Турецкие академические проекты пришли в Центральную Азию сразу после распада СССР. На фоне кризиса образовательных систем центральноазиатских государств программы Турции казались особенно привлекательными жителям региона. Быстро выяснилось, что эти проекты несут в себе явный политический подтекст. Потенциал турецкой soft power в образовании проанализировали эксперты Российского университета дружбы народов Олег Гришин и Акмалджон Эргашев в статье для научного журнала "Проблемы постсоветского пространства".

Лицеи Гюлена и вакуум "мягкой силы"

Первые турецкие лицеи в Центральной Азии открылись под эгидой движения "Гюлен": за 1992-2000 годы в регионе их появилось около сотни. Было создано около 25 образовательных проектов в Киргизии – включая турецкие школы, лицеи и два университета. В Казахстане появилось 32 школы, а также лицеи и университет Ясеви. По некоторым данным, в 1990-х годах около 65 образовательных учреждений Турции действовало в Узбекистане, 6 – в Таджикистане, 1 университет и 1 лицей – в Туркмении.

Проекты Фетхуллаха Гюлена привлекали жителей Центральной Азии доступностью и качеством образовательных услуг. Уроки в лицеях велись на нескольких языках – языке страны пребывания, английском и турецком. Ученикам рассказывали про турецкую культуру, традиции и образ жизни – многие выпускники лицеев впоследствии поступили в вузы на территории Турции.

Влияние движения "Гюлен" в Центральной Азии росло на фоне идеологического вакуума, а также всестороннего кризиса в политике, экономике, социальной сфере. Одновременно росло дипломатическое влияние Анкары в регионе, которая стала налаживать отношения со странами "пятерки" в сфере торговли, энергетики и тюркского языкового пространства сразу после распада СССР.

Со временем власти стран Центральной Азии стали опасаться, что лицеи Гюлена насаждают религиозные и пантюркистские идеи, угрожающие светскому строю данных государств. В 1999 году, с ухудшением дипотношений между Анкарой и Ташкентом, были закрыты турецкие лицеи в Узбекистане. В 2011 году гюленовские лицеи закрылись в Туркменистане – на тот момент в республике оставалась только одна школа имени Ататюрка. В Таджикистане турецкие лицеи с 2015 года преобразовывали в школы для одаренных детей.

Закрытия гюленовских лицеев по дипломатическим каналам добивалась и Анкара – летом 2016 года в Турции произошла попытка военного переворота, в организации которого власти страны обвинили Фетхуллаха Гюлена.

Зачем Анкаре академическая мобильность?

Крах проектов Гюлена заставил Турцию переориентироваться на программы академической мобильности. Сегодня Анкара развивает проекты международного студенческого обмена, двойных дипломов, увеличивает количество вузовских квот для иностранцев.

Правительство Турции финансирует международную стипендиальную программу Türkiye Bursları по обучению в бакалавриате, магистратуре и докторантуре. К 2023 году Турция планирует принять больше четверти миллиона иностранных студентов больше чем из 100 стран мира. Одновременно растет и количество вузов: по словам президента Реджепа Тайипа Эрдогана, с 2002 по 2021 год число учебных заведений в стране возросло с 76 до 207, и число учащихся в них – с 1,6 млн до 8,4 млн.

Турецкое высшее образование считается престижным среди жителей Центральной Азии. Вузы Турции остаются участниками Болонского процесса, при этом обучение в них на порядок доступнее, чем на Западе. Так, иностранному студенту в Германии необходимо иметь как минимум $950 в месяц на покрытие базовых расходов – таких как жилье, питание и развлечения.

Турция, в свою очередь, решает сразу несколько проблем за счет притока студентов из Центральной Азии и других стран. Во-первых, траты учащихся-иностранцев обеспечивают стране приток иностранной валюты, стимулируя экономику и фискальную систему. Во-вторых, развивается сфера туризма: у студентов есть возможность посещать море, горы, культурные памятники.

В-третьих, Анкара получает производственные и демографические дивиденды. Турция предлагает иностранцам большое количество образовательных бизнес-программ, многие выпускники местных вузов создают свой бизнес и остаются жить в стране вместе с семьями. В основном их бизнес-проекты связаны с трикотажными изделиями, экспорт которых составляет значительную часть товарооборота между Турцией и странами Центральной Азии.

Политические смыслы турецкой soft power

Турция видит себя государством с глобальным и региональным влиянием. Оно необходимо Анкаре для привлечения в страну инвестиций, туристов, квалифицированных рабочих, а также для сохранения нужного уровня экспортных потоков. Неотъемлемой частью такого влияния является "мягкая сила" – трансляция турецкой культуры, политических ценностей, что удобней всего сделать через образование.

Турецкий политический проект для Центральной Азии предполагает "пятерке" уход от европоцентризма, взамен предлагая тюркский интеграционный проект, основанный на историко-культурной и языковой близости.

При этом легитимация политических амбиций Анкары проходит под знаком реабилитации османского прошлого, которое проходит в стране с 1992 года. Распад Советского Союза повлек усиление пантюркистских притязаний Турции в регионе Центральной Азии.

Анкара использует образовательные проекты как удобный имиджевый ресурс, нацеленный на прагматическое решение собственных проблем.

Экономика Турции в значительной степени зависит от ее взаимоотношений со странами Центральной Азии – поэтому турецкая soft power стремится "завоевать умы и сердца" внутри региона, что позволит Анкаре закрепить здесь свое политическое влияние.

Читайте полную версию статьи на сайте журнала "Проблемы постсоветского пространства"
https://www.postsovietarea.com/jour/article/view/354/318