Украина не Россия, Казахстан не Украина

Почему Москва возвращает одни исторические территории и пока не стремится возвращать другие

Пленарное заседание завершившегося Петербургского международного экономического форума, главным событием которого стало выступление президента России Владимира Путина, было наполнено постсоветской геополитикой. С учетом специальной военной операции РФ на территории Украины и Донбасса это было неизбежным. Но высказывания другого участника мероприятия, главы Казахстана Касым-Жомарта Токаева, придали этой ожидаемой картине несколько новых важных – и, как оказалось, небесспорных деталей.

Владимир Путин выступил с привычными для себя тезисами относительно Украины. Запад стремился реализовать сценарий "анти-России", вел активное военное освоение украинской территории – так обосновал президент РФ проведение спецоперации. Он снова вспомнил про исторические российские земли, Новороссию – проект ее воссоздания, некогда объявленный закрытым, в современных военно-политических обстоятельствах явно получает второе дыхание. Россия после распада СССР исходила из того, что между новыми странами сохранятся дружеские связи, но в отношениях с Украиной это оказалось не так, пояснил президент РФ.

Диссонансом прозвучали заявления Токаева. Например, о том, почему Казахстан не признает независимость ДНР и ЛНР. Если право наций на самоопределение в реальности будет реализовано во всем мире, вместо 193 государств – членов ООН возникнет более 500–600 государств, отметил он. "Это будет хаос", – заметил президент Казахстана. А в другом его высказывании можно увидеть приоритет экономики над геополитикой: Китай инвестировал в Казахстан за последние 15 лет более 22 млрд долл., заметил Токаев, и стал основным экономическим партнером страны – между прочим, одного из главных геополитических союзников России.

Подчеркнутое нежелание Токаева следовать внешнеполитической логике Москвы вызвало противоречивую реакцию в России. Зампред комитета Госдумы по делам СНГ Константин Затулин напомнил, что целый ряд областей Казахстана с преимущественно русским населением слабо относится к этой стране, и "если у нас дружба" – тогда территориальные вопросы не поднимаются, а если нет – "то все возможно, как в случае с Украиной". Это не только совпадает с логикой Путина на ПМЭФ, но и перекликается с его заявлением несколько лет назад о том, что "у казахов не было государственности никогда, Нурсултан Назарбаев ее создал". Депутата одернул первый зампред Совфеда Андрей Турчак – мол, надо не провокациями заниматься, а добрососедство укреплять. А глава Чечни Рамзан Кадыров тут же ополчился уже на все страны ОДКБ: "Кто спас Белоруссию? Россия. Кто спас Казахстан? Россия. Кто остановил войну между Арменией и Азербайджаном? Россия. А когда России нужна помощь, все молчите – боитесь санкций".

К Казахстану, таким образом, все же неприменим тот же подход, что и к Украине. Почему? Каким бы это ни показалось стороннему наблюдателю странным, Россия в Украине не атакует, а защищается: от НАТО и коллективного Запада в целом, – именно так действия РФ оценивают в Кремле. Генетический страх перед внешней угрозой заставляет Москву действовать решительным, опережающим образом. Еще в 2008 году Путин, как писали тогда СМИ, предупреждал Запад: если Украина потянется в НАТО – мы будем ее колоть. Последующие события – реализация этой давно определенной стратегии. Но от Казахстана вызовов для своей безопасности Москва не ощущает. Нур-Султан не стремится в антироссийские военные альянсы, не становится под западный контроль, не предоставляет свою территорию для создания угроз России. Потому и заявления о даже гипотетических территориальных претензиях к Казахстану – пусть они в понимании российской элиты имеют под собой основания – выглядят несвоевременными и вредными.