(ПОСЛЕ) НЕОЛИБЕРАЛИЗМА? ПЕРЕОСМЫСЛЕНИЕ ВОЗВРАЩЕНИЯ ГОСУДАРСТВА
VK Blogger LiveJournal Twitter Email Print Ресурс
ЭКОНОМИКА
АТЛАНТИЗМ

01.02.2022
Ишан Курана
Джон Нараян
Необходимо помещать анализы национальных экономик в рамки понимания глобальной экономической системы и ее имперских основ.
Ряд комментаторов недавно предположили, что неолиберализм мертв или находится в процессе отступления. Во время нарушения глобальных товарных цепочек, вызванного пандемией Covid-19, политика свободного рынка, которая доминировала в мировой экономике в течение последних 40 лет, похоже, принесла меньше результатов. Здесь авторы указывают на реверсию к национальной форме капитализма и протекционизма, сомнение в глобализации и возвращение государственного вмешательства в экономику. Ярким примером является подход режима Байдена к экономике США, который обратился к дефицитным социальным расходам, расширению прав профсоюзов и протекционистским мерам в отношении государственных закупок. Это не появилось из ниоткуда – неолиберальная мировая экономика превратилась в зомби, начиная с мирового финансового кризиса 2008 года.

Раскол мировой экономики по национальному признаку может предвещать конфликт и новую "холодную войну" между США и Китаем. Тем не менее, отступление неолиберализма, похоже, также предлагает новые возможности – через критику глобализации и возвращение государства. Здесь обновленная политика "левых" может помочь избежать ловушек зарождающегося авторитарного капитализма и запустить новую национальную форму прогрессивной политики вокруг политики социального обеспечения, такой как "Новый зеленый курс" и универсальный базовый доход в таких странах, как Великобритания и США.

Неолиберализм находится в упадке, но в этих дебатах о его кончине отсутствует обсуждение неолиберализма на Глобальном Юге и, таким образом, реальность того, что кризис неолиберализма означает для всех, а не просто для тех, кто находится на Глобальном Севере.

Стирание Глобального Юга в дискурсе "конца неолиберализма" любопытно. Неолиберальные процессы на Глобальном Севере, такие как деиндустриализация, приватизация и сокращение штатов, зависят от лишения собственности, дезорганизованного фордизма, сверхэксплуатации и принудительного труда на Глобальном Юге. Неолиберализм был частью глобальной экономической контрреволюции, экспортированной на Глобальный Юг через МВФ и политику структурной перестройки Всемирного банка.

Эти программы навязывали неолиберальные методы (жесткая экономия, приватизация, либерализация) посредством условий кредита и запирали страны Глобального Юга в асимметричных и эксплуататорских экономических отношениях с экономиками и многонациональными корпорациями Глобального Севера. Более того, неолиберальная глобализация заменила идею Третьего мира о Новом международном экономическом порядке, поскольку попытки уравнять глобальную экономику потерпели крах во время долгового кризиса 1980-х годов.

Таким образом, неолиберализм и режим глобализации, который он поддерживал в течение последних 40 лет, лучше всего рассматривать как форму империализма, переносящего огромные богатства с Глобального Юга на Глобальный Север. В своей недавней книге "Капитализм и империализм" [1] Утса и Прабхат Патнаик, например, утверждают, что накопление капитала на Глобальном Севере исторически зависело от империалистических отношений, которые удерживают мелких производителей и рабочих Глобального Юга в спирали дефляции доходов – для предотвращения инфляции и поддержания стоимости денег на Севере. Неолиберальный режим восстановил механизм дефляции доходов колониальной эпохи – которая была частично нарушена дирижистскими режимами Третьего мира в 1960-х и 1970-х годах благодаря мощи международных финансовых институтов и неолиберального регулирования, призванных предотвратить рост цен на сырье, повышение заработной платы и покупательной способности на Глобальном Юге.

Если смотреть через призму империализма, конец неолиберализма выглядит несколько иначе. Такие писатели, как Джеймс Мидуэй, указывают на то, что США недавно придали вес потенциальному отказу от ТРИПС в ВТО, что позволит временно приостановить действие патентов на Covid-19 в качестве доказательства грядущей кончины неолиберализма. Реальность такова, что год спустя после попыток Индии и Южной Африки добиться отказа от патентов транснациональные корпорации, такие как Pfizer, смогли успешно лоббировать сохранение патентов.

Тем временем Глобальный Север начал предоставлять бустерные прививки своему населению, в то время как многие страны Глобального Юга, особенно на африканском континенте, изо всех сил пытаются получить первые дозы вакцины для своего населения. Кроме того, такие страны, как Южная Африка и Индия, были ключевыми производителями и экспортерами вакцин для северных корпораций и населения. Мировая экономика может меняться, но архитектура глобального управления по-прежнему основана на имперских интересах.

Но мы можем продвинуть этот взгляд на закат неолиберализма на Глобальном Юге через призму взглядов Патнаика на империализм и дефляцию доходов. Здесь нынешний кризис неолиберализма сосредоточен на том факте, что у него нет других механизмов роста, кроме пузырей цен на активы. С так называемым возвращением "кейнсианства" под видом пакетов стимулов режима Байдена для США, которые приходят на основе пакетов стимулов самого Трампа, Прабхат Патнаик утверждает, что имперская тенденция будет заключаться в контроле инфляции на Глобальном Севере путем введения дефляции доходов на Глобальном Юге:

"Таким образом, мы можем в конечном итоге получить ситуацию, когда кейнсианство будет в Первом мире, а меры жесткой экономии – в Третьем мире. Это то, что снова действительно ухудшит положение трудящихся, крестьян, рабочих и так далее в странах Третьего мира. На самом деле, все гораздо хуже. Это, если хотите, является следствием того, к чему на самом деле может привести капиталистическое решение" [2].

Мощь международных финансовых институтов, таких как МВФ, во время пандемии Covid-19 предполагает такое ужесточение империализма. Когда пандемия Covid-19 охватила мировую экономику, нарушив цепочки поставок и отбросив экономику назад, страны Глобального Юга снова обратились к МВФ. Как и в случае с глобальным финансовым кризисом 2008 года, МВФ, по-видимому, отреагировал на пандемию Covid‑19 аргументами в пользу стимулирования расходов на здравоохранение и социальные нужды.

Однако исследование Oxfam показывает, что, подобно последствиям глобального финансового кризиса 2008 года, МВФ вернулся к рекомендациям мер жесткой экономии и неолиберальной ортодоксальности на Глобальном Юге после того, как пандемия утихнет. Исследование Oxfam показывает, что 85% из 107 кредитов, заключенных в 2020–2021 годах между Международным валютным фондом (МВФ) и правительствами 85 стран Африки к югу от Сахары, Ближнего Востока и Северной Африки, Латинской Америки, Карибского бассейна и Восточной Европы, указывают на планы провести фискальную консолидацию после пандемии. Вполне может быть, что дефляция доходов на Юге уже принимает форму наряду с "возвращением государства" на Глобальном Севере.

Если рассматривать кризис неолиберализма через призму империализма, возникают вопросы. Неслучайно те, кто не получит прививки от Covid-19 до 2022/23 года, в то время как богатые страны предлагают третью "бустерную" вакцинацию, находятся на Глобальном Юге. Но имперский фактор также порождает подозрения, что возвращение государства на Глобальный Север – и идеи благосостояния, связанные с этим возвращением, такие как "Новый зеленый курс" и "Всеобщий базовый доход", – могут быть связаны с дальнейшим обнищанием жителей Юга.

Устойчивость британского государства всеобщего благосостояния в настоящее время зависит от имперских производственных отношений, которые благодаря дешевой рабочей силе и добыче ресурсов на Глобальном Юге делают потребительские товары доступными при нынешнем уровне заработной платы и социальных выплат. Вновь вслед за Утсой и Прабхатом Патнаиком мы обсудим влияние увеличения цены предложения на доступность основных потребительских товаров, а также последствия последующего снижения покупательной способности при фиксированном уровне социальных выплат.

В экономике Великобритании основным источником дохода для большинства домохозяйств является рынок труда (дополняемый в случае низкой заработной платы универсальным кредитом). Для домохозяйств, которые не могут получить доступ к рынку труда из-за отсутствия работы, болезни и инвалидности или в связи с выходом на пенсию, доход в основном предоставляется в виде государственных пособий (включая государственную пенсию – хотя, конечно, для некоторых существуют частные пенсии).

Адекватность суммы выплачиваемых денег зависит от цены потребительских товаров, поскольку роль этих социальных выплат заключается в том, чтобы получатели могли приобретать необходимые товары и услуги на рынке. Рост цен на такие вещи, как продукты питания, топливо, одежда или транспорт, угрожает эффективности и жизнеспособности системы социального обеспечения для удовлетворения потребностей.

Многие из этих товаров попадают в Великобританию через глобальные цепочки поставок и производятся рабочими в бывших колониях и неоколониях в условиях сверхэксплуатации, обычно характеризующейся преобладанием несвободного труда, нищенской заработной платой или рабочими днями, длящимися более 14 часов. И, как обсуждалось ранее, социальные отношения на Глобальном Юге, которые обеспечивают основу для этой сверхэксплуатации, были сформированы европейским колониализмом, сопротивлением во время деколонизации и были насильственно восстановлены в результате продолжающегося неолиберального вмешательства.

Такие интервенции, конечно, встречали сопротивление, можно указать на недавний успешный протест фермеров в Индии против попыток дальнейшего укрепления неолиберальных практик на одном из крупнейших мировых сельскохозяйственных рынков. Будь то условия труда рабочих на заводах по производству электроники в Китае, швейников в Бангладеш, производителей какао в Гане или производителей чая в Индии, сверхэксплуатация хорошо задокументирована и широко распространена в цепочках поставок, производящих товары, продаваемые британским потребителям.

Важно подчеркнуть это не только потому, что подобные имперские отношения сверхэксплуатации приводят к огромным прибылям компаний, использующих такой труд, но потому что это существенная особенность глобальной экономической архитектуры, отвечающая за предоставление дешевых потребительских товаров на Глобальном Севере по ценам, доступным для потребителей и выгодным для розничных продавцов.

Важно отметить, что рост заработной платы на Глобальном Юге без повышения производительности неизбежно приведет к росту инфляции в имперских метрополиях за счет увеличения издержек производства. Такой рост инфляции в Великобритании без связанного с этим роста доходов означает снижение реальных доходов британских домохозяйств и, следовательно, снижение их покупательной способности. Таким образом, в условиях растущей инфляции адекватные уровни денежных выплат (например, пенсии, выплаты по инвалидности, пособия на топливо), уровни минимальной и прожиточного минимума, а также расходы на социальные услуги, такие как NHS, должны будут вырасти.

Это включает в себя любую будущую политику денежных переводов, такую как универсальный базовый доход, который часто предлагается социал-демократами в странах Глобального Севера в противовес неолиберальному порядку. Хотя такая политика может привести к желаемому перераспределению доходов в рамках национальной экономики, если она оплачивается за счет налогов на богатых людей или корпорации, достижение желаемого эффекта повышения уровня жизни по-прежнему зависит от сдерживания инфляции, и поэтому (при нынешних системах производства) будет полагаться на продолжающуюся дефляцию доходов на Глобальном Юге.

Также было предложено, чтобы такая политика денежных переводов могла финансироваться через суверенные фонды благосостояния, которые будут выплачивать базовый доход за счет прибыли от сделанных инвестиций. Если бы они были составлены аналогично существующим суверенным фондам благосостояния, такая реализация еще больше укрепила бы связь между извлечением стоимости на Глобальном Юге многонациональными компаниями и благосостоянием на Севере и вряд ли представляла бы собой отход от неолиберальных структур.

Точно так же популярность политических предложений, таких как "Зеленый новый курс", также приветствуется как признак того, что неолиберальный консенсус рушится. Однако, как отметил Макс Айл в своей недавней книге "Новый зеленый курс для народа", обещания "зеленого" социал-демократического проекта (например, миллион электромобилей) можно выполнить только за счет продолжающейся империалистической добычи критически важных материалов. То есть, не внося изменений в зависимость Глобального Севера от добычи ресурсов из Глобального Юга и, соответственно, современных неолиберальных структур, которые способствуют этой добыче. Перефразируя Джорджа Буша-старшего, с точки зрения комментаторов Глобального Севера, американский (или даже европейский) образ жизни не подлежит обсуждению.

Примером этого является пограничный режим, который определил неолиберальный период, и его роль в поддержании расового доступа к государству всеобщего благосостояния. Как обрисовала Надин Эль Энани в своей книге "Порядок Британии", в 1970-е и 1980-е годы (десятилетия после деколонизации, обычно связанные с приходом неолиберализма) британское государство вводит иммиграционный контроль, нацеленный на расовых подданных и граждан Содружества. Этот пограничный режим теперь исключает мигрантов из государства всеобщего благосостояния – посредством краткосрочных виз и отсутствия обращения к политике государственных фондов, – в то время как их труд используется для восполнения дефицита в том самом государстве всеобщего благосостояния, к которому они теперь не имеют доступа.

Такой контроль потока рабочей силы через границы является частью той же архитектуры, которая требует неограниченных глобальных потоков капитала. В то время как многие новые независимые страны Глобального Юга подверглись программам структурной перестройки МВФ и Всемирного банка, которые привели к навязанной политике жесткой экономии и неолиберальной политике, возможность рабочей силы в этих странах переместиться в имперское ядро ​​​​была сильно ограничена. Хотя часто игнорируют это, мы утверждаем, что пограничные практики неолиберальной эпохи являются центральной частью существующей неолиберальной политической экономии. Имперские нации могут поддерживать свое благосостояние как за счет границ с Глобальным Севером, так и за счет неолиберальных интервенций на Глобальном Юге.

Комментарий к современной политэкономии в Великобритании, который игнорирует связь между неолиберальной реструктуризацией на периферии и процветанием ядра, может естественным образом привести к преждевременным заявлениям о том, что рост расходов государства всеобщего благосостояния в имперских центрах сигнализирует о конце неолиберализма. Поэтому, чтобы избежать такого ограниченного европоцентризма, мы вновь заявляем о необходимости помещать анализы национальных экономик в рамки понимания глобальной экономической системы и ее имперских основ.

Действительно, учитывая недавнюю победу индийских фермеров над неолиберальной политикой в ​​Индии, этап конца неолиберализма для всего мира кажется все ближе. Но именно эти агенты перемен, а не старые белые люди, отвечающие за западные национальные государства, и их потребности и желания должны быть включены в любой горизонт будущего, к которому мы стремимся. Все остальное, независимо от того, является оно или не является неолиберальным, оказывается просто империализмом.

Использованная литература

[1] Утса Патнаик и Прабхат Патнаик (2021), "Капитализм и империализм: теория, история и настоящее". Ежемесячный обзор.

[2] Линн Фрайс и Прахбат Патнаик (2021), "Империализм тогда и сейчас: перемещение капитала, неравенство, посягательство и затяжной кризис - часть 3/3". Ежемесячный обзор.

developingeconomics.org/2022/01/10/after-neoliberalism-rethinking-the-return-of-the-state/