Вадим Трухачев
политолог, кандидат исторических наук, доцент РГГУ

Образцом независимой политики в Европе снова показала себя Венгрия. Власти этой страны предприняли ряд заявлений и действий, которые точно не вписываются в нынешний антироссийский и проукраинский курс ЕС и НАТО. И на то имеются свои веские причины.

Наибольший шум вызвало заявление премьера Виктора Орбана, который сравнил политику антироссийских санкций с "выстрелом себе в легкие". Глава МИД страны Петер Сийярто заявил об отказе даже обсуждать ограничительные меры в отношении Газпрома и российского газа в целом. А председатель парламента Ласло Кевер назвал первопричиной нынешних событий на Украине попытку воплотить в жизнь антироссийскую стратегию США.

Правительство перешло от заявлений к действиям. Оно ввело чрезвычайное положение в энергетике и запретило вывоз из Венгрии всех видов топлива, включая дрова. Но за пределами ЕС еще больший резонанс вызвало решение об усилении боеготовности армии. И вполне естественно, что это может стать подготовкой к вводу войск в Закарпатье для защиты проживающих там венгров, если обстановка того потребует. Учитывая угрозы в их отношении со стороны украинских националистов, возможно все.

Наконец, парламент Венгрии бросил вызов самому Евросоюзу. Так, он призвал ограничить полномочия Европарламента и дать отдельным государствам право вето на то или иное решение ЕС, если оно их не устраивает. А в ответ на желание ЕС добиваться через суд отмены венгерских законов об ограничении ЛГБТ-пропаганды сделал оригинальный ход. Депутаты высказались за закрепление в европейском законодательстве христианских корней и культуры как основы европейской интеграции.

Такие шаги кажутся удивительными, поскольку Венгрия – отнюдь не самая большая и совсем не самая богатая страна в Европе. Она сильно зависит от поступлений из общеевропейских фондов, и, к примеру, на порядок беднее той же Чехии. К тому же она не имеет выхода к морю. Наконец, перед нами – совсем не Сербия с ее буквально "врожденным" русофильством. Русско-венгерские и советско-венгерские отношения были не самыми простыми, да и за Орбаном со товарищи никогда особой любви к России не замечалось.

Первое объяснение такого поведения – чувство своей особенности, где-то даже одиночества. Венгры – единственный в современной Европе народ, чьи предки были кочевниками. Они окончательно перешли к оседлому образу жизни где-то 250 лет назад, что по меркам истории – сущие пустяки. Нет у венгров и близких родственников по языку (ханты и манси живут далеко, а финны и эстонцы – уж очень дальняя родня), что дополнительно усиливает их ощущение как жителей некоего острова, обособленного от остальной Европы.

Следствием этой отделенности является относительно слабая "встроенность" венгров в общеевропейский дом. В стране до сих пор не очень хорошо знают иностранные языки – найти говорящих даже по-английски или по-немецки за пределами Будапешта порой затруднительно. Количество мадьяр, ездящих на заработки за пределы страны, невелико – около 300 тысяч, что весьма немного для небогатой страны. Из сравнимых по уровню жизни Польши, Литвы, Словакии, Румынии или Хорватии уезжают куда больше.

Во многом из этого вытекает вторая особенность – тяга к независимости и желание принимать решения самостоятельно. На протяжении своей истории венгры не раз оказывались во власти Турции, Австрии, Германии, Советского Союза. И каждый раз они восставали, пытаясь избавиться от такой зависимости. Нынешние Евросоюз и НАТО тоже все больше выглядят, как подчинение внешней силе, когда решение о венгерской политике принимаются не в Будапеште, а в Брюсселе или Вашингтоне. И такое положение дел мадьярам не нравится.

Третья особенность – консерватизм венгерского государства и общества. Религиозность в стране не очень высокая, но уважение к традициям (отнюдь не всегда демократическим по своей природе) весьма большое. Венгры не собираются отказываться от своего национального государства в угоду мультикультурализму или общеевропейским ценностям. Они не готовы пойти на похолодание в собственных квартирах или оскудение пищевого рациона только ради того, что кому-то в Брюсселе очень надо кого-то наказать.

Из всего этого вытекает четвертая особенность. Если возникли проблемы с ЕС и НАТО, то политика Венгрии приобретает многовекторный характер. Отсюда и готовность Орбана развивать отношения с Россией, Турцией и Китаем (причем, пожалуй, именно последний стал для венгров ключевым партнером за пределами ЕС и НАТО). Жертвовать своими связями вовне ради того, чтобы угодить тем, кто ограничивает независимость Венгрии, страна не будет. Тем более если сотрудничество с вышеозначенной троицей однозначно сулит выгоды.

Наконец, пятая особенность Венгрии – это синдром разделенного народа. Более миллиона этнических мадьяр живут в Румынии, сотни тысяч – в Словакии и Сербии, свыше 150 тысяч – в украинском Закарпатье. И именно на Украине они имеют меньше всего прав – скажем, только там они не могут учиться на родном языке. И только там им грозит физическая опасность. В конституции Венгрии записана обязанность ее властей защищать соплеменников за рубежом. И та же раздача паспортов – форма такой защиты. И боеготовность войск – тоже.

И при таких обстоятельствах ЕС и НАТО требуют от Венгрии пойти на разного рода лишения… ради той самой Украины. Но если глянуть на венгерские партии, то даже большинство антироссийских сил страны не готовы прощать Украине ущемление прав соотечественников. И потому Венгрия – предпоследняя страна Европы, которая что-либо сделает ради украинского руководства (последняя, вероятно, Сербия). Тем более что отношения между двумя государствами уже пять лет как безнадежно испорчены.

В принципе, для отказа участвовать в спасении Украины достаточно одного последнего пункта. Но поскольку Венгрии выкручивают руки и по другим вопросам – в силу вступают и остальные четыре. Причем, исходя из итогов апрельских выборов, такую линию поддерживает большинство населения. По сути, ее одобряет почти вся страна, кроме Будапешта, где традиционно сильны прозападные и глобалистские силы. Разве что сам факт введения санкций против России Венгрия вынужденно поддержала – но тут у нее выбора не было.

Так или иначе, но Венгрия на сегодняшний день – едва ли не самая независимая страна в Европе, где решения действительно стараются принимать в собственной столице. У нее еще сохранилось национальное достоинство, и именно поэтому она сегодня стоит как кость в горле у европейской и евроатлантической бюрократии. Для России же она превратилась едва ли не в самого удобного партнера среди стран ЕС и НАТО, хотя в Болгарии, Греции, соседней с Венгрией Словакии (и даже в глубоко враждебной нам сегодня Чехии) русофилов значительно больше.