Турция между Россией и Западом: игра на краю пропасти

С начала российской спецоперации на Украине турецкое государство закрепило за собой важные позиции, сумев завоевать доверие обеих сторон в качестве посредника в переговорном процессе, пишет Al Mayadeen. Но эта политика балансирования между Россией и Западом может закончиться провалом, предостерегает автор статьи.

Висам Исмаил (وسام إسماعيل)

Российская спецоперация на Украине закрепила в мировом общественном сознании идею необходимости пересмотра констант, определяющих поведение глобальных и региональных держав с момента распада Советского Союза, и поиска новых основ внешней политики.

Региональный баланс на Ближнем Востоке основывается на идее учета жизненно важных интересов Соединенных Штатов с возможностью игнорировать позицию других крупных игроков, таких как Россия, Китай, Евросоюз и региональные державы. Россия осмелилась применить военную силу в отсутствие международного консенсуса, что породило сложности, требующие серьезной оценки возможных выгод и рисков. Все это произошло в международных реалиях, где существует множество центров силы и источников угроз.

Кризис на Украине имел тяжелые экономические последствия для всего мира, включая ближневосточные государства, и теперь большинство пытается обрести иммунитет от негативных последствий этого кризиса. Ряд стран, в том числе Турция, смогли закрепить за собой позиции, дающие право внести свой вклад в формирование новых основ международного баланса, переживающего последствия российской спецоперации.

Стратегическое расположение рядом с Россией, Украиной и Европой, контроль над жизненно важными проливами, тесные отношения с Москвой и Киевом в дополнение к членству в НАТО и стратегическим отношениям с Соединенными Штатами - все это указывает на необходимость тщательно планировать свои шаги и выверять позицию. От этого зависит ситуация в самой Турции и остальном регионе.

С начала российской спецоперации на Украине турецкое государство сумело закрепить за собой очень важную роль, завоевав доверие обеих сторон в качестве посредника в переговорном процессе. Благодаря точным оценкам текущей ситуации и возможных последствий, турецкие власти не поддались западной истерии и, несмотря на закрытие проливов Босфор и Дарданеллы для вооруженных сил, не присоединились к антироссийским санкциям. По мнению Анкары, вариант с санкциями негативно влияет на ход урегулирования кризиса, а также не представляет собой эффективный инструмент сдерживания такой крупной державы, как Россия. Наконец, санкционная политика может спровоцировать дальнейшую эскалацию и подорвать любые попытки разрешения конфликта.

В то же время турецкое государство могло рассчитывать, что приверженность европейской позиции станет козырем, который проложит путь к вступлению Анкары в Евросоюз.

Однако мы наблюдаем дистанцирование турецких властей от политики НАТО. Вместо участия в реализации натовского плана по погружению России в трясину, подобную афганской войне, и попыток изолировать ее и разрушить экономику страны, лишив ее ресурсов для осуществления поставленных задач, Анкара сделала выбор в пользу взвешенной политики. Последняя исходит из необходимости поддержания отношений с обеими сторонами конфликта.

Анализ внешней политики турецкого государства с момента его основания не указывает на его приверженность системам коллективной безопасности и нормам международного права как основу подхода к международным отношениям. Внешнеполитическая стратегия турецкого государства характеризуется прагматизмом, где главное значение имеют национальные интересы. Она основана на идее поддержания органичных отношений с Западом и НАТО и поиске региональной роли, посредством которой оно может влиять на глобальный баланс сил.

Стремление играть роль за пределами границ турецкого государства площадью 783 000 квадратных километров, включая оккупацию части сирийской и иракский территории, а также развитие отношений со странами, имеющими с ним исторические или культурные связи (Ливия, Азербайджан и государства у южных границ России), является естественным с точки зрения стратегических интересов.

Анализируя предпосылки нынешней позиции Анкары, можно сказать, что приверженность европейской политике в отношении украинского кризиса не принесет желаемой пользы турецкому государству. Так, оно внесло свой вклад в облегчение миграционной ситуации в Европе, приняв поток сирийских беженцев, однако это не способствовало вступлению Турции в Европейский Союз. Более того, турецкие военные операции в Сирии не получили одобрение НАТО и Соединенных Штатов.

Если мы добавим к этому недоверие, серьезно повлиявшее на отношения между НАТО, европейской и американской сторонами и Турцией после ракетного кризиса вокруг комплексов С-400 и развивающегося сотрудничества с российским государством в Сирии, то сможем лучше понять причины нынешней политики Анкары.

Что касается Москвы, то турецкое государство не выступает с инициативами, которые можно было бы отнести к той или иной форме поддержки, способствующей достижению целей спецоперации России на Украине. Закрытие турецких проливов для военных кораблей всех держав было нацелено, в частности, на российские военно-морские силы и в первую очередь отражало позицию НАТО.

Поэтому, хотя турецкое государство занимает нейтралитет и воспользовалось правами в соответствии с конвенцией Монтре, предыстория решения о закрытии проливов неотделима от попыток умиротворить Запад, ищущий способы наказать российское государство и заставить его остановить военную операцию.

С точки зрения прагматизма турецкой политики решение закрыть воздушное пространство для российских самолетов, перевозящих силы в Сирию, можно классифицировать как отсутствие признаков решения и следствие настойчивости российского государства в достижении целей, поставленных им в начале операции. Все это побудило турецкое государство попытаться выйти из дипломатического тупика, а также ответить на усиление налетов российской авиации на территорию Хамы и Идлиба в Сирии.

Соответственно, можно заключить следующее: роль Турции в кризисе между Россией, а также Украиной и странами Запада, выходит за рамки нейтралитета, необходимого для успешного посредничества в целях завершения спецоперации Москвы на Украине, а также достижения целей турецкого внешнеполитического проекта. Основой последнего является жизненно важное пространство, гарантирующее турецкому государству передовые позиции в международной системе.

Таким образом, любой дисбаланс в решениях турецкого государства и противоречивая реакция заинтересованных стран приведет к негативным последствиям. И тогда Анкара превратится из влиятельного посредника в игрока, который может потерпеть провал из-за своей политики балансирования между российским государством, с одной стороны, и своим положением в НАТО, с другой.