Данияр Ашимбаев: Приток новых людей во власть идет постоянно
Власть с определенного момента перестала прислушиваться к "гласу народа", уверовав в свою непогрешимость, но не выработав качественной системы эффективного и ответственного управления. Любая критика стала восприниматься чиновничеством как "покушение на устои" или, как сейчас модно говорить, в виде хайпа

Джанибек СУЛЕЕВ, "Вечерний Алматы", 18 февраля

Известный политолог – о причинах реформ Касым-Жомарта Токаева.
"Вечерний Алматы" продолжает разговор о том, как изменился Казахстан с марта 2019 года. О предпосылках некоторых реформ, которые Президент начал проводить с 2019 года, нам рассказал известный политолог Данияр Ашимбаев.
– Первой инициативой Касым-Жомарта Токаева на посту Президента стала реализация концепции "Слышащее государство". Как вы считаете, почему политические реформы Токаева начались именно с этой концепции?
– Проблема эта связана с разрывом – не с игнорированием, а именно с разрывом взаимодействия власти и населения. Власть с определенного момента перестала прислушиваться к "гласу народа", уверовав в свою непогрешимость, но не выработав качественной системы эффективного и ответственного управления. Любая критика стала восприниматься чиновничеством как "покушение на устои" или, как сейчас модно говорить, в виде хайпа, то есть критики не как критики, а как способа самоутверждения и получения популярности. В то же время мы видим, что государство с каждым годом работает все хуже. Эффективности государственных программ не видно, как явления, а уровень коррупции растет. Взаимосвязь должны были выполнять местные представительные органы, но они превратились в машинку для штампования решений акиматов, а заодно и платформу лоббирования местным строительным и сервисным бизнесом своих интересов. Для хоть какой-то актуализации местной проблематики и диалога власть пошла на создание суррогата в виде в общем-то бесправных общественных советов, но они сработали далеко не везде.
Понятно, что значительная часть общественного запроса содержит в себе требования кредитной амнистии, роста пособий, бесплатного жилья или пересмотра судебных решений, но активное изучение общественного мнения, внедрение диалоговых форм и учета запросов населения – переназрело. Токаев создал отдельный блок в своей администрации по мониторингу и работе с обращениями граждан, который, как видно из выступлений Президента, доносит аналитическую информацию до Главы государства. Была внедрена практика соцопросов при оценке работы госорганов, но ее данные являются закрытыми для общества, хотя явно учитываются Президентом и его аппаратом. Очень мощным шагом стало внедрение в прошлом году нового механизма проведения отчетных встреч министров и акимов с населением – введен выездной формат и обязательный диалог (вместо прежних акимских монологов со слайдами и славословиями в свой адрес). Вопросы, поставленные в ходе таких встреч, берутся на контроль правительством и администрацией.
– Насколько за неполные четыре года изменилось лицо исполнительной власти?
– Можно, конечно, сказать, что пришло много новых людей, но, с другой стороны, нужно понимать, что приток новых людей во власть идет постоянно. Мы ведь привыкаем к некоторым фигурам и не сразу замечаем новые. Согласно проведенным замерам, средний возраст правящей элиты – около 50 лет – не меняется уже несколько десятилетий, а не стареет, что говорит о постоянном притоке и омоложении. Уходит старая гвардия, но само это понятие регулярно обновлялось: кое-кто из "стариков" к моменту независимости был секретарем обкома, а кое-кто – студентом, но сейчас уже "ветеран".
Говоря о новой команде, нужно отметить, что и она уже обновляется. Те фигуры, которые еще год-полтора назад казались весьма перспективными и потенциальными "тяжеловесами", вдруг оказались вне игры. Кое-кого Президент переводит в резерв, создавая там своего рода "команду Б" – на случай, если "команда А" не справится. В целом большое количество позиций освободилось вследствие январских событий и потребовало большой мобилизации кадровых ресурсов из второго-третьего эшелонов. Понятно, что оценить их работу на данный момент проблематично – слишком уж "новые люди". Есть определенная прослойка "переобувшихся граждан" – из тех, кто пытается заработать авторитет и позиции критикой прежнего режима, при котором они, мягко говоря, не были в оппозиции. Это достаточно унылое зрелище, хотя и достаточно традиционное.
– В чем причина пробуксовок реформ в различных отраслях госуправления? Особенно очевидно это в сфере агропромышленного комплекса, да и внезапный рост цен на автогаз, с которого начался Кантар, говорит, что в нефтегазовом секторе тоже не все в порядке.
– Повышение цен на газ, напомню, было предлогом. Все остальное было частью сценария государственного переворота, но вопрос тут в другом.
Эффективность государственного управления в стране находится на критическом уровне. Качество планирования хромает, что видно по бесконечным переделам бюджета и госпрограмм. Бюджетное постановление правительства и раньше правилось десятки раз, принимая окончательную форму под самый конец года, но в этом году – сомнительный рекорд! – бюджет прошлого года продолжают править уже в феврале. Институты управления не отличаются стабильностью: ни с точки зрения функций, которые меняют еженедельно, ни с точки зрения кадров (вице-министры меняются как перчатки, и уже в марте никто не помнит тех, кто работал еще в январе). Новые руководители вообще не интересуются тем, какие обязательства брали на себя их предшественники. В моде тут же после назначения начинать "реформы", которые уже давно стали повторяться, но за ними никто не следит. Законодательство, в том числе базовое (кодексы), правится не менее регулярно. Корректировки вносятся ежемесячно, причем даже не выждав и полугода с момента принятия. О наличии контроля мы знаем по критическим выступлениям Главы государства на основе проводимых администрацией проверок и по справкам Счетного комитета (ныне Высшей аудиторской палаты). Парламентский контроль над эффективностью системы планирования исполнительная власть не дает вводить. Чиновничество категорически избегает ответственности, а в условиях, когда есть плохое планирование, плохое исполнение и слабый контроль, добиваться эффективности очень сложно.
При этом у нас очень высокий уровень централизации управления. Сколько говорилось про реформу межбюджетных отношений, что три четверти регионов являются реципиентами бюджета. Доноры, получается с этой точки зрения, только Алматы и нефтянка. А прежний индустриально-аграрный пояс с точки зрения статистики явно не в минусе. Это означает, что бюджет слишком централизован, а управление слишком "ручное". Поэтому-то Президент вынужден давать указания отремонтировать теплоцентраль, а премьер пытается заниматься закупом и хранением лука и угля. В такой парадигме получение положительных результатов – это скорее исключение из правил, нежели их результат…
– Можно ли уже сейчас оценить роль выборности акимов сельских округов для регионов?
– Оценивать итоги выборов сельских акимов нужно комплексно, в течение нескольких лет. Есть моменты положительные, есть отрицательные, а есть, как я уже говорил, проблема реформы межбюджетных отношений в целом. В принципе, сама по себе реформа имеет прогрессивный характер, и ее опыт можно и нужно распространить на районы. Безусловно, сначала в пилотном варианте. Люди отвыкли от альтернативных выборов – посмотрите на бедлам с нынешними выборами в Мажилис и маслихаты.
Нужно отработать модель, исключить влияние на нее негативных и теневых механизмов региональной политики и экономики, а затем внедрять ее по всей стране.
Что касается прямых выборов акимов областей и мегаполисов, то я лично против этой идеи. Эти акимы должны обеспечивать целостность и единство проводимой в стране политики. Им нужно противопоставить сильные маслихаты, а нынешняя модель – согласования кандидатур депутатским корпусом на альтернативной основе – достаточно демократична и отвечает интересам страны в целом.

– Прошлый год прошел под знаком конституционных реформ. Как вы оцениваете произошедшие изменения?

– Реформы ради реформ никому не нужны, а вот прошлогодняя направлена на увеличение сбалансированности. В стране слишком расцвели права и возможности исполнительной власти, которую нужно было уравновесить. Кроме того, были расширены полномочия институтов по защите прав граждан. Эти задачи конституционная реформа на данном этапе решила; теперь вопрос в практической проработке норм и постулатов реформы.