КАК КАЗАХСТАНУ ВЫЙТИ ИЗ ЭНЕРГОКРИЗИСА?
Энергетический сектор #Казахстан'а находится на пороге преобразований. О том, как решить накопившиеся проблемы и во сколько обойдется отрасли выход из кризиса, Ia-centr.ru рассказал Алмаз Абилдаев, эксперт в области энергетики, PhD, директор исследовательского центра "Энергетические аспекты Казахстана".

- В каком состоянии находится энергетическая сфера Казахстана на конец 2022 года?

Сейчас меняются управленческие модели в отрасли. Основным недостатком политического режима экс-президента Нурсултана Назарбаева было то, что подход к регулированию энергосектора оставался чрезмерно либеральным, защищавшим привилегии олигархии. Сейчас есть надежда, что действующий глава государства Касым-Жомарт Токаев реализует анонсированные преобразования, в том числе и в энергетической отрасли.

Сейчас мы имеем большие доходы с нефтяной отрасли, продаем уран, огромный спектр металлов. Вскоре Казахстан начнет разработку редкоземельных металлов. Сальдо у нас в большом плюсе. Учитывая благоприятную внешнеэкономическую конъюнктуру, по моим расчетам, в этом году к нам придет до $12 млрд поступлений. Такой доход у Казахстана будет впервые с 2007 года.

Создалась неплохая энергетическая ситуация с мировыми ценами, и мы должны извлечь из этого пользу. Нефтяная отрасль ставит олимпийские рекорды, растут объемы нефтедобычи. В Казахстане работают ТНК, которые применяют высокие технологические практики даже в области управления человеческими ресурсами – весь западный опыт, бизнес-подходы, логистику.

В электроэнергетике ситуация совсем плачевная: фактически 80% генерации происходит на угле. Со временем, возможно, этот показатель может увеличиться. Хорошая новость в том, что угля у нас достаточно: Казахстан обладает 78 млрд тонн запасов, их хватит на 300 лет.

Стратегия декарбонизации, принятая Казахстаном по Парижскому соглашению, диктует одно, но реальность у нас другая. Мы не сможем в кратчайшие сроки отказаться от угля. Поэтому работать по линии декарбонизации нужно аккуратно, с оглядкой на другие отрасли. Если мы улавливаем СО2 и при этом можем строить новые ТЭЦ, то не нужно от этого уходить. Тот же водород можно делать из угля, если мы решим проблему СО2.

Вообще, на мой взгляд, учитывая геополитический шторм, Парижское соглашение будет пересмотрено или отложено. Если в США придут к власти республиканцы, они могут опять выйти из этого соглашения. Вообще, наши национальные интересы должны быть выше, чем этот документ, который носит рекомендательный характер. А мы к нему относимся как к мантре.

С 2021 года в стране наблюдается общий дефицит электроэнергии, в то время как нефтяная отрасль у нас в отличном состоянии. Поэтому сказать, что вся энергетика в плохом состоянии, нельзя. Учитывая этот фактор, на политическом уровне сейчас принимают решение о разделении Министерства энергетики на два органа. Будут выделены отдельно Министерство нефти и газа, и Министерство энергетики и атомной промышленности.

- Когда и как Казахстан сможет преодолеть энергодефицит?

Население думает, будто электричество берется из розетки. На практике огромной проблемой остается износ и потеря электроэнергии.

У Казахстана длина электросети "Север-Юг" – 1400 км. Север у нас энергоизбыточен. А на юге, где плотность населения больше, начинается дефицит. Поэтому мы перебрасываем туда электромощности – с севера Казахстана, например. Однако при этом теряется до 30% электроэнергии.

К тому же Узбекистан недавно предупредил, что у них существует риск нового блэкаута (в начале 2022 года без электричества остались некоторые области Казахстана, Узбекистана и Киргизии – Ред.). Хорошо, что предупредили – теперь мы сможем сгладить их внезапную нагрузку на общую сеть.

С электроэнергетикой у Казахстана есть 20 лет времени на развитие и решение проблем. Сумма инвестиций, которая поможет их решить – порядка $30 млрд и более. Необходима полная модернизация инфраструктуры. При этом просто резко повысить цены в несколько раз нельзя – это вызовет взрыв социального недовольства.

- Что нужно, кроме инвестиций, чтобы решить накопившиеся проблемы в энергетической отрасли Казахстана?

Прежде всего, нужна смелость властей открыто признать проблемы. Это было бы большим успехом: сказать, что проблемы будут решены в течение 10 или 20 лет, и реально это сделать.

В Узбекистане президент Шавкат Мирзиеев признал многие недостатки прежнего режима. Они перелистнули страницу, и началось реальное развитие – после того, как было нащупано дно, точка отсчета.

Сейчас Казахстану нужно поставить достижимые цели. Необходим переток средств из нефтяной отрасли в электроэнергетику, постепенная замена инфраструктуры: котлов, турбин, сетей.

- Правительство Казахстана сейчас продвигает программу "Тариф в обмен на инвестиции", считая ее важнейшим драйвером энергетической модернизации. Что можно сказать о реальных перспективах проекта?

"Тариф в обмен на инвестиции" не является, к сожалению, системным механизмом для решения проблемы. Я думаю, что одна только эта программа не спасет ситуацию. Нужно, как минимум, разработать запасные планы, создать "программу-максимум" и "программу-минимум".

Мы пропустили 3 волны обновления. Например, в соседней Киргизии износ части инфраструктуры близится к 90%. Но они ее не обновляют из-за отсутствия средств. У нас финансы есть, но мы пока не проводим масштабную модернизацию.

Сейчас мы осознаем, что в управлении энергосектором нужен фундаментальный подход. Новые условия требуют филигранного балансирования между госрегулированием и рыночными отношениями. На мой взгляд, лучше сказать правду: кроме государства, никто не способен спасти электроэнергетическую сферу. Если государство не выступит инвестором, никто этого не сделает.

Даже если нынешний средний тариф в 25 тенге, который по-прежнему остается одним из самых низких в СНГ, мы поднимем до 200 тенге – это не спасет ситуацию. Для модернизации всей инфраструктуры, построенной в ударные 1960-е 1980-е годы нужно сначала вложить огромные средства. Напомню, что в те годы Казахстан сумел достичь энергогенерации в 26 ГВт.

Повторить ударный труд старшего поколения, уповая на какого-то мифического инвестора, труднодостижимо. Чтобы поправить инфраструктуру, мы должны опираться на государственные инвестиции. И только когда отойдем от края пропасти, можно будет посмотреть, в какую часть инфраструктуры стоит привлечь частных инвесторов. Если в этом будет логика, конечно.

Пока мы не создадим новую базовую инфраструктуру сами, инвестор к нам не придет. У нас очень низкие тарифы, государство должно принять тот факт, что энергетическая отрасль субсидируема. Иначе может реализоваться негативный сценарий, при котором мы просто будем наблюдать за дальнейшим износом инфраструктуры.

- Тем не менее, ряд проектов уже запущен: в Минэнерго говорят о потребности в новых ТЭЦ, уже готовится тендер на строительство ТЭЦ в Кокшетау.

- Это неизбежно, потому что ТЭЦ у нас 1940-х годов, некоторые – 1930-х годов. Соответственно, оборудование теплоэлектроцентралей уже сильно изношено. Это ведет к технологическим сбоям, как уже было в Петропавловске в этом году.

Как я уже сказал, за 30 лет Казахстан пропустил три этапа финансирования энергосектора – в основном, электроэнергетики. На протяжении 30 лет мы должны были системно вкладывать по $10-$15 млрд в проекты отрасли. Обновлять турбины, котлы, сети. Вместо этого мы активно эксплуатировали советское наследие.

Поэтому строительство новых ТЭЦ необходимо – с учетом того, что износ старых теплоэлектроцентралей сейчас накладывается на демографические процессы, на рост населения в Казахстане.

Беседовала Ольга Вишняк

23.11.22