The American Conservative
США

Что провал антироссийских санкций говорит нам о будущем
TAC: провал санкционного режима вскрыл глубинные проблемы внешней политики США

Провал антироссийских санкций свидетельствует о серьезных проблемах во внешней политике США, пишет TAC. Вашингтон ошибся, попытавшись "наказать" Москву. За этот просчет придется расплачиваться грядущим поколениям американцев, уверен автор статьи.

Марк Эпископос

30 декабря 2021 года Джо Байден в ходе телефонного разговора проинформировал Владимира Путина, что если Кремль осуществит свои планы и начнет боевые действия на Украине, Белый дом будет готов парализовать и искалечить российскую экономику. За несколько недель до начала военной операции в феврале 2022 года Байден повторил свое обещание в разговоре с Путиным. "Президент Байден четко указал на то, что если Россия предпримет дальнейшие действия против Украины, Соединенные Штаты вместе с союзниками и партнерами ответят на это решительно и молниеносно, причинив России серьезные издержки", - говорится в стенограмме Белого дома. А когда российские войска в том же месяце вошли на территорию Украины, администрация Байдена, не теряя времени, убедила союзников ввести самые мощные и амбициозные санкции за всю историю.

Российский рубль, победоносно объявил Байден в марте 2022 года, "почти сразу превратился в мусор", а "российская экономика вот-вот сократится наполовину". Сегодня очень многие признают, что эти, скажем мягко, оптимистические прогнозы на поверку оказались катастрофически ошибочными. Несмотря на беспрецедентный санкционный натиск Запада, российская экономика в 2022 году сократилась очень несущественно, а в 2023 году продемонстрировала стремительный рост, вынудив специалистов строить предположения, что она на грани "перегрева".

Почему же Россия, у которой, как часто отмечают западные комментаторы, ВВП меньше, чем у некоторых стран ЕС, а также чем у Техаса и Калифорнии, сумела преодолеть экономическую блокаду, введенную коалицией государств, на долю которых приходится более трети мировой экономики? Это явление тщательно изучают и относят к разряду политических вопросов. В значительной степени это следствие изощренного и хитроумного уклонения России от санкций, а также мер по ослаблению их воздействия. Россия применяет широкий спектр схем параллельного импорта, обширную систему коммерческих посредников и торговых уловок, альтернативные маршруты экспорта энергоресурсов. Россия сумела свести на нет западное давление, углубив коммерческие связи с Китаем, Индией и другими ведущими игроками Глобального Юга.

В некоторых случаях Москва работает на опережение, оттачивая свои методы работы и приспосабливаясь к меняющимся обстоятельствам быстрее, чем США и ЕС придумывают собственные контрмеры. Например, точечные санкции против отдельных турецких и китайских предприятий слишком незначительны по своим масштабам и не могут навредить российской военной экономике. Между тем Белый дом не может ввести масштабные, всеобъемлющие вторичные санкции против Пекина, Нью-Дели и других столиц за то, что они продолжают заниматься бизнесом с Россией. Поступи он так, и Америку ждет лавина негативных ближайших и долговременных дипломатических, политических и экономических последствий, которые непременно заставят задать вопрос: а может, лекарство было хуже, чем болезнь?

Провалы санкционного режима настолько очевидны, что их все труднее игнорировать. Но глубокая значимость момента не только в том, что он говорит об экономической стойкости России. Скорее, это приговор всем надоевшим и бессодержательным внешнеполитическим догмам и установкам, которые держат Вашингтон в плену с 1991 года.

Безусловно, Америка издавна пользуется экономическими ограничениями как инструментом политики. Такие меры, можно сказать, укоренились в мифологии, повествующей об основании этой страны. Североамериканские колонисты довольно успешно и эффективно бойкотировали британские товары, протестуя против королевских законов о сборе доходов накануне войны за независимость.

Основополагающие политические доводы в пользу санкций вполне разумны и даже привлекательны. Они примерно следующие. Если ввести экономические кары против плохо себя ведущего государства, это будет довольно безопасный и низкозатратный способ надавить на такое государство и заставить его привести свою политику в соответствие с американскими интересами.После окончания Второй мировой войны Соединенные Штаты обрели непревзойденный экономический вес и влияние на международной арене и стали одной из немногих стран в мировой истории, которая способна оказывать воздействие таким способом. Согласно такой линии рассуждений, отказ от этого стал бы упущенной возможностью.

Но даже в относительно благоприятных обстоятельствах санкции неизменно оказываются дефектным инструментом в отстаивании национальных интересов. Их главная цель - заставить государство изменить свое поведение за счет введения против него различных экономических ограничений - может показаться убедительной лишь в том случае, если такое государство верит в возможность отмены санкций и имеет достаточно серьезные стимулы сделать то, чего хочет Вашингтон.

Ни одно из этих условий не применимо к России как минимум с 2014 года. Кремль давно уже исходит из того, что основная часть западных санкций будет сохранена, что бы ни сделала Россия. Кроме того, Москва ни в коем случае не согласна уступать требованиям Запада, скажем, о возврате Крыма Украине, поскольку в этом случае она сможет лишь слабо надеяться, что конгресс даже не отменит, а только облегчит санкционный режим, включающий на сегодня более 16 тысяч антироссийских санкций. Такая проблема стимула в той или иной степени присутствует и в других санкционных режимах, включая те, что действуют в отношении Северной Кореи и Ирана. Но особенно остро проблема стимула проявляется в случае с Россией, так как ее усиливает серьезное и постоянно увеличивающееся расхождение между целями и средствами Запада. Попросту говоря, российское государство оказалось слишком большим, его ресурсы оказались слишком огромными, а международное влияние - слишком сильным, чтобы Россию можно было эффективно изолировать. Это не только прискорбный провал политики, хотя он тоже присутствует. Это в большей степени неприятие основополагающих посылок, приводящих в действие внешнюю политику США.

Существовала масса косвенных доказательств того, что западный санкционный режим потерпит неудачу при выполнении главной задачи: нанести смертельную рану российской экономике. Пожалуй, самым наглядным показателем грядущего провала стало то, что почти весь незападный мир отказался принимать участие в западной блокаде, в силу чего любые попытки экономической изоляции России были обречены изначально. Почему же администрация, столкнувшись с этими фактами, была так уверена, что ей удастся подчинить Москву своей воле? Ответ на этот вопрос кроется в глубоком и хроническом функциональном расстройстве Америки. Однополярный момент 90-х годов, как называют непродолжительный период времени после распада Советского Союза, когда США практически безраздельно господствовали на мировой арене, породил упрямые, максималистские, жесткие, догматические и похожие на религию взгляды на место Америки в мире, где Соединенные Штаты могут и должны добиваться всего, чего захотят.

Такое высокомерие силы и власти опасно оторвано от реальности формирующегося многополярного мира, в котором Вашингтон не может подчинять других своей воле, вводя эмбарго и исключая непокорных из финансовых институтов, в которых господствует Запад. Эффективность санкций вызывала сомнения даже тогда, когда их вводили против государств намного более слабых, чем Россия, и в такой геополитической ситуации, которая намного больше благоприятствовала США. А сегодня конфигурация совсем другая. У Россия есть готовые и весьма прибыльные пути для увода своих энергетических транзакций с западных рынков.

Многолетнее финансовое господство Америки в общемировом масштабе породило у нее ненасытный аппетит и политическое стремление к санкциям как к универсальному решению, позволяющему карать и друзей, и врагов. Однако эти инструменты все серьезнее подрывают беспрецедентное благосостояние, которое дало им возможность появиться на свет. Стремление отгородить западные рынки от неугодных в условиях, когда доля Запада в мировом богатстве неуклонно уменьшается в сопоставлении с незападными великими державами, сродни экономической самокастрации, расплачиваться за которую дорогой ценой будут грядущие поколения. Доллару и прочим ключевым финансовым продуктам Запада пока не грозит вытеснение с рынка конкурентами, обладающими сопоставимым весом и влиянием. Но они постепенно приходят в упадок, так как незападные государства стремятся застраховаться от экономического давления Запада и в этих целях диверсифицируют свои финансы. "Через пять лет нам уже не придется говорить о санкциях, потому что очень многие страны будут осуществлять свои сделки в других валютах, отказавшись от доллара. И мы лишимся возможности карать их санкциями", - предупредил в прошлом году сенатор Марко Рубио.

Катастрофический провал антироссийских санкций дает возможность заглянуть в будущее, к которому застрявшая в менталитете 90-х годов американская политика совершенно не готова. А между тем мир стремительно обходит Америку. Вашингтон должен, наконец, отказаться от своего пагубного пристрастия к санкциям, создав более тонкий и прагматичный механизм взаимодействия с остальным миром, пока еще он может это сделать на своих условиях.