Какие цели на самом деле преследовал глава ЧВК "Вагнер" Евгений Пригожин, когда организовал бунт в Ростове 24 июня? И какие будут последствия у этих действий? Говорим с военным экспертом Андреем Пинчуком.

В ночь на 24 июня бойцы ЧВК "Вагнер" прибыли в Ростов-на-Дону под руководством Евгения Пригожина. Они захватили штаб Южного военного округа (ЮВО), окружили здание и требовали выдать руководство Минобороны России.

Местные жители выкладывали в Сеть фото и видео с военной техникой в центре города. Одни фотографировались с вагнеровцами, высказывая слова поддержки. Другие прямо требовали покинуть мирный город и демонстрировать свою силу на фронте. Несмотря на то что здание МВД находится напротив захваченного "музыкантами" штаба ЮВО, полиция не вмешивалась в происходящее. Такое распоряжение поступило сверху.

Учитывая и заявление президента Владимира Путина о вооруженном мятеже, и направляющийся в сторону Ростова специальный отряд быстрого реагирования "Ахмат", и то, что часть вагнеровцев была почти у самой Москвы, все ждали, а что будет вечером? Некоторые под шумок решили покинуть пределы Родины, пересидеть, переждать.

Другие сидели "под веником", как выразился президент Белоруссии Александр Лукашенко. Он вмешался в ситуацию и после согласования с Владимиром Путиным провел переговоры с Пригожиным. В итоге ближе к вечеру "музыканты" покинули город. А 24 июня вошло в историю как "картофельный спас". Шутка, но тем не менее.

Бунт закончился, а вопросы остались. Это и кадровые перестановки, и дальнейшая судьба Пригожина, и что будет с ЧВК "Вагнер". Редактор отдела расследований "Первого русского" Александр Степанов обсудил эту тему с первым министром госбезопасности ДНР, полковником запаса ФСБ Андреем Пинчуком в новом проекте Царьграда – "Сила в правде".



Мятеж или бунт?

Александр Степанов: Ну, что, Андрей, страсти по пригожинскому мятежу постепенно улеглись, можно уже с холодной головой оценивать события. Что это было?

Андрей Пинчук: Я понимаю, что это немножко вырывается из общего информационного рефрена. Но я не могу назвать это полноценным мятежом по одной простой причине. У мятежа есть законодательная и фактическая составляющие. В УК РФ, в 279-й статье, где говорится о мятеже, указывается, что у мятежа должны быть политические цели. То есть цели захвата.

– Их не было.

– Мы не слышали ни желания возглавить страну, ни провести какие-то политические реформы. Поэтому с юридической точки зрения, честно говоря, есть некоторые сомнения по поводу того, что это был мятеж. Мне больше нравится слово "бунт".

– Бунт... Я не понял, как часть колонны легко прошла в Ростов, часть – к Воронежу. Взяли штаб ЮВО... Речь не о том, как это происходило. А о том, что они требовали кадровых решений, а потом объявили о походе на Москву. У меня вопрос: для чего? Вот заходит, условно, ЧВК "Вагнер" в Москву. А дальше?

– У меня есть свое видение, что произошло на самом деле. Во-первых, что такое ЧВК "Вагнер"? Сложилось впечатление, что это какая-то частная армия какого-то олигарха, с таким достаточно радикальным жизненным тонусом. Но я считаю, что это не так.

Никакой олигарх – ни большой, ни маленький, ни более радикальный, ни менее радикальный – в России частную армию создать не может. Я считаю, это очень успешная, на определенном этапе, работа наших спецслужб, которая в качестве так называемой крыши, прикрытия использовала Евгения Пригожина.

Кто такой Пригожин? Вот информационная волна, которая вокруг него выстраивается. То, что показывали по телевизору. Это документы прикрытия, оперативный гардероб в виде париков и так далее.

Частная армия, специальные задания, государственные награды... Вам не напоминает это фильм про Джеймса Бонда?

– Ну, был такой момент, да...

– Это история из кулуарной жизни спецслужб. И то, что она оказалась в таком формате публичных обсуждений, публичных акций, на самом деле очень плохо.

Ну, какая "Вагнер" частная армия? Их называют наемниками. Но я многих ребят знаю. Это русские патриоты.

Они за пределами страны выполняли очень важные, даже щепетильные в некоторых случаях, политические задачи. Когда говорят, что им платили за это деньги, ну, извините! У нас штатные военнослужащие российской армии тоже получают зарплату.

– Получают, конечно.

– И добровольцы тоже получают зарплаты. И в этом смысле бойцы "Вагнера" ничем не отличались от остальных, когда воевали.

– Хорошо. Дайте свою формулировку, что такое ЧВК "Вагнер"?

– ЧВК "Вагнер" – это специальная структура российских спецслужб, которая создана для решения государственных задач, под определенной коммерческой "крышей".

– Что-то сломалось, что Пригожин выступил? Были же какие-то причины?

– Что-то сломалось. Понимаете, если взять любого нашего руководителя государственного, то сложно разделить момент, когда человек начинает на ситуацию смотреть не через призму "я тут управляю в государственных интересах", а через призму "я тут хозяин".

Очень сложно разделить момент, когда наступает состояние "государство – это я". У наших спецслужб и у Пригожина, я думаю, был очень разный взгляд на то, кто является собственником "Вагнера".

Из-за чего произошел конфликт

– Произошла какая-то перестановка мыслей, восприятия?

– В какой-то момент ему сказали, что "Вагнер" вливается в российскую армию в качестве штатного армейского подразделения. И если вы помните, накануне всех этих событий Пригожин пытался передать вариант своего контракта.

– Да, я видел.

– Было объявлено, что с 1 июля все, включая "Вагнер", переходят на контракт.

– И его это не устроило?

– Ну, он просто переставал владеть "Вагнером". Весь "Вагнер" вливался в качестве штатного штурмового подразделения в состав Вооруженных сил России.

– Тогда возвращаясь к началу. Вот этот захват штаба ЮВО в Ростове-на-Дону. И что они не дошли всего 200 км до Москвы. Зачем?

– С 1 июля все добровольцы, в том числе "Вагнер", переводятся на контракт. В это время в штабе оказывается руководство Минобороны. И стягиваются некоторые армейские подразделения. То есть они готовились переводить "Вагнер" в армейскую систему. И Пригожин об этом узнал. Поэтому нанес, как он считал, "упредительный удар" для того, чтобы этого не допустить.

– А это могло сработать? Как у нас один человек принимает в государстве такие решения?

– Пригожин – экстремал. По его мнению, если продемонстрировать профнепригодность армейского руководства, как он считал, то он сможет реализовать свою программу. Либо минимум, либо максимум.

И у него было две программы. Программа-минимум – это вхождение в качестве легального государственного специального органа под прямым руководством президента Российской Федерации Владимира Путина. Так называемая президентская специальная бригада. И программа-максимум – это снятие военного руководства и переназначение каких-то более лояльных Пригожину руководителей. Но в таком случае не нужно было вступать в конфликт.

Вы помните, что у Пригожина в качестве замкомандира "Вагнера" – бывший заместитель министра обороны России генерал-полковник Михаил Мизинцев.

– И не самый плохой замминистра обороны. Судя по отзывам по крайней мере.

– Не работал с ним. Ничего не могу сказать. Я к тому, что по факту программа-максимум позволяла остаться "Вагнеру" в том же состоянии, если бы те, с кем у Пригожина был конфликт, покинули свою должность.

– Андрей, это же шантаж.

– Ну, я потому бунтом его и назвал...

– Это шантаж. А наш президент на шантаж не идет.

– Вот, смотрите. Когда говорят, что Пригожин – предатель, звучат такие фразы.

– Звучат.

– Но с точки зрения государственной – какой он предатель? Уголовного дела нет, в госизмене не обвинен, ни в какой. Даже мятеж никак не проявлен...

Я думаю, что это отголоски инсайдов о личных взаимоотношениях на уровне президента, окружения президента и Пригожина. И своего рода упрек в нарушении каких-то личных обязательств, а не общегосударственных или юридических. И это обвинение или маркировка, она как раз связана с тем, что посчитали, что он сильно вышел за рамки, когда совершил то, что вы сейчас назвали шантажом.

Будут ли кадровые перестановки?

– Все ждали, что будут какие-то решения. Не в отношении Пригожина, это было бы логично. Я следил за событиями и понимал, что решения в отношении его будут приниматься. Но то, чего он добивался, – у нас же ничего, по сути, не изменилось. Должны быть какие-нибудь последствия? Будут ли?

– Пока ситуация не уляжется, никаких смен кадровых не будет. Все, кто наивно ждал этих смен, убедились, что их нет. Потому что в этом случае Путина обвинят, что он под давлением Пригожина принял кадровые решения.

Путин будет ждать каких-то обстоятельств, при которых эти решения вообще никак не будут ассоциироваться с Пригожиным. А то, что они назрели и перезрели, я думаю, уже ни у кого сомнений нет.

– То есть это произойдет рано или поздно?

– Ну, мы же как-то должны будем победить?

– Изменения в обществе после этого "мятежа" или "шантажа", как угодно можно называть, они произошли?

Главная задача нашей власти – сохранять свою сакральность. В этом смысле российская власть сильно отличается от европейской и американской. Как минимум на уровне образов общественного восприятия.

У нас власть в значительной степени носит божественный, самодержавный характер. И вся эта история била не по каким-то кадровым назначениям – в первую очередь по сакральности этой власти. Поэтому все, что сейчас происходит в информационном плане, с точки зрения усилий власти, не связано, по моему мнению, с какими-то конкретными вещами. А связано с восстановлением этой сакральности.

Удастся или нет – посмотрим в динамике. Я думаю, удастся. Потому что история не заняла много времени, не породила устойчивых семян недоверия или сомнения, которые могла бы породить. Да и сам Пригожин не ставил перед собой цель поменять власть или подорвать ее. У него была конкретная история, которую он, повторюсь, реализовывал в привычном для себя стиле.

– У нас в итоге получилась интересная беседа...

– Ну, она и посвящена была интересным событиям. Возможно, у этой беседы будет продолжение. Время покажет...