18 СЕНТЯБРЯ 2023,

Затаить обиду на брань со стороны киевского режима Пекин, конечно, может. Но что толку, если объект его возмущения сам не знает, сколько проживет на этом свете?

Тимофей Бордачев
Программный директор клуба "Валдай"

Нашумевшая несколько дней назад история вокруг высказываний одного из представителей киевского режима по поводу "интеллектуального потенциала" таких стран, как Китай и Индия – это прекрасная иллюстрация сразу множества особенностей современной международной политики. В первую очередь того, как она взаимодействует с информационным пространством. Здесь каждая страна делает свой выбор способа реагировать на оскорбления. Пока совершенно неизвестно, какой из них может оказаться самым правильным. Китай же идет по пути формирования великодержавной внешней политики.

Вообще, практика публичных оскорблений в мировой политике не является новой. Было бы наивно думать, что в "старые добрые" времена такого не было. В годы холодной войны прикормленные американцами диктаторы публично обзывали СССР или Китай самыми грязными словами. Мы просто об этом практически никогда не знали.

Большевики в свои ранние годы тоже не чуждались резких определений. Да и сами китайцы любили до середины 1970-х годов подразнить западных и советских политиков эпатажными заявлениями. В этом, к слову, великим мастером был основатель современного китайского государства Мао Цзэдун.

Безответственные высказывания – это неотъемлемая черта поведения режимов, будущее которых не является определенным. Они живут настоящим, искренни в своих проявлениях и не знают, будут ли физически существовать уже в самой близкой перспективе.

Сейчас Китай стал великой и солидной державой. За последние 50 лет он превратился в экономическую сверхдержаву, обладающую ресурсами для глобального влияния. И в своем новом качестве Пекин должен реагировать на выкрики американских прихлебателей с серьезностью, достойной намного лучшего применения. Тем более, что в Китае, судя по всему, решили отойти от принятой в последние годы практики резких высказываний со стороны своих официальных лиц. Видимо пришли к выводу, что такое поведение ничего особенно не дает, а образ Китая принижает, ставя его на один уровень с источниками хамских заявлений в свой адрес. По крайней мере, больше мы от китайских чиновников резких внешнеполитических заявлений не слышим.

И вот уже официальный представитель МИД Китая Мао Нин говорит, что украинский деятель "должен добросовестно проанализировать свои высказывания и выработать правильное отношение". Такие формулировки – компромисс между необходимостью реагировать на любую ерунду и еще не сформировавшимся пониманием, как это надо делать.

Будет ли от таких высокомерных увещеваний какой-то эффект, совершенно не обязательно. Скорее всего, не будет. И по целому ряду причин. Во-первых, объект китайского недовольства живет в другой политической плоскости. Во-вторых, убедительность китайской риторики зависит от общего положения дел в мире. В том числе на фронтах военно-политического кризиса в Европе.

С точки зрения распространенной на Украине политической культуры сказанное не является, в общем, ничем удивительным. Уж где, как не в России, это прекрасно известно. Мы постоянно слышим в свой адрес самую площадную брань со стороны киевского режима. То, как на этот выпад отреагировали адресаты – их собственное дело. Для населения Украины это совершенно не важно, хотя и немного смешно. Пока киевский журналист во власти только конкретизировал свою мысль, указав китайцам на их "слабые аналитические способности". Мы еще увидим, будет ли на это какая-то реакция в Пекине.

Нечто подобное несколько лет назад продемонстрировала маленькая Литва, также рассорившаяся с Китаем по поводу своих отношений с властями в Тайбэе. Тогда реакция Пекина была весьма гневной. Она выразилась в прекращении экономических отношений с прибалтийской республикой и репрессиями в тех сферах мировой экономики, куда китайское правительство могло дотянуться. Однако никакого эффекта на поведение Вильнюса это не произвело. Выяснилось, что торговые связи Литвы и КНР настолько ничтожны, что их исчезновение не создает для нее никаких угроз. Да и в целом, поскольку суверенитет Литвы является чисто формальным, она может смело не нести за свои действия никакой ответственности. В Пекине урок, наверное, усвоили, и не собираются повторять такой неудачный опыт пенитенциарной дипломатии.

Тем более резкая реакция со стороны Китая не сработает в случае Украины. В первую очередь поскольку отношение Пекина к киевским властям и так понятно. Сейчас Китай – это важнейший союзник России в ее конфликте с Западом. Несмотря на то, что китайские компании не меньше других боятся попасть под репрессии со стороны США, экономическое сотрудничество между нашими странами только растет. Масштабы китайской поддержки России в военно-технической сфере также зависят не от поведения Киева.

Политические симпатии Пекина очевидны. И они не на стороне украинских властей. Мирные инициативы Китая здесь не являются показателем, поскольку там все равно видят в украинских властях не более чем один из "таранов" в руках США. Так что в Киеве, собственно говоря, ничем не рискуют. Выживание этого режима полностью зависит от Запада и никак не связано с другими факторами международной политики. Способов наказать Киев у китайцев не так чтобы много. Точнее говоря, их вообще нет. Затаить обиду Пекин, конечно, может. Но что толку, если объект его возмущения сам не знает, сколько проживет на этом свете?

Поэтому главное, от чего зависит уважение китайского самолюбия со стороны малых и средних государств – это международный порядок как таковой. А точнее, способность США использовать значительное количество "государств" в качестве территориальной базы для своей борьбы с конкурентами. Пока эта способность достаточно велика, хотя и не является бесконечной.

Оказывать давление на инструменты политики Вашингтона, конечно, можно. Однако это имеет смысл только в тех случаях, когда они хотя бы что-то собой представляют. Как, например, Южная Корея, для которой экономические отношения с Китаем имеют большое значение.

Но в большинстве случаев клиенты США либо не обладают возможностью жить исходя из своих национальных интересов, либо просто не имеют таких интересов. Такова особенность современного мира, где существенная группа стран только формально являются суверенными. А в реальности – это проекции различных проявлений американской дипломатии. Изменить такой порядок в глобальном масштабе возможно только путем всей его перестройки.

Так что каждое слово Пекина в адрес американских сателлитов – это в конечном итоге часть его отношений с США. Поэтому Китай осторожен. Все прекрасно знают, что сдержанность не только крупных стран (вроде Китая или Индии), но и большинства членов международного сообщества по отношению к выходкам американцев и их приближенных, связана только с сохраняющимися силовыми возможностями Вашингтона.

Других инструментов защиты своих интересов в мире у американцев нет, а о "мягкой силе" или просто политическом влиянии уже давно можно забыть. Но способность США заставить других играть по своим правилам все еще колоссальна – и забывать про это не стоит. Пекин ведет сложную игру, конечная цель которой – победить США, не вступая с ними в прямое столкновение. И будет сдержанным настолько, насколько это вообще возможно.