Раскол между миром либерального порядка и миром консервативного этатизма становится все более зримым
Александр Гущин

Об авторе: Александр Владимирович Гущин – доцент Российского государственного гуманитарного университета, эксперт Российского совета по международным делам.
1.03.22

Военная операция в Украине является индикатором того, что Россия отдаляется от Запада, не сумев добиться взаимовыгодных переговоров по стратегической стабильности. При этом западные государства делают все более мощную ставку на расшатывание России, нанося удар как по элитам, так и по всему обществу.

Переговоры российской и украинской сторон на Припяти закончились в целом ожидаемо. Сохраняется крайне осторожный оптимизм относительного того, возможен ли вообще прогресс во время второго раунда переговоров хотя бы по второстепенным и скорее неполитическим вопросам, которые тем не менее также имеют большое значение. Это и проблемы безопасности и охраны атомных электростанций, и работа газотранспортной системы Украины, по которой газ сегодня, в ходе боевых действий, продолжает поступать в Европу, и вопросы гуманитарного кейса. Тем не менее сам состав российской делегации говорил о том, что Москва скорее озвучивает свои предложения и смотрит на то, в какой степени украинская сторона готова к их выполнению. Важен, безусловно, не только аспект официального представительства, но и закулисные аспекты, факт опосредованного присутствия на переговорах США. Таким образом, в ближайшие дни можно ожидать продолжения боевых действий с постепенным нарастанием их интенсивности. Для каждой из сторон продвижение в военном аспекте является аргументом на переговорах, которые вряд ли могут закончиться даже относительно быстрым позитивным результатом, учитывая то, что стоит на кону для их участников.

Операция в Украине стала, по сути, новой точкой отсчета в вопросах европейской и международной безопасности и стабильности. События 24 февраля приведут к большому числу последствий, которые еще долгое время будут оказывать влияние на всю международную ситуацию в Евразии. Во-первых, отношения Москвы и Киева перешли серьезную красную линию, и даже возможное в будущем переформатирование Украины по итогам боевых действий не изменит того, что в украинском обществе негативный консенсус относительно действий России будет довольно крепок. Одним постулированием нейтрального статуса страны в правовом плане, безусловно, эту проблему не решить.

Во-вторых, между Европой и Россией на какое-то время фактически будут разорваны отношения. Естественно, что в случае деэскалации в Украине санкции могут постепенно смягчаться, но это не будет одномоментным событием, следовательно, санкционное давление – надолго и всерьез. А это предполагает изменение инструментов управления в самой России, на которую, с точки зрения внутриполитической, внутриэлитной и социальной стабильности, украинский кризис оказывает серьезное воздействие. Изменения эти несут серьезные риски и будут касаться как сферы экономики, так и сферы проектирования социальных процессов и идеологических конструктов.

Третьим важным результатом является заметно более высокая степень консолидации Европы против России. Можно предположить, что с течением времени эта консолидация будет ослабевать, к примеру уже сейчас наблюдается определенная разноголосица относительно того, в какой мере помогать Украине системами вооружений. Тем не менее надо признать, что Европа, даже вынося за скобки блок вопросов, связанных с газом, стала жестко антироссийской, а выражение пророссийского мнения рискованно и будет восприниматься маргинально, стигматизация же России как страны будет продолжаться.

Наконец, еще один важный фактор – это тактический выигрыш США. С одной стороны, Вашингтону удалось консолидировать Европу – все разговоры о Большой Евразии теперь просто вызывают снисходительную улыбку, субъектность Европы вновь ослабела, при этом именно Европа заметно больше, чем США, теряет от антироссийских санкций. Однако стратегичность этого выигрыша пока под вопросом – как по причине внутриполитических проблем в самих США, в том числе у демократов, так и, что особенно важно, в международном контексте, принимая во внимание проблемный характер американо-китайских отношений и нейтральную реакцию Пекина на действия Москвы.

И в этом плане военные действия в Украине являются важным индикатором баланса сил в мире в целом. Оставим за скобками версии о том, что Москва пошла на начало операции, не просчитав последствий. Да, может быть, жесткость санкций и оказалась выше, чем предполагалось, но не видеть того, что этот шаг изменит ситуацию в отношениях с Западом кардинальным образом, нельзя. Следовательно, расчет делается на стратегическое ослабление Запада не в ближайшие один-два года, а в гораздо более долгой перспективе. Но даже для такого стратегически ослабляющегося Запада Россия в случае своего геополитического одиночества не является равноценным противовесом. Исходя из этого расчет, вероятно, делается на активизацию отношений на Востоке, Юге, в Латинской Америке. Даже сегодня, после начала этих действий, условно "не западная" часть мира отнеслась к действиям России нейтрально и не горит желанием разрывать отношения с Москвой.

Безусловно, эта стратегия имеет много рисков, начиная с того, что США будут всячески препятствовать процессу оформления коллективного Востока, или, точнее, коллективного "не-Запада", используя для этого в том числе свои довольно сильные позиции во многих странах Азиатско-Тихоокеанского региона. Тем не менее учитывается, что с нынешним руководством в Пекине Вашингтон вряд ли найдет общий язык. Следовательно, отношения с Китаем становятся все более важными для России, а переговоры перед началом Олимпиады в Пекине имели очень важное значение. В этом контексте не только украинский кризис, но и ситуация вокруг Тайваня будет постепенно все более выходить на первый план международной повестки дня и, вероятно, заметно быстрее, чем думалось ранее.

Раскол между центрами силы, между миром либерального порядка и миром консервативного этатизма становится все более зримым, что делает силовой фактор и противостояние в рамках нового баланса сил более ощутимым и рискованным для международной безопасности.