Брожение с призраком: Славой Жижек дает советы по выживанию
Словенский философ ругает Трампа и мечтает вернуться к "военному коммунизму"

Лидия Маслова

Новая книга популярного левого философа Славоя Жижека, вышедшая в прошлом году, рассматривает актуальные социально-политические тенденции преимущественно 2020 года, когда пандемия COVID-19 внесла в существование человечества, и до того не слишком безмятежное, дополнительное смятение, граничащее с паникой. Впрочем, главный фрейдомарксист современного мира не обошел стороной и другие насущные проблемы, от глобального потепления до роста социальных противоречий. Критик Лидия Маслова представляет книгу недели, специально для "Известий".

Славой Жижек
"Небеса в смятении"
Москва: Издательство АСТ, 2022. - пер. с английского М.А. Леонович. - 320 с.

Несомненное удобство левой идеологии, которую по-прежнему истово исповедует люблянский профессор Жижек, заключается в том, что любую турбулентность можно, обладая определенной ловкостью, обернуть себе на пользу и подтолкнуть к революционной ситуации. На это философ недвусмысленно намекает в предисловии. Объясняя эффектное название "Небеса в смятении", Жижек заходит с такого своего любимого козыря, как Мао Цзэдун. Именно ему принадлежит афористичное высказывание: "Под небесами царит великое смятение; ситуация превосходна". Однако нынешняя непростая обстановка, которую великий кормчий, к сожалению, не успел застать, в представлении Жижека даже интересней, с точки зрения всеобщего смятения и вытекающих из него возможностей:

"Мао говорит о смятении под небесами, где "небеса" или большой Другой в той или иной форме - неумолимая логика исторических процессов, законы общественного развития - все еще существуют и незаметно регулируют социальный хаос. Сегодня же нам следует говорить, что в смятении пребывают сами небеса"

Приступая к рассуждениям о том, какие рецепты выживания может предложить здравомыслящий интеллектуал, Жижек извлекает из рукава еще один мощный джокер, неизменно украшающий его социально-философские расклады, а именно В.И. Ленина, который так или иначе постоянно всплывает в разном контексте:

"Так что же следует делать? Призыв Ленина к "конкретному анализу конкретной ситуации" сегодня более актуален, чем когда-либо. Никакая простая универсальная формула не годится: бывают моменты, когда необходима прагматичная поддержка скромных прогрессивных мер; бывают моменты, когда единственным путем является радикальная конфронтация; наконец, бывают моменты, когда отрезвляющее молчание (и пара милых варежек) говорят больше, чем тысяча слов"

Что это за "милые варежки", выяснится чуть позже, когда в рассуждениях автора начнет вырисовываться главный антигерой его книги - Дональд Трамп, чья внезапная победа на выборах сильно расстроила таких же прогрессивных, как Жижек, людей доброй воли. Главным противовесом ужасному и "неприличному" Трампу Жижек считает Берни Сандерса, самого левого представителя американского политического истеблишмента, который в жижековском идеале сейчас, наверное, должен был бы сидеть в президентском кресле вместо Джо Байдена. Однако пока еще не ставший президентом Сандерс нашел оригинальный способ обратить на себя внимание на байденовской инаугурации, придя на нее в не слишком уместных варежках, что в глазах левых наблюдателей превратило его в наглядный символ временно проигравшей подлинной демократии. Об этом Жижек пишет в чрезвычайно восторженных тонах:

"Тот факт, что Берни затмил Байдена на его инаугурации и что его простой образ мгновенно стал знаковым, указывает на то, что истинный мировой дух нашего времени был там, в его одинокой фигуре, символизирующей скептицизм по поводу фальшивой нормализации, инсценированной во время церемонии. Прославление его образа говорит о том, что у нас все еще есть надежда; люди осознают, что необходимы радикальные перемены"

Знамо дело: гламурный сыщик дает уроки бдительности
Столичный адвокат и частный детектив учит "видеть людей насквозь"

Кроме Сандерса, есть в современном мире и другие силы добра, симпатичные Жижеку, о которых он напоминает в конце каждой главы, давая четкие указания, кого должен поддерживать каждый порядочный человек. Например, курдов, ставших "образцовой жертвой геополитических колониальных игр", за которых философ заступается самым решительным образом, развенчивая предубеждение, сложившееся из-за столетней давности бестселлера Карла Мая "По дикому Курдистану". На самом деле курды ничуть не дикие, настаивает Жижек, а ровно наоборот: "В то время как суверенные государства вокруг них постепенно погружаются в новое варварство, курды - единственный проблеск надежды. [...] Если Европа отвернется от курдов, она предаст себя и превратится в самый настоящий Европастан!"

С не меньшей горячностью высказывается Жижек и о Джулиане Ассанже в главе с интригующим названием "Опасность кофепития с Ассанжем", где автор рассказывает, как 21 ноября 2019 года навестил своего героя в британской тюрьме Белмарш. Из Ассанжа Жижек, не жалея самых пафосных красок, делает столь же символическую фигуру, как Берни Сандерс с его варежками: "Сейчас перед нами не какой-то незначительный юридический или политический вопрос, а нечто, касающееся основного смысла нашей свободы и прав человека".

Главное, что хочет втолковать широкой общественности автор "Небес в смятении", - даже буржуазная демократия, при всей ее декоративной и фиктивной природе, иногда работает. А уж если удастся где-то каким-то образом наладить настоящую, не капиталистическую, а социалистическую демократию, то тогда вообще можно будет жить. Не помешают даже вирусы, экологические катастрофы (Грета Тунберг и ее душеспасительные выступления неизменно упоминаются Жижеком с чувством, близким к благоговению) и утрату многими людьми человеческого облика. Автор, впрочем, находит деликатный эпитет "постчеловеческий": "Главный выбор, перед которым мы стоим, таков: должны ли мы стремиться к возвращению (прежней) нормальности или же мы должны признать, что пандемия является одним из признаков начала новой "постчеловеческой" эры ("постчеловеческой" в смысле нашего основного представления о том, что значит быть человеком)?"

Раз, два и в дамки: история дегуманизации любимых человеческих игр
Философские размышления американского специалиста по искусственному интеллекту

Говоря о выборе, Жижек несколько лукавит, последовательно подталкивая читателя к своей заветной идее, у которой достойной альтернативы нет, да и выбирать особо не из чего. Слово "коммунизм", поначалу потихоньку возникающее на страницах книги, постепенно наливается кровавой плакатной краснотой, и в какой-то момент философ призывает к решительным, волевым мерам не слишком демократического толка: "...парадокс заключается в том, что, только пройдя через нулевую точку "военного коммунизма", мы сможем сохранить пространство открытым для новых будущих свобод. Если же мы будем упрямо придерживаться нашего старого образа жизни, то наверняка окажемся в эпохе нового варварства".

В очередной раз пригрозив варварством, Жижек к финалу уже без всяких церемоний и риторических экивоков раскрывает свои истинные карты, называя единственный способ справиться с глобальным смятением небес: "При коммунизме мы свободно выбираем то, что мы должны делать, что необходимо делать. Вот к чему сводится старое гегелевское утверждение о том, что свобода есть познанная необходимость: дело не в том, что коммунизм неизбежен - он может и не наступить, все может закончиться саморазрушительной оргией или неофеодальным корпоративным капитализмом, - но как только мы выберем коммунизм, то увидим, что это единственный выход".