиардов долларов. Однако Токио готов был отдать за вожделенные территории лишь 28 миллиардов и этих денег Советскому Союзу показалось недостаточно", – пишет Sohu, отмечая, что позже Горбачев уверял, будто переговоры с японской стороной действительно были, но речь о продаже земли не шла.

Попытаемся восстановить обстоятельства, при которых появилась идея "купли-продажи" российских Курильских островов.

Объявленные Генеральным секретарем ЦК КПСС и его ближайшим окружением "перестройка" и "новое мышление" породили в Токио определенные надежды. Было видно, что Москва отходит от прежней политики жесткого отстаивания своих интересов и готова к компромиссам и уступкам. Как писал один из японских советологов, "…советская сторона, отнюдь не думая уступать Японии северные территории, все же стала считать невозможным для себя препятствовать намерению Японии вести речь об этих территориях".

В Москве начали призывать японскую сторону привлечь "экономическую дипломатию" для вывода советско-японских отношений из состояния застоя. Об этом говорилось, в частности, в речи Горбачева во Владивостоке в июле 1986 года.

В Японии уловили примирительные нотки этого послания. И вскоре родилась идея воспользоваться заинтересованностью Горбачева и его соратников по "новому мышлению" в получении японской экономической помощи. По мере появления признаков провала "перестройки" японские советологи стали писать, что без финансовой помощи из-за рубежа Горбачеву не удастся оздоровить ситуацию в СССР и ради получения такой помощи он будет вынужден все дальше идти на уступки. Для японцев главной уступкой было "возвращение" Курил. В одной из посвященных политике Горбачева японских книг прямо указывалось: "Для того, чтобы поправить экономическое положение, советскому правительству требуется от нескольких миллиардов до десятков миллиардов долларов... Япония, которая вот уже 42 года требует возвращения северных территорий, должна учитывать эту ситуацию. Сколько бы московское правительство не отвергало японские требования, по мере изменения внутреннего положения в стране, оно может изменить свое отношение к проблеме северных территорий".

В первые годы пребывания у власти Горбачев еще не был готов согласиться на беспринципный торг по поводу Курильских островов. Более того, его раздражала та напористость, с которой зачастившие в Москву японские политики требовали от СССР территориальных уступок как проявления "нового мышления". Однажды он даже в сердцах бросил одному из японских гостей: "А почему, собственно, Япония предъявляет ультиматум Советскому Союзу – ведь мы ей войну не проигрывали?"

Однако в 1989-1990 гг., когда в результате фиаско "перестройки" экономическое положение СССР резко ухудшилось, в горбачевском окружении стали все больше соблазняться идеей получения за Курилы "хорошей цены". К этому толкали и новые партнеры по G7. Так, в 1988 г. во время визита в Москву президент США Рональд Рейган настойчиво советовал Горбачеву пойти навстречу Японии в территориальном споре. Эту позицию всемерно поддерживал Шеварднадзе, который впоследствии признал, что "хотел отдать острова Японии".

Подвергаясь обработке из-за рубежа и со стороны своих ближайших сподвижников, Горбачев стал склоняться к уступке Японии южнокурильских островов. В 1990 г. горбачевский помощник по международным вопросам Анатолий Черняев заявил японскому послу в СССР Сумио Эдамуре, что "в душе Горбачев не исключает возможность передачи островов", но "нужно создать атмосферу для решения вопроса". Это был намек на то, что Москва заинтересована в "экономической компенсации" за острова. В Японии это назвали "камфорной припаркой, реанимирующей теряющую динамизм перестройку" и не преминули воспользоваться ситуацией. Японские политики стали разрабатывать план обмена Курил на финансовую помощь, а фактически выкупа островов. Ориентировочная сумма выкупа была определена в 26-28 миллиардов долларов. Согласно японским источникам, такое предложение было сделано Горбачеву через его ближайших соратников.

Однако план фактической продажи Курильских островов был разрушен депутатом и предпринимателем Артемом Тарасовым, который, руководствуясь не до конца выясненными мотивами, публично обвинил Горбачева в намерении сдать Японии южные Курилы в обмен на экономическую поддержку в 200 млрд. долларов. В обстановке разразившегося скандала Горбачев не осмелился рассматривать соответствующее японское предложение, сделанное в конце марта 1991 г. во время беседы в Кремле генеральным секретарем правящей Либерально-демократической партии Японии Итиро Одзавой.

Хотя официальный Токио поспешил отмежеваться от предпринятого Одзавой зондажа, а Горбачев, назвав заявление Тарасова "ложью", пригрозил подать на него в суд, идея выкупа южнокурильских островов рассматривалась всерьез. Достаточно напомнить о высказывании в 1990 г. одного из лидеров правящей Либерально-демократической партии Японии Син Канэмару, который говорил, что "Япония, в конце концов, могла бы и купить острова у Советского Союза".

Склоняя Горбачева к признанию суверенитета Японии на южнокурильских островах, Одзава прозрачно намекнул на возможность сделки, заявив, что в этом случае японская сторона готова оказать "существенную экономическую помощь Советскому Союзу". Видимо, опасаясь утечки информации о сути переговоров с Одзавой, Горбачев счел необходимым "решительно отвергнуть" попытку вести прямой торг вокруг судьбы Курил. По словам присутствовавшего на беседе его помощника, "Горбачев отреагировал сразу и довольно резко: он не склонен и не может вести разговор в таком плане – что-то вы даете, и за это мы вам тоже даем то, что вы хотите… Вы хотите конкретного результата. Но подход: "даешь – даю" совершенно неприемлем и не только между Японией и Советским Союзом, но и вообще.

Вместе с тем Горбачев обещал начать обсуждение всего комплекса вопросов, включая мирный договор и в его контексте – о прохождении границы. "Хорошо понимаю, – добавил он, – настроения общественного мнения в Японии и связь вашей позиции с ним. Но и руководство Советского Союза тоже должно теперь учитывать общественное мнение".

Это не удовлетворило японского собеседника. Одзава перевел разговор в другую плоскость: мол, мы, не объявим вашего конкретного решения. Это останется между нами. Но давайте уже сейчас договоримся о том, на что вы пойдете во время своего визита в Японию".

Хотя Горбачев не дал на это прямого ответа, он первым за послевоенную историю СССР признал существование "территориального вопроса" в отношениях с Японией и выразил готовность обсуждать его на официальных переговорах. Он согласился включить в текст подписанного по итогам его визита в Японию (апрель 1991 г.) Совместного заявления выгодную для Токио формулировку о том, что стороны "провели обстоятельные и углубленные переговоры по всему комплексу вопросов, касающихся разработки и заключения мирного договора между Японией и СССР, включая проблему территориального размежевания, учитывая позиции обеих сторон о принадлежности островов Хабомаи и Шикотан, Кунашир и Итуруп".

Вопреки созданному впоследствии впечатлению о том, что эта формулировка была вынужденной крайней уступкой японской стороне, на самом деле ее предложил сам Горбачев, который заявил на переговорах в Токио: "…мы могли бы пойти вам навстречу и сделать в этом документе такую компромиссную запись: стороны обсудили территориальные вопросы, вернее, вопросы о территориальном размежевании, учитывая позиции, которые стороны занимают по вопросу о принадлежности островов Кунашир и Итуруп и Малой Курильской гряды (т. е. островов Хабомаи и Шикотан). И советской, и японской общественности было бы видно, что проблема принадлежности островов обсуждалась и будет обсуждаться в ходе подготовки мирного договора".

В Японии сделанную в Совместном заявлении запись по территориальному вопросу расценили как ограниченный успех. К позитивам для Японии было отнесено признание Москвой существования территориальной проблемы, а указание четырех островов помогало японской стороне отстаивать свою точку зрения. Как определенное достижение было воспринято обещание Горбачева установить безвизовый режим посещения четырех южнокурильских островов японскими гражданами, а также сократить в ближайшее время численность советского военного контингента, размещенного на этих островах.

Повторяем, Горбачев был готов на уступки Японии в "территориальном вопросе", но ослабление его позиций внутри страны, активизация противников линии на ущербные для СССР компромиссы вынуждали его делать хорошую мину при плохой игре.

Хотя Горбачев назвал результаты своего визита "ничьей", в действительности это была серьезная уступка, отступление от прежней позиции СССР. Впоследствии, лишившись всех своих постов, Горбачев сетовал: "Если бы я остался на своем посту, вопрос о северных территориях, вероятно, уже давно был бы разрешен".

Сетуют по этому поводу и в Японии: "Он (Горбачев) должен был заявить: "Я собираюсь возвратить четыре северных острова Японии и получить взамен долгосрочный кредит под низкие проценты… Однако четыре дня, проведенные Михаилом Горбачевым в Японии в апреле 1991 г., со всей ясностью показали, что характер его лидерства уже изменился, превратившись из "новаторского" в "представительское". Они показали также, что Горбачев опустился до уровня политика, который думает только о том, как удержаться у власти…"

Одной из причин, по которым Горбачев не смог совершить сделку "Курилы за кредиты", была позиция Ельцина. Последний стремился перехватить инициативу в переговорах с японским правительством, не допустить, чтобы разрешение территориального спора было связано с именем Горбачева. Речь шла, конечно, не о том, чтобы отстоять права России на Курилы, а о том, чтобы японская финансовая помощь была получена не союзным, а российским руководством.

Замыслы Ельцина в отношении Курил на практике не отличались от замыслов Горбачева. И тот и другой намеревались превратить Курильские острова в предмет торга с Японией. Различие состояло лишь в том, что Горбачев стремился получить японскую помощь как можно скорее для спасения "перестройки", а Ельцин уговаривал японцев, оказывая финансовую поддержку России, подождать с получением островов.