Евросоюз и США никогда не признавали ЕАЭС и отказывались вести с ним прямой диалог. На Западе сразу почувствовали в евразийской интеграции опасность для реализации их планов.

Тимофей Бордачев
Программный директор клуба "Валдай"
1.06.24

Макрон отказывается от последних табу перед Россией

Стало известно, кто убедил Байдена изменить мнение об ударах ВСУ по России

Грохот орудий сейчас звучит настолько громко, что заставляет забыть о возможности иных отношений между государствами, нежели чем те, в основе которых лежит грубая сила. Однако это не так.

Насколько ожесточенными ни были бы противоречия между великими державами, международная политика и экономика состоят не только из конфликтов. В них всегда остается пространство для сотрудничества – это не менее естественно с точки зрения человеческой природы, чем конкуренция и принуждение. И было бы ошибочно "вестись" сейчас на внушения Запада, что выгода бывает только односторонней – это совершенно не обязательно. Она становится такой только там, где США и их европейские сателлиты изначально подходят к сотрудничеству, как к игре в одни ворота. Бывает, однако, совершенно иначе. И даже приносит вполне осязаемые результаты.

На фоне драматических событий в зоне непосредственного противостояния России и Запада практически незамеченным для наблюдателей прошел первый 10-летний юбилей уникальной организации, объединяющей пять стран бывшего СССР. Речь идет о Евразийском экономическом союзе (ЕАЭС), учредительный договор которого был подписан в Астане 29 мая 2014 года.

В те майские дни, когда Украина все глубже погружалась в пучину гражданского противостояния, лидеры Белоруссии, Казахстана и России "как ни в чем не бывало" создали объединение государств, главная цель которого – в создании благоприятных условий для деятельности бизнеса. Думать о том, что это было несвоевременным в обстоятельствах нарастающего глобального кризиса – значит проявлять недоверие по отношению к стратегическим замыслам трех опытнейших политиков своего времени.

В первую очередь, потому что никакие конфликты, даже самые ожесточенные, не должны вести к замиранию всей прочей жизни. В этом мы в России могли уже убедиться за два года противостояния Западу на Украине. Усилия современного государства не могут быть сконцентрированы только на силовом противостоянии – тогда оно рискует потерять время, необходимое для развития. Кроме того, в условиях возраставшего напора США и Евросоюза на позиции России в восточной части Европы, создание чисто экономического объединения было смелым асимметричным ответом на этот вызов.

Евразийский экономический союз – это, в первую очередь, эксперимент по организации принципиально новой формы жизни на значительном пространстве. Такого мы еще не пробовали и следовало рискнуть. Пока эксперимент работает и прошел уже два серьезных испытания – пандемия всеобщей закрытости из-за коронавируса и шквал санкций Запада против самой большой экономики ЕАЭС – России. Хотя изначально целесообразность проекта вызывала сомнения.

После распада в 1991 году СССР любое тесное сотрудничество между Россией и другими его бывшими республиками воспринималось только в двух альтернативах: механизм цивилизованного развода или способ восстановления единого государства.

Отчасти такой взгляд отражал отсутствие опыта иных отношений, кроме подчинения всех единой вертикали власти. Другим возможным вариантом отношений между Россией и ее соседями виделось только взаимное отторжение на пути строительства изолированных друг от друга национальных государств. Тому, чтобы пути в будущее выглядели только так очень активно способствовали оценки и рекомендации Запада. Там всегда были заинтересованы во враждебности между другими странами мира. И прилагали усилия к тому, чтобы внедрить всем в сознание мысль о ее неизбежности. Приходится признать, что довольно успешно.

Поэтому Евросоюз и США никогда не признавали ЕАЭС и отказывались вести с ним прямой диалог. В отличие, кстати, от Китая, подписавшего с Союзом в 2015 году соглашение о сотрудничестве. Причина в том, что на Западе сразу почувствовали в ЕАЭС самое опасное, что могло быть для реализации их планов – возможность иных решений, кроме тех, что предлагают миру Вашингтон и Брюссель. В долгосрочной перспективе это даже хуже для Запада, чем политические разногласия. Просто потому, что существенная часть его могущества состоит в отсутствии у других государств какого-либо выбора.

Как только выбор появляется и работает, очарование Запада пропадает. Самый яркий пример – это современная Грузия, прошедшая путь от страны-изгоя до вполне надежного участника экономических отношений в Евразии.

С момента создания Евразийского экономического союза взаимная торговля между странами-участницами выросла почти в два раза, а объемы их внешней торговли – на 60%. Объем промышленного производства увеличился на 22%, а сельскохозяйственного – на 25%. При этом инвестиции в основной капитал возросли на треть, а объемы двусторонних расчетов в национальных валютах достиг за последние пару лет 90%. Все это показывает, что при их несовершенстве, масштабы взаимного открытия рынков стран ЕАЭС стали всего за 10 лет необходимыми для развития их национальных экономики.

Самые впечатляющие темпы роста, что напрямую связано с участием в Общем рынке ЕАЭС, показали Армения и Киргизстан – небольшие по масштабам сервисные экономики. Как Голландия в Европе они осуществляют функции стран-посредников. Тем более, что после начала экономической войны Запада против России и Белоруссии этот вид деятельности стал наиболее востребованным. В Армении ВВП в 2022–2023 годах рекордными темпами вырос на 11–13%, а Киргизия вышла на его абсолютное значение за все годы после распада СССР.

За редкими исключениями, открытость рынков создает для партнеров России по ЕАЭС основания быть более устойчивыми к давлению Запада, требующего от них поддержать т.н. "санкции". Давление может быть успешным в тех сферах, где все страны мира связаны финансовой инфраструктурой под контролем США и Европы. Но в вопросах, где действует открытый рынок оно становится совершенно бессильным.

Особенно впечатляюще выросла торговля между этими странами и теми партнерами в Европе, с которыми у России практически остановились экономические отношения. Современное правительство Армении нельзя считать полностью пророссийским и в наших отношениях есть место серьезным недоразумениям. Однако о возможности добровольного сворачивания экономических связей никто даже не задумывается. И чем дольше на отношения будет воздействовать логика рынка, а не только политики, тем опаснее для любого правительства будет иди на резкие движения.

Другими словами, практика евразийской интеграции показала, что тихая работа чиновников может быть вполне эффективным оружием против попыток Запада всех изолировать. И совершенно избыточно сейчас гадать, насколько длительным и масштабным в плане географии окажется интеграционный проект в будущем. Евразийская интеграция существует уже 10 лет и приносит ощутимые экономические выгоды своим участникам. Повторим, выгоды уже сейчас, а не в "светлом будущем", которое обещает Европейский союз зависимым от него странам.

В этом и состоит отличие перспективной модели развития от тупиковой: первая ориентируется на результат прямо сейчас, а вторая исходит из вероятности полного счастья и процветания когда-то в перспективе. Вторым путем, как мы знаем, пошла Украина, где каждый государственный переворот, а теперь и кровопролитие, объяснялись тем, что впереди предстоит что-то восхитительное. Результат очевиден. Другой путь – это терпеливая работа по увеличению количества людей, которым лично выгодно, чтобы отношения между странами были хорошие, а не плохие.