Арест Трампа открывает ящик Пандоры
Максим Соколов
публицист
8 апреля 2023,
Арест 45-го президента США (нынешний Байден – 46-й) Дональда Трампа был кратковременным и скорее символическим. Трампа не облачали в позорную оранжевую робу (как это сделали с главой МВФ Домиником Стросс-Каном, обвиненным в посягательстве на честь престарелой горничной-негритянки), не заковывали в железы и не обращались, как со злодеем. Да и сама процедура длилась только два часа, после чего Трамп отбыл из здания нью-йоркского суда в свое флоридское поместье.

Тем не менее он оказался первым президентом США, побывавшим под арестом, причем нет уверенности, что его дальнейший опыт общения с уголовной юстицией не окажется более неприятным и более длительным. Все-таки прокурор уже потребовал для него 136 лет тюрьмы, что и для более молодого, чем Трамп, человека означает безысходное заточение. В России дают пожизненное только самым черным злодеям.

В любом случае традиция, ведущая начало от 1789 г. (вступление в должность первого президента США Джорджа Вашингтона) и до наших дней, согласно которой президент пользуется иммунитетом от уголовных судов общей юрисдикции – более не существует. Два с лишним века был иммунитет, да весь вышел.

При этом, конечно, преследование по кляузному делу о сношениях с порноактрисой, получавшей отступное взамен на молчание о страстных сношениях с Трампом – это не самое худшее, что случалось с человеком в этой должности. Четыре президента – Линкольн, Гарфилд, Мак-Кинли и Кеннеди были убиты в этой должности, что было неприятнее нынешней порнографии. Еще один президент, Гардинг, в 1923 г., согласно официальному сообщению, покушал крабов и преставился, но многие считали, что причина смерти была другой, связанной с неистовой коррупцией начала 20-х.

Но убийство первого лица, будучи, конечно прискорбным, и способным внести коррективы в политическую линию, тем не менее считается неизбежным риском, присущим это должности. Мадам де Сталь отмечала, что "Способ правления в России – это самодержавие, ограниченное цареубийством", но ведь не только в России и не только при самодержавном устройстве. Правитель всегда с большей, нежели частный человек, вероятностью может встретиться с кинжалом, пулей или бомбой. Это профессиональный риск царей (королей, президентов etc.).

И в случае такого события государственные институты (искренно или лицемерно – другой вопрос) выражают подобающую такому печальному случаю скорбь. Ведь они сами к нему по предположению непричастны.

Совсем иное дело, когда именно институты государства открыто и с претензиями на справедливость казнят первое лицо (пусть низложенное). Как рассуждает в романе "Петр Первый" либеральный князь В. В. Голицын, "Английский народ сам сокрушил несправедливые порядки, но в злобстве дошел до великих преступлений – коснулся главы помазанника".

Цепочка казненных монархов – Мария Стюарт, Карл I, Людовик XVI, Николай II – создает такие прецеденты, перед разрушительной силой которых меркнут все цареубийства, совершенные частными лицами. Убийство короля Генриха IV или президента Джона Кеннеди можно представить, как совершенное фанатиком-одиночкой – Равальяком, Ли Харви Освальдом. То есть король умер, да здравствует король, вторжение чуждой враждебной силы не колеблет основ государства.

Тогда как восхождение на эшафот Карла I и Людовика XVI, то есть форменная казнь, совершаемая на основе приговора, вынесенного действующей властью, колеблет самые глубинные скрепы и развязывает жестокое противостояние в государстве.

Возможно, титул помазанника Божия, применяемый к монарху, есть не более, чем фикция. Тем более фикция – применительно к президенту США. Богопомазанность хоть Трампа, хоть Байдена, хоть какого-нибудь Клинтона может восприниматься разве что как шутка дурного тона.

Но дело в том, что это очень удобная, скажем даже более: спасительная фикция, следование которой избавляет страну от бедствий смутного времени. Тогда как смелость буржуазной революции (английской, французской, русской) отказывающейся от сказок про помазанника Божия открывает ящик Пандоры. Тут вопрос не о блудодее Трампе, а о снятии важного табу. А там – лихо косой только первый взмах сделать.