27.11.2022

Общая напряженность в двусторонних отношениях будет нарастать

Об авторе: Александр Владимирович Лукин – и.о. научного руководителя Института Китая и современной Азии РАН, профессор НИУ ВШЭ, директор Центра исследований Восточной Азии и ШОС МГИМО.

Трехчасовая встреча Си Цзиньпина и Джозефа Байдена стала главным событием саммита G20.
Соперничество между США и Китаем – двумя лидерами мировой экономики и политики – вызывает закономерный интерес и беспокойство в современном мире. Говоря о причинах этого соперничества, необходимо понимать принципиальные различия в подходе Вашингтона и Пекина к мировой ситуации. После распада СССР США почувствовали себя единственным мировым лидером, забыв о том, что многие, в том числе и американские эксперты, еще за несколько десятилетий до этого писали о росте новых центров силы. С крушением главного соперника США этот процесс не прекратился. Пока в США пребывали в эйфории от "однополярного момента" и рассуждали о "конце истории", Китай, Индия, Бразилия и некоторые другие крупные мировые игроки продолжали расти и укрепляться. Сегодня в условиях резкого снижения объективных основ своего влияния (например, постоянно сокращающейся доли США в мировом ВВП) Вашингтон продолжает вести себя как в 1990-е годы, пытаясь остановить прекрасное мгновение и доказать себе, своим союзникам и всем остальным, что старый лев все еще готов к прыжку и способен быть вожаком стаи. Идеологическим обоснованием этой политики стала теория о том, что именно лидерство (то есть доминирование) США в мировой системе обеспечивает ее нормальное функционирование, в случае же его подрыва все в мире пойдет по неверному пути.
В предисловии к появившейся в середине октября новой Стратегии национальной безопасности США президент Джозеф Байден так выразил эту мысль: "Во всем мире потребность в американском лидерстве столь же высока, как и всегда. Мы находимся в ситуации стратегической конкуренции за формирование будущего миропорядка… Отвечая на этот вызов, США будут лидировать, опираясь на наши ценности, работать рука об руку с нашими союзниками и партнерами и со всеми, кто разделяет наши интересы. Мы не оставим будущее уязвимым для прихотей тех, кто не разделяет наше видение мира как свободного, открытого, процветающего и безопасного".

Из этих и подобных рассуждений, в которых безопасность, интересы и ценности переплетены в единое целое, ясно следует, что появление в мире любого крупного игрока, не разделяющего американских интересов и видения мира, воспринимается как подрыв безопасности США, даже если он и не подрывает ее традиционными, скажем военными, средствами.

Китай в последние годы, очевидно, вышел на первую роль как такая угроза. Именно поэтому его воспринимают в США как главного стратегического соперника, который, по словам той же стратегии, "таит намерение и во все большей степени обладает потенциалом переформатировать международный порядок в таком направлении, чтобы он способствовал сдвигу на мировой арене к его выгоде".

Естественно, этим якобы имеющимся у Китая затаенным стремлениям необходимо давать отпор. Политика отпора началась еще при Дональде Трампе, развязавшим против Пекина торговую войну. Идеологическим объяснением этого поворота послужила широко распространившаяся в США "теория обмана", согласно которой, начиная сотрудничество с коммунистическим Китаем еще в 1970-е годы, в Вашингтоне исходили из надежды, что выгоды от этого сотрудничества заставят Китай измениться, вестернизировать свое общество и сделать внешнюю политику более приемлемой для США. Китайские же коммунисты вместо этого использовали эти выгоды для укрепления своей страны, но не только не стали двигаться в сторону США, а, наоборот, вооружившись гораздо более мощной экономикой, сделались еще более самостоятельными. Конечно, надежды эти были во многом иллюзорными, так как Пекин американцам ничего подобного не обещал, а, напротив, всегда подчеркивал незыблемость своей самостоятельности и власти КПК. Однако в США отказывались верить в пессимистический для себя сценарий. Ведь, согласно американской идеологии, все страны рано или поздно должны прийти к западной политической модели и смириться с американской гегемонией в мире: в этом, собственно, и состоит движение мира вперед по дороге прогресса.

В целом Байден продолжил курс Трампа, однако относительно некоторых его нюансов в США идет дискуссия. Сам президент-демократ выступает за принцип, который он как-то сформулировал в словах "идти и жевать жвачку одновременно", то есть параллельно сдерживать Пекин, чтобы он не смог составить конкуренцию лидерству США в мире, но в то же время сотрудничать по ряду вопросов, которые без него Вашингтону трудно решить. Согласно отчету Белого дома, Байден открыто говорил об этом Си Цзиньпину во время встречи с ним на Бали 14 ноября. Байден объяснил китайскому лидеру, что Вашингтон собирается решительно конкурировать с Пекином, как укрепляя собственную мощь, так и сотрудничая с союзниками и партнерами по всему миру (то есть фактически окружая Китай жестким кольцом сдерживания), но при этом не доводя дело до конфликта. Американский президент предложил также общими усилиями "ответственно управлять конкуренцией" и "сохранять открытые линии коммуникации". Среди направлений, по которым можно было бы вести переговоры, Байден отметил изменение климата, глобальную макроэкономическую стабильность, включая проблемы долга развивающихся стран, здравоохранение и глобальную продовольственную безопасность.

Китайский подход к отношениям с США несколько иной. Пекин не борется с Вашингтоном или кем-то еще, по крайней мере не ставит такой цели, но последовательно проводит политику собственного экономического развития и укрепления влияния в международных делах. В выступлении Си Цзиньпина на недавно прошедшем ХХ съезде КПК поставлена задача к середине нынешнего века превратить Китай "в ведущую модернизированную социалистическую державу по совокупной национальной мощи и международному влиянию". Однако конкретные страны, в том числе и США, в нем вообще не упоминаются, как бы создавая впечатление, что задача внутреннего развития страны никак не связана со стремлением потеснить кого-то другого на международной арене.

Исходя из этих целей, на встрече в Бали Си Цзиньпин выступил с совершенно другим видением двусторонних отношений. "Отношения между Китаем и США это не игра с нулевой суммой, в которой результат – или поражение и победа, или подъем и падение, – заявил китайский лидер. – Успех одной страны означает не столько вызовы другой стране, сколько возможности. Просторы мира достаточно велики для собственного развития Китая и США, а также для их совместного процветания".

Согласно официальному китайскому отчету о встрече в Бали, Си Цзиньпин совершенно ясно подчеркнул, что Китай никогда не претендовал на изменение действующего миропорядка, не вмешивается во внутренние дела США, не собирается бросать им вызов и тем более заменить их в роли мирового лидера. В то же время китайский руководитель дал понять, что и от Вашингтона ожидает подобного подхода, придавая большое значение неоднократным заверениям Байдена в том, что тот не стремится спровоцировать "новую холодную войну", изменить политическое устройство Китая, укреплять против него союзы Китая, поддерживать "независимость Тайваня" или начинать прямой конфликт с Китаем.

Эти заверения США, однако, мало чего стоят. Даже весьма ограниченные попытки Байдена хотя бы о чем-то договориться с Пекином встречают резкую критику в Вашингтоне, в том числе в его собственной партии. Характерна здесь появившаяся 15 октября в газете Wаshington Post, которая принадлежит одному из богатейших людей США и крупнейшему донору Демпартии Джеффу Безосу и отражает мнение ее радикально-либеральных кругов, редакционная статья. В ней содержится резкая критика китайской политики Байдена и всего курса на привлечение Китая к сотрудничеству. Авторы утверждают: "Через полвека после открытия [США] для Китая президентом Ричардом М. Никсоном, две декады после того, как президент Билл Клинтон при поддержке обеих партий провел для него в Конгрессе статус наибольшего благоприятствования в торговле, очевидно, что США не могут направлять подъем Китая так, чтобы он сочетался с американскими стратегическими интересами и еще в меньшей степени – гармонировал с международным порядком, основанным на правилах, на что надеялись многие западные архитекторы усилий по его вовлечению из правительственных, корпоративных, научных и интеллектуальных кругов". Приветствуя жесткую часть китайского курса Байдена, они подвергают критике призыв его стратегии "работать вместе на благо нашего народа и всего мира" по проблемам климата и пандемий и заявляют: "Мы надеемся на то, что это правда, но опасаемся, что это не так". Двойственный курс они предлагают сменить на неограниченное давление, так как, по мнению авторов, укрепление авторитарной власти Си Цзиньпина и ограничение им рыночных механизмов в экономике приведут к спаду и социальному кризису, а жесткая линия США этот кризис усилит и все же заставит Китай сменить свой курс на более проамериканский.

Позиция республиканцев по Китаю также не является последовательной, но их наиболее влиятельный лидер Трамп все резче критикует администрацию Байдена за якобы прокитайский курс, а его семью – за коррупционные связи с китайскими компаниями, и утверждает, что в годы его президентства Пекин не позволял себе столь откровенно антиамериканской политики.

В создавшихся условиях отношения США и Китая в будущем не могут не быть сложными и комплексными. С одной стороны, у обеих стран сохраняется понимание необходимости ограниченного сотрудничества. С другой – США не желают во имя этого сотрудничества ни свертывать резкой критики Китая по чувствительным для него вопросам (права человека, ситуация в Гонконге и Синьцзяне, Южно-Китайское море), ни отказываться от явно провокационного подхода к Тайваню, куда открыто стали ездить высшие американские чиновники (чего США обещали не делать в многочисленных подписанных с Китаем документах), ни смягчать свой курс на его стратегическое сдерживание.

Пекину все это вряд ли понравится, и он продолжит резко отвечать на критику и принимать собственные встречные меры в области безопасности. Поэтому в будущем если какие-то договоренности и возможны, то лишь временные и по очень ограниченному кругу проблем, будь то глобального характера или двусторонней торговли. В то же время периоды временного смягчения, как и прежде, будут сменяться охлаждением, а общая напряженность в случае продолжения укрепления Пекином своих позиций в целом будет только нарастать.