Исторической речи Путина 30 сентября, которую одни называют "фултонской", другие "переломной", третьи "беспредельной", предшествовали некоторые важные события сентября. Месяц начинался похоронами Горбачева и смертью королевы Елизаветы - своего рода окончательным подведением итогов уходящей эпохи. Российско-китайские военные учения "Восток" и саммит ШОС в Самарканде имели скорее обратный смысл – не столько демонстрации "изоляции" России (участники ШОС уже представляют собой более 60% населения планеты), сколько конкретной полевой работы по формированию нового полюса мира. Где Китай и Россия выступают как большая двойка лидеров; а Иран, Индия и Исламский мир (страны Залива, Египет, Турция также готовятся вступить в организацию) заявляют о себе как сильных, независимых игроках. (Замечательно, что в это же время Индия официально заняла место пятой экономики мира, отодвинув своих бывших колонизаторов, Британскую империю).

Кроме того, "поворотную речь" Путина оттенял негативный фон военной операции: отход наших войск из Балаклеи, Изюма, Краматорска, и, как завершение харьковской неудачи – из Красного Лимана. Вероятно, эти неудачи способствовали и резкому изменению самой атмосферы СВО, стагнация которой была прервана обращением президента 21 сентября с объявлением частичной мобилизации. И, помимо прочего, имевшего ясный и недвусмысленный посыл: Россия намерена довести войну до победного конца, а к заключению мира готова только на своих условиях.

Непосредственно же речи я предшествовала диверсия на российских газопроводах, явно выводящая конфликт Россия-НАТО на новый уровень эскалации. С одной стороны, уничтожение СП де факто фиксировал окончательный разрыв наших экономических отношений с Европой (мы лишились возможности влиять на Европу, манипулируя газовым вентилем), с другой - резко усиливая власть Вашингтона и Лондона над Европой.

Как откровенный акт государственного терроризма, теракт должен был, вероятно, показать, что Вашингтон и Лондон приняли вызов.

Нельзя, впрочем, исключить и того, что подрыв Северных потоков имел ту же природу, что и "событие 911". (Акторами последнего были, очевидно, неоконы, ЦРУ и Моссад, президент же Буш же был просто поставлен перед фактом. (Подробно об этом).

В любом случае, это был Рубикон, послание лично Путину. Что, конечно, не могло не повлиять и на пафос самой путинской речи: "Но англосаксам уже мало санкций, они перешли к диверсиям, – невероятно, но факт, – организовав взрывы на международных газовых магистралях "Северного потока"… фактически приступили к уничтожению общеевропейской энергетической инфраструктуры". – Здесь обращает на себя внимание то, что экзистенциальный враг кажется впервые был назван по имени (при том, что слова "киевские власти" были произнесены лишь по касательной с приставкой "и их реальных хозяева на Западе"). Причем, врагом этим был назван не "коллективный Запад" или "западные элиты", но именно элиты англосаксонские. И это стало контрапунктом всей путинской речи. Вся она, казалось, сложилась (возможно, отчасти спонтанно, последними правками – эмоциональный заряд ощущался сильно) вокруг этого центрального тезиса. И те, кто называли речь "фултонской", вероятно, были правы: ее можно назвать объявлением холодной войны атлантическим элитам. Но и гораздо более того – началом новой большой эпохи.

Ведь что, в сущности, в сухом остатке, сказал Путин? Что англосаксонские элиты – суть настоящие враги всего человечества, не только "грабители" и "рэкетиры", которые держат в заложниках весь мир ("им просто нечего предложить миру, кроме сохранения все той же системы грабежей и рэкета"), но и идейные расисты, уверенные в своей "исключительности" ("пресловутой концепции собственной исключительности" - в речи) и считающие все прочее человечество людьми "иного сорта". Причем, этой "диктатуре исключительно избранных" была дана в речи совершенно недвусмысленная оценка: "диктатура западных элит направлена против всех обществ, в том числе и народов самих западных стран. Это вызов всем. Такое полное отрицание человека, ниспровержение веры и традиционных ценностей, подавление свободы приобретает черты "религии наоборот" – откровенного сатанизма".

Спорить с последним трудно. Суть трансгуманизма и гендерной философии и состоит в "полном отрицании человека", что их адептами не слишком-то и скрывается. Так, например, 21 сентября министр равных возможностей Испании Ирен Монтеро, выступая в нижней палате парламента Испании заявила буквально следующее: "Мальчики и девочки, …дети неопределенного пола… имеют право познавать свое тело… имеют право знать, что могут любить или вступать в сексуальные отношения с кем захотят на основе взаимного согласия". Если разрушение семьи и растление детей, очевидно ведущее к полному разрушению цивилизации максимум через двадцать лет – это не "полное отрицание человека" и не "неприкрытый сатанизм", то что?

Таким образом, и борьба с этими силами распада и хаоса неизбежно должна приобретать религиозный смысл, требуя ответа на столь же экзистенциальном уровне. Ответа как исторической миссии. И эти слова - "миссия", "судьба", "история" действительно прозвучали: "Мы будем защищать нашу землю всеми имеющимися у нас силами… В этом великая освободительная миссия нашего народа". "Поле битвы, на которое нас позвала судьба и история, – это поле битвы за наш народ, за большую историческую Россию". Итак, ответ на экспансию "откровенного сатанизма" "диктатуры избранных" - есть наша судьба, наша историческая миссия. Фактически, перед нами не идеология даже (хотя, и она тоже, почти полностью, как видим, сформированная), но нечто гораздо большее – духовная миссия тысячелетней "страны-цивилизации" (последнее определение – тоже из речи).

Мировые мейнстримные СМИ, комментируя путинскую речь, все это старались пропускать, как всегда делая акцент на "возвращении в СССР", хотя Путин ясно дал понять, что речь идет совсем о другом: "Советского Союза нет, прошлого не вернуть. Да и России сегодня это уже и не нужно"… Разумеется, ведь речь шла о возвращении не Советского Союза, а всей целокупности Исторической России "от Рюрика". Речь и начиналась "от истоков Древней Руси" и была акцентирована именами Румянцева, Суворова, Ушакова, Ивана Ильина, "героями Русской весны" и "Новороссии" (многие годы не звучали эти слова с высоких трибун), наконец, Нагорной проповедью Иисуса Христа…

Много обсуждают и "антиколониальный" пафос речи, обращенный к Третьему миру. И, как правило, не выходя из круга антиколониального движения времен СССР. На самом же деле, говоря о том, что Россия готова поднять флаг "освободительного, антиколониального движения против однополярной гегемонии", Путин снова говорил о том же: не о перехвате "антирасистской" повестки леволибералов, не об освобождении Африки от белых колонистов, а о тотальной борьбе с идеологией "полного отрицания человека". Поверх англосаксонских элит и их вассалов, которых Путин откровенно назвал "лакеями" и "предателями своих народов", Путин обращался непосредственно к народам мира и их национальным лидерам. (И это тоже было впервые). В том числе и к самим народам Запада, удерживаемых в заложниках "диктатурой избранных".

В речи Путина вообще было разбросано немало "пасхалок", обращений к широкой исторической памяти народов, на себе испытавших неуемную алчность "избранных": Корея, Вьетнам, Индия, Китай и др. Путин впервые назвал Германию, а также Японию и республику Корею "фактически оккупированными странами", вновь подчеркнув, что "диктатура западных элит направлена против … и народов самих западных стран". То есть, призвав, тем самым, народы этих стран к борьбе против "оккупации". Тем более, как он заметил, "радужная перспектива возбуждает далеко не всех – разве что законченных политических мазохистов и поклонников других нетрадиционных форм международных отношений".

Собственно, речь эту можно назвать призывом к мировой Консервативной революции, обращенным ко всем народам ("Это вызов всем"), революции против леволиберальной диктатуры "нового порядка", национальному восстанию против предающих национальные интересы элит. Очевидно, такой призыв может быть услышан и будет услышан. Но, наверное, по-настоящему лишь тогда, когда плоды Консервативной "революции сверху" мы явственно увидим, прежде всего – в самой России. Что ж, новый мир только еще начинается…