Россия на Украине сталкивается не с эксцессами бандеровщины, а с современной украинской идентичностью
Александр Халдей
10 апр. 22

Суть проблемы

"Украинский вопрос" встал перед мировым сообществом в первой половине XXI века так же, как в начале века ХХ перед ним вставал так называемый "еврейский вопрос". В обоих случаях речь шла об этносах без государства, этносах, входящих в Империю в качестве нацменьшинства, пассионарных, активных, амбициозных, и потому ненавидящих Российскую Империю, в лоне которых они волей исторических судеб оказались.

Любые попытки имперских умеренных деятелей как-то замириться с этими этносами, приручить их и направить против Европы и объединенного Запада, превратив в имперские субэтносы, а территорию Окраины в лояльный исторической Великороссии санитарный кордон, всегда оканчивались оглушительным провалом.

Тем не менее, в разгоревшейся дискуссии о том, "как нам реорганизовать Украину", воспроизводятся все старые украинские мифы, дважды в ХХ веке приводившие Россию к государственной катастрофе.

Либеральным крылом российской интеллигенции, от умеренно консервативного до леворадикального формата, навязываются идеи такого решения "украинского вопроса", которое с неизбежностью гарантирует скорое очередное возвращение того кошмара, от которого сейчас стараются убежать как жители самой Украины, так и жители Российской федерации, этих двух осколков некогда исторически единой национально-государственной общности.

Тем не менее сам украинский вопрос существует, и его решение является ядром противостояния России и объединенного Запада. Это делает необходимым прояснение сути проблемы, описываемой в терминах, которым спорящие стороны по умолчанию придают совершенно разное значение. Это делает дискуссию бесполезной, так как делаются абсолютно противоположные выводы из одинаковых посылок. Результат – проблема не решена, и это используется Западом против России уже третье столетие.

Основным термином, непроясненность которого создает полемические и административные тупики в отношении украинского вопроса, является "украинская идентичность", из трактовки которого вытекает решение проблемы украинской власти и украинской государственности. А еще более конкретно – вопрос русский, более широкий, в контексте которого решается вопрос украинский.

В любой версии это вопрос всасывания России в цивилизацию Запада, подчинения Западу, прекращения ее самобытного существования и трансформации в несуверенный, территориально раздробленный и находящийся в состоянии перманентной войны всех против всех конгломерат народов.

То есть украинский вопрос – это один из способов уничтожения России и русской государственности, возвращения в тот период, когда часть русских на правах нацменьшинств входила в Польско-Литовское княжество и Речь Посполитую, часть проживала на территориях, где властвовала Османская империя, а оставшаяся часть была разделена на удельные княжества и враждовала между собой.

Именно с этой точки зрения необходимо отвечать на вопрос, что же такое есть украинская идентичность и украинская государственность, что делать России, решая проблему денацификации Украины военно-политическими методами, чтобы не наступать очередной раз на старые грабли и не сталкиваться опять с проблемой возникновения на своей западной окраине с оголтелой сепаратисткой орды, пугающей своей звериной жестокостью даже армии европейских завоевателей, чей уровень жестокости настолько эталонный, что превзойти его казалось бы уже невозможно. Оказалось, возможно, и Украина это наглядно подтверждает.

Кто виноват?

Как известно, основой формирования национальной идентичности считается язык. Относительно украинской идентичности важно сказать, что еще двести лет назад украинского языка в Малороссии не было и в помине. Планы по его созданию никем не вынашивались.

Исследования малорусского этнографа А.Ф. Шафонского (1740 – 1811), проведенные в конце XVIII века в Черниговской губернии и западной половине Полтавской губернии, зафиксировали, что вся Малая Россия и Российская Империя употребляют один язык, старорусский, который от великорусского отличается произношением некоторых слов.

Трехсотлетняя польская оккупация привела к внедрению в малорусский диалект полонизмов, создав некий русско-польский диалект, но его лексический запас был очень беден. В литературной среде произведения, написанные на этом диалекте, не претендовали на литературность и вызывали споры лишь в узких кругах. На этом языке писались в основном шуточные, поздравительные и любовные вирши.

После присоединения правобережной части Малороссии к России при Екатерине II в 1793 году здесь сохранилось огромное польское влияние. Поляки продолжали занимать господствующее положение в местной экономике и культуре, наподобие того, как немцы занимали господствующее положение в Прибалтике. Вплоть до 1864 года Российская власть не делала ничего, чтобы снизить здесь враждебное польское влияние. Над деревней господствовали польские помещики, в органах дворянского самоуправления сохранялись лидирующие позиции поляков.

Особенно это влияние было заметно в сфере образования. После разделов Польши к России были присоединены восемь губерний: Виленская, Витебская, Гродненская, Минская, Могилевская, Киевская, Подольская, Волынская. Попечителем этого округа с 1819 по 1823 годы царем Александром I был назначен поляк князь Адам Чарторыйский, воевавший против России и бежавший потом в Англию. Во время польского мятежа Чарторыйский возглавлял повстанческое "правительство", потом осел в Париже и участвовал в заговорах против России.

Кроме Чарторыйского еще одним просветителем Малороссии был поляк Тадеуш Чацкий, друг и единомышленник Чарторыйского. Под его попечительством, в частности, была открыта гимназия в г. Кременце, потом ставшая лицеем. Здесь училась только польская молодежь, привлекавшаяся даже из Австрии и Пруссии. Когда в 1831 году в связи с польским восстанием лицей закрыли, в нем не нашли ни одного учащегося: все были в рядах повстанцев.

Процесс формирования украинской идентичности, длившийся две столетия, не был спонтанным, он был полностью искусственным, инспирированным извне и опирался на блаженное попустительство всех форматов российской власти.

В украинизации Украины участвовали далеко не только большевики, которых сейчас одних обвиняют в выращивании укронацистского монстра. Большевики лишь довершили дело, столкнувшись с непреодолимыми даже для интернационалистской РСДРП (б) проявлениями украинского национализма своих украинских "товарищей".

Украинский (как и грузинский) состав ЦК был настолько заражен национализмом, что русско-польско-еврейская часть руководства партии не нашла другого пути к компромиссу, кроме как формирование СССР по принципу союзных республик с правом выхода из состава Союза, превратив их в протогосударства с границами по национальному признаку и заложив ту самую бомбу, что взорвалась в конце ХХ века.

Надо сказать, что по такому договору удалось решить вопрос и с Туркестаном. После того, как местным элитам дали согласие на национально-государственное вхождение в СССР с правом выхода, гражданская война сразу прекратилась, а местные бабаи вошли в руководство партии и республик. Они просидели там все семьдесят лет Советской власти, и когда она стала слабеть, вывели республики из СССР и сейчас возглавляют их по старым родоплеменным обычаям, маневрируя между центрами силы и проводя свою многовекторность.

На других условиях распавшаяся Российская империя собрана быть не могла – элиты национальных окраин категорически не шли на унитарную реинтеграцию даже в качестве автономий, а Гражданская война не приносила победы и все сильнее затягивала петлю на шее большевистского правительства.

Принято упрекать Сталина за то, что он не воспользовался возможностью для деукраинизации Малороссии и навязывал там украинский язык. На самом деле причина таких действий была та же самая: разгромить ЦК КПбУ было технически возможно, но это уничтожило бы влияние ВКП(б) на Украине и полностью вернуло бы дискурс националистам.

Ведь времена Петлюры и Верховной Рады под немцами показали, что широкая социальная база для украинского сепаратизма и национализма существует. Она носит смешанный характер, от радикального политического украинства на Западе, до политико-этнического в центре и более мягкого культурно-этнографического на Востоке.

Внешне политика большевиков казалась противоречивой. Вводили в состав УССР русские индустриальные области с целью разбавить и нейтрализовать сельский национализм, и в то же время принимались попытки украинизации Украины, полагая, что получится сформировать ее в пророссийском, коммунистическом и главное, антизападном духе.

Сформировать не политического, сепаратистского и люто русофобского, а мягкого, проимперского, антизападного этнографического украинца. Как известно, все это кончилось катастрофой: произошла не русификация и советизация Украины, а украинизация и десоветизация переданных в ее состав русских областей.

Кто такие украинцы

Но начало этого процесса, как видно из истории, положено в Российской Империи. Все главные закладки произошли именно здесь. Принцип исторической правды требует признания этого факта.

Существует версия высказывания главы МВД Российской Империи Петра Дурново, писавшего царю Николаю II о нецелесообразности союза России с Англией и Францией. В записке министр затрагивал и проблему Украины. "Только безумец может хотеть присоединить Галицию. Кто присоединит Галицию, потеряет империю". Есть несколько публикаций этой записки. В журнале "Красная новь" от 1922 года, опубликовавшем версию записки, этой фразы нет. Зато есть прекрасный анализ украинской идентичности.

"Совершенно то же и в отношении Галиции. Нам явно невыгодно, во имя идеи национального сентиментализма, присоединять к нашему отечеству область, потерявшую с ним всякую живую связь. Ведь на ничтожную горсть русских по духу галичан, сколько мы получим поляков, евреев, украинизированных униатов?

Так называемое украинское или мазепинское движение сейчас у нас не страшно, но не следует давать ему разрастаться, увеличивая число беспокойных украинских элементов, так как в этом движении несомненный зародыш крайне опасного малороссийского сепаратизма, при благоприятных условиях могущего достигнуть совершенно неожиданных размеров".

П. Дурново точно говорит: украинство – это униатское мазепинство, а сами так называемые "украинцы" – это антирусское движение сепаратистов Малороссии, оформившееся в 1849 году и существующее по настоящее время. Никакого другого содержания слова "украинец" не было, нет и быть не может.

Украинская идентичность

Бандеровщина – не радикальная версия украинства и не его концентрированное воплощение, а лишь одна из его версий, вся конкуренция между которыми сводится к конкуренции полевых командиров и претендентов за статус вождя и получение зарубежного финансирования. Нет умеренного и радикального украинства. Есть недооформленное украинство и есть оформленное. Первое – не украинство, а поврежденная форма русскости. Второе – чистое и настоящее украинство.

Нет никакой разницы между Бандерой, Мельником, Коновальцем и Шухевичем, как нет разницы между ними и продавшимся шведам Мазепой или гетманом Выговским, продававшим пророссийских малороссов Полтавы в рабство крымским татарам Османской империи. Все это та самая украинская идентичность. На чем она основана и в чем ее признаки?

1. Украинская идентичность – это не гопак, песни, вареники, мова, венки, рушники и вышиванки. Украинская идентичность – это чувство глубокого качественного превосходства украинцев над русскими. Иначе нет смысла становиться нерусским.

Эксперты справедливо усматривают здесь аналогию с белорусизацией в недавней версии А. Лукашенко: "Белорус – это русский со знаком качества". Украинец идет еще дальше. Это антирусский, и потому со знаком качества. Именно это говорил Кучма, писавший, что "Украина – не Россия". В развитии темы украинец – сверхчеловек, а русский – недочеловек.

2. Бандеровский миф о крови и почве. Только бандеровцы Западной Украины подвели теоретическую базу под концепцию "нациестроительства" украинской нации и ее идентичности, противоположной русской. Идентичность по Бандере уже не этническая, а глубже, она расовая. Это уже другая антропология. И мы это видим по облику современных идейных украинцев. Все мягкие версии украинства или скользят к бандеровской, или проигрывают ей.

Любые украинские элиты, ищущие себе легитимации, станут неизбежно искать ее на почве нациестроительства и потому в наиболее чистом и концентрированном ее виде будут принимать галицийскую политическую теорию. Бандеровская идеология всегда будет единственно востребованной идеологией украинских национальных элит. Она им нужна, рвать с нею они не собираются, без нее они растворяются в российской и русской идентичности. И сразу теряют свою легитимность.

Свидетельство профессионального "украинца"

Очень интересно выразил суть политического украинства галицийский ультранационалист и один из полевых командиров УНА-УНСО (организация запрещена в России), участвовавший в вооруженных конфликтах в Приднестровье, Чечне и Абхазии Д. Корчинский. Он говорил это в 1992 году, в начале приватизации как в России, так и на Украине: "Говорят о приватизации собственности, а нужно говорить о приватизации власти, приватизации государственных функций, приватизации войны.

Феодал (или же полевой командир, или же олигарх) должен дать своим людям порядок – то единственное, чего они хотят после окончания эпохи восстания масс. Порядок – это когда рабочий имеет высокооплачиваемую работу, зажиточный дом. В воскресенье – возможность выехать со своей большой семьей к чистой речке на дорогом авто.

Порядок – это когда священник имеет церковь, в которую ходят, когда люмпен имеет достаточно гигиеничный мусорник, когда художник имеет светлую мастерскую, а научный сотрудник – дорогую лабораторию, когда наши барыги толще соседских, всегда у всех много денег и везде сладости, а рыцарь всем этим руководит и имеет возможность немного повоевать в свое удовольствие.

… Но войну за будущее выиграем именно мы, а пацанам из обоза мы позволим вволю помародерствовать на поле боя и торговать сапогами, которые они стянут с трупов врагов. Главное, чтобы люди были довольны". ("Повстанческая армия: тактика борьбы", Минск, Москва, Харвест АСТ, 2000, стр. 378).

Вот квинтэссенция ценностной матрицы профессионального украинца. Это смесь нескольких парадигм, ни одна из которых не имеет в себе даже крупицы русской моральной догмы даже в самом интегрированном виде. Образ полевого командира украинских националистов – латинский феодал. Он же "рыцарь". Скопировано у поляков, которые сами скопировали это у немцев и французов. Подражание подражателю. Культурная даже не вторичность, а третичность.

При этом этика на стыке украинских казаков и латинских рыцарей – набеги как доблесть. Эстетизация грабежа. Позволение своим крестьянам грабить и мародерствовать. Украинский крестьянин грабит при случае легко и охотно. Он единоличник. Хуторянин.

Русского крестьянина от грабежей себе подобных сдерживает община. "Обчество", как говорят крестьяне. Украинского крестьянина не сдерживает ничего – общины у него нет. Зато есть феодал, грабитель еще более высокого полета. Он поощряет мародерство, насилие, грабежи и плутовство. Модель "жизнь удалась!" проста: везде много денег и сладостей. И чтобы наши барыги были толще соседских, тогда всем будет хорошо.

Вообще читать Д. Корчинского интересно – описывая суть "украинства", он предельно откровенен. "Изучая любой эпизод украинской истории, сразу ищи, где здесь измена. Это будет ключом для понимания ситуации". Интересное замечание. Корчинский описывает Приднестровский конфликт: "История нового государства Украина началась с предательства украинцев Приднестровья. … В войне между украинцами Приднестровья и молдаванами Украина поддержала молдаван" (там же, стр. 379).

Политические украинцы предавали всех. Россию, русских, свой народ, друг друга. Часто путают "украинцев" и граждан Украины. Корчинский прав: украинство – синоним предательства. Это они держат в заложниках своих сограждан и стреляют им в спины или обстреливают их дома, школы и больницы.

Это не вывих украинства, а его чистая суть. Граждане Украины с украинскими фамилиями и гражданством этой страны, не разделяющие предательства и возмущенные националистами, по сути, не украинцы, как они думают, "другие, правильные, неповрежденные", а русские. Как говорил Олесь Бузина: "Поймешь, что ты русский – и как камень с души упал".

Что делать? Мифы и реальность денацификации

Официально целью СВО России на Украине заявлено следующее:

- признание независимости ДНР и ЛНР в границах областей;

- признание российской принадлежности Крыма;

- демилитаризация Украины;

- денацификация Украины;

- федерализация Украины;

- внеблоковый (нейтральный) статус Украины.

Этот сценарий, возможно, уже устарел, во всяком случае, в части требования признания ЛДНР и Крыма. В прочих пунктах он пока ничем другим не заменен. И здесь возникает вопрос: а как проводить денационализацию, и какая модель государственности Украины вместо ведущей к реставрации нацизма может быть предложена? Кто гарантирует внеблоковый статус Украины, если это будет вне правовых и политических компетенций России?

Ясно, что любой следующий срыв независимой Украины в нацизм просто гарантирован. Как профессиональные "украинцы" выполняют договоры, уже всем известно. Недобитки непременно воспрянут. Очередной Майдан – и все договоры не стоят бумаги, на которой написаны. И снова Запад воцарится на Украине. К тому времени снова денацифицировать Украину через СВО будет означать уже ядерную войну.

Понятно, что российская власть пока сохраняет стремление оставаться в рамках политкорректности и так называемого "международного права", но не выглядит ли сейчас такое стремление неприемлемым политическим риском? К чему эти стремления к сохранению режима Зеленского, с которым надо подписать капитуляцию для легитимации этого акта?

Старая легитимность потому и отвергается в эпоху войн и революций, что она не в состоянии разрешить антагонистические противоречия эпохи. Сам факт боевых действий есть выход за правовое поле и переход к праву сильного. Насилие действительно повивальная бабка истории. Боится этого лишь тот, кто не хочет победы. Российская Империя и СССР были уничтожены нелегитимно. Признание СССР растянулось с 1919 по 1944 годы. На что-то это повлияло? Акт о безоговорочной капитуляции гитлеровской Германии подписал Кейтель. Это помешало легитимации этого акта?

Подписание Акта Зеленским, с согласия Запада или без него, не заставит Запад снять санкции. Это просто невозможно – завтра любая Нигерия пошлет США куда подальше и будет делать, что захочет, ибо санкции отменят после победы. ЕС и Китай уж и подавно сделают выводы. Да и Россия вспомнит, как много ее соседей еще не денацифицировано. Никакие акты Западом признаны не будут, и санкции останутся если не навсегда, то очень надолго. Во всяком случае, большая их часть.

А это значит, пора перестать находиться в плену ложных стремлений к легитимизации. Легитимно должно быть то, что делает Россия, а не то, с чем согласен Запад. По их правилам легитимности нас вообще не должно быть на свете. Запад примет то, что будет сделано Россией, а не примет – получит кризис, и либо исчезнет как центр силы, либо примет позже.

Для России это не повод ограничивать свои национальные цели, главная из которых – безопасность любой ценой. И если потребуется, то даже нелегитимной – с точки зрения Запада. США никогда не искали легитимизации. Суверенная Россия тоже не должна этого делать.

Любая денацификация проводится под новый уклад, под который эта новая идентификация и формируется. США и СССР именно так денацифицировали Германию – под свои проекты. Под какой проект нынешняя Россия намерена проводить денацификацию Украины и формировать ее новую идентичность? Без ясности в этом вопросе никакая денацификация невозможна. Она сползет к старой идентичности, где овечья шкура будет натянута на старого волка.

Денацификация не должна сводиться к осуждению нацизма. Формирование новой идентичности должно проходить через жесткий силовой слом не только старой идентичности, но и связанной с ней государственности, в которой нацизм сформировался. Денацификация не бывает мягкой, она должна проходить через национально-государственную катастрофу. Нет и не может быть небандеровской украинской идентичности, ее поддержка – на грани между ошибкой и изменой.

Адвокаты дьявола

Сейчас в некоторых российских СМИ возникают мягкие пробандеровские "адвокаты дьявола". Их позиция, следующая: украинцы – такая музыкальная нация, не будем спешить душить их пассионарность. Лучше ею правильно распорядиться и направить против Запада.

Главный смысл – все поставить под сомнение. Фашизма на Украине нет, ибо фашизм – это сильное государство и борьба с либеральной плутократией. А на Украине якобы нет государства и есть либеральная плутократия. Нацизма там тоже нет, ибо нацизм – это ненависть к другим нациям. А на Украине якобы тоже этого нет. Есть зависть к русской имперскости, анархия и местечковый дебилизм, вызванный недостатком йода, а зиги и атрибутика СС – это шутовство и игра.

Вывод – предложение приручить украинский национализм, подружиться с ним, объединиться и вместе выступить против либералов, ЛГБТ и за прочие консервативные ценности. А Украину сделать "мостом" между Западом и Востоком. Обоснование нейтралитета.

Такие идеи "моста" - это давний тезис российской пятой колонны в отношении всех постсоветских республик. На практике это означает, что под ширмой "моста" и "нейтралитета" Украина будет центром всех антироссийских сил и институтов. Это разновидность санитарного кордона между Россией и Европой, и режим на этом кордоне будут устанавливать США. Огромное количество таких сторонников "моста" в виде Украины и Белоруссии у нас работает за гранты.

Кроме того, такие "эксперты" просто не знают ничего ни о Бандере, ни о том, как структурированы УНА-УНСО и ОУН (организация запрещена в России). Бандера – человек, проповедовавший гомосекуализм среди единомышленников и при этом пытавшийся изнасиловать жену своего ближайшего помощника, когда тот отвозил жену Бандеры в роддом. После этого обращаться к украинскому национализму как к союзнику в борьбе за консервативные ценности – это просто глупость. Никаких цивилизационных проектов с нацистами быть не может, будь они нацисты немецкие, украинские или любые другие.

Поскреби украинца – отскребешь русского

Всякий украинец, воюющий с бандеровской Украиной, будет терять украинскую идентичность. Украинская правда, отрицающая Бандеру и готовая умирать в борьбе с ним, как феномен не существует. Здесь правы те эксперты, которые указывают на то, что небандеровское украинство – это оксюморон. Советское украинство такой альтернативой не стало, ибо проиграло борьбу еще во времена СССР, а флаг УССР за все тридцать лет ни одной стороной ни разу не был поднят ни в одном политическом кризисе на Украине.

Россия на Украине сталкивается не с эксцессами бандеровщины, а с современной украинской идентичностью. Другой просто не существует. Украинство и есть бандеровщина. Столкновение русской и украинской (то есть бандеровской) идентичностей уже случилось, и украинская должна быть сломана. Ей на смену должна прийти общерусская идентичность. Где украинец – это русский субэтнос, как и белорус. А украинский диалект – один из диалектов русского субэтноса. Как баварский и кельш в Германии или кантониз и путунхуа в Китае.

В обеих этих странах попытка разорвать общегерманскую или общекитайскую идентичность субэтносов с их диалектами считается тягчайшим государственным преступлением. Сепаратизмом. Наказание следует самое жестокое. Какой бы конфедерацией ни стала нынешняя Украина (а она ни в коем случае не должна остаться в нынешнем виде, иначе не следовало ничего этого и начинать), она должна культивировать не национал-украинскую, а общерусскую идентичность.

Нужно вернуть прежние названия: Новороссия, Малороссия, Галичина. Сохранить название "Украина" стоит только за всем этим временным конфедеративным образованием. Причем, участие Новороссии в конфедерации, вполне возможно, будет уточняться, не исключено, что часть ее областей захочет вернуться в состав России.

Польский соблазн

В связи с этим возникает вопрос – а не пойти ли России на раздел Украины между Польшей, Румынией и Венгрией? Здесь возникает определенный соблазн: никто не задавит украинскую идею в Галичине с большим остервенением и жестокостью, чем поляки. Они превратят галичан за три поколения в поляков, навсегда решив украинский вопрос. То же самое сделают венгры и румыны со своими долями Украины.

Кроме того, конфликты с населением присоединенных территорий им гарантированы, а это ослабит их в определенной мере. Польша за счет присоединения части Восточных кресов прибавит 40% территории и станет бросать вызов Германии и Франции. А это усилит конфликт между США и Великобританией, стремящейся к определяющему влиянию на Польшу и через это на Европу, где привыкли властвовать США.

Но надо понимать, что Польша, Венгрия, Румыния – это уже НАТО. Любое его расширение и приближение к российским границам недопустимо. Поэтому легче решить проблему конфедерализации Украины, чем усиливать НАТО. С Галичиной будет справляться не Москва, а Киев.

Курсом на новый Союз

В будущем Украинская конфедерация (или федерация с признаками конфедерации) должна прийти к более общей конфедерации – в рамках СНГ или ЕАЭС. Для этого потребуется пройти через период национализации крупной собственности в рамках деолигархизации бывшей Украины и восстановлением кооперации украинских госпредприятий с предприятиями России и Белоруссии.

Хозяйственные механизмы России и бывшей Украины будут различаться из-за большей доли государства в экономике Новороссии и Малороссии в переходный период, потом условия будут выровнены и унифицированы. Полноценный Союз должен сложиться к 2030 году. Вступать в него субъекты украинской конфедерации должны сами.

В любом случае, нынешней украинской нацистской идентичности и выражающей ее украинской государственности больше быть не должно. Ее демонтаж фактически уже идет. Это и будет гарантией демилитаризации и денацификации. Никаких других гарантий не существует.